В первую же суровую зиму деревце едва не погибло — Ди тайком, посылая мысленные сигналы, поддерживала его, исцеляла — впрочем, так же незаметно помогала и отцу, когда тот, вернувшись с подворья, валился с ног от усталости.
На смену зиме и весне пришло сухое, жаркое лето, Ди не жалела воды для своего питомца. Трое нерожденных родственников и Джанет Финлей уверяли ее, что она напрасно тратит время, что на такой высокой широте дуб обречен, что на Кали случаются и более суровые зимы. Девочка молча выслушивала их и так же молча продолжала ухаживать за молодым деревцем.
Вскоре пошли дожди, потом накатило бабье лето, и настала пора сбора урожая летающей травы. Листья на дубке пожелтели, стали хрусткими, звонкими… Сердце девочки оставалось спокойным. «Мы же перезимуем, правда? — мысленно спрашивала она свое чадо. — Выспимся за зиму, потом вернется весна, вскроется речка, подсохнет земля, заалеет лужок, зажужжат пчелы, и все будет хорошо. Не так ли?»
…В этот последний спокойный денек она рано утром первой вышла из дома. Захватила с собой ведерко — пусть дерево напьется вволю перед зимней спячкой. Волосы она заколола своей любимой заколкой, сделанной в виде маски. Ее она привезла с собой из Эдинбурга.
Местное солнце, которое первые колонисты назвали Гриан, невысоко поднялось над Даомеанскими горами. По расщелинам в долины еще ползли длинные кудрявые языки туманов. Ложе реки Туат, где стояла ферма, тоже было затянуто белесой пеленой. Небо над головой отливало жемчугом, огромные зелено-розовые гроздья созревших растений медленно оттягивались на запад. Денек будет погожий — это радовало. Ди вздохнула полной грудью: ей уже стукнуло одиннадцать и папа разрешил участвовать в сборе урожая.
Она услышала призывный рев сирены и бегом бросилась к ангару. Влетела в комнату пилотов — отец уже был на площадке, через окно было видно, как он осматривает выстроившиеся в ряд один за другим флитеры. Там толпилось много народу — дела на ферме пошли в гору, и в этом году Ян Макдональд к трем постоянным рабочим нанял еще четырех сборщиков. Ее брат Кеннет, уже одетый в высотный костюм, стоял с обычным задумчивым видом и тоже смотрел в окно. Старший нерожденный братец Гевин Бойд при виде девочки язвительно сказал:
— А-а, явилась наконец! Почему ты такая копуша, До-до? Мы чуит-чуит не улетели без тебя. Опоздай ты еще немного, и папа отдал бы «Большой кусок сыра» мне.
— Ничего подобного Ян не говорил, — вмешалась в разговор Сорха Макальпин, одна из постоянных рабочих. Это была полная, добродушная женщина — летный костюм сидел на ней в обтяжку. — Зачем вгоняешь сестру в слезы?
— А-а, у маленькой папиной принцессы глаза уже на мокром месте?
— Нет, — ответила Ди, и Гевин покраснел от злости.
Дело в том, что, научив Додо управлять дирижаблем, Ян Макдональд объявил, что доверяет дочери желтый дирижабль, который все называли «Большим куском сыра». Этот флитер раньше водил Гевин Бойд. Заметив, что Ди стойко перенесла его насмешки, он решил врезать ей еще что-нибудь заковыристо-обидное, но в этот момент Кен с силой сжал его плечо:
— Оставь ее в покое. Ты сам знаешь, почему папа доверил ей управлять дирижаблем. Она летает лучше, чем кто-либо из нас, значит, и травы соберет побольше.
Гевин поджал губы и ехидно добавил:
— Только смотри не надорвись в первый же день.
— Не обижайся на брата, — успокоила девочку Сорха. — Он просто завидует.
Ди с трудом сдержала гнев. Несмотря на законы, принятые на Каледонии в отношении взращенных искусственным путем людей, которые устанавливали полное их равенство, она никогда не считала этого глупого Бойда своим братом. Ему уже было пятнадцать лет — на три года старше Кеннета, — и он сразу невзлюбил ее. Двое более молодых, Хью Мердок и Элен Ган, были настроены куда более дружелюбно. Они были любимчиками Джанет Финлей, в то время как Ди и Гевин пользовались отцовской благосклонностью.
Все пятеро детей, не жалея своих сил, усердно трудились на ферме. В школе они учились заочно, с помощью спутниковой связи. На игры у них почти не оставалось времени, тем более что нерожденные дети предпочитали держаться отдельно.
Ди пыталась их понять. Конечно, несладко ощущать себя гомункулусом, созданным в пробирке из яйцеклетки неизвестной донорши, оплодотворенной сперматозоидом отца. Это делалось для быстрейшего увеличения населения планеты. Кен все объяснил сестре, когда той исполнилось восемь лет.
— Давай-ка я помогу надеть тебе скафандр, — предложила Сорха. — В него влезать труднее, чем в старый сундук. Знаешь, как с ним обращаться? Тебе придется провести в нем целый день.
Ди кивнула.
Уже одевшись, она взглянула на себя в старенькое помутневшее зеркало, висевшее на стене, — вид был удовлетворительный. Совсем как взрослая… Только маленького роста… Вполне готова к работе.
По закону детям на Каледонии разрешалось работать не более трех часов в день, но в течение уборочного сезона этот срок можно было увеличивать в зависимости от состояния здоровья подростка. Кену, например, разрешалось летать только до полудня, а Ди и нерожденным — полный рабочий день.
— Ты выглядишь просто замечательно. Настоящий работяга-пилотяга… — одобрила Сорха.
Следуя за женщиной, Доротея обратилась вовнутрь своего сознания:
Ангел, милый! Пожалуйста, сделай так, чтобы сегодня все прошло удачно. Отврати меня от глупостей, страха, волнения, дурацких ошибок. Я хочу, чтобы папа гордился мною.
Как обычно, ангел помалкивал. Уже год, как он не откликался на ее зов. Возможно, из-за этого ужасного Джека.
Как она перепугалась, когда впервые услышала его голос. Надо же, долетел за тридевять земель и еще заявил, что он просто мальчик… Хорош мальчик, для которого сотни световых лет, отделяющих Землю от Каледонии, не преграда. Ди сразу догадалась, что эту ловушку подстроила ей Гран Маша вместе с каким-нибудь безумным психотерапевтом, которым не терпится схватить ее за руку. Как только они поймают ее, сразу вернут на Землю. Однако не на ту попали! Девочка ни разу не ответила Джеку, даже виду не показала, что слышит его — и ангел тогда, словно проснувшись, подтвердил, что она правильно поступила.
С той поры как пропал голос Джека, исчез и ангел. Теперь ее частенько навещала и озадачивала мысль — а не является ли ангел частью той хитроумной ловушки, которую пытаются подстроить ей психотерапевты? Ведь он тоже предсказал, что придет день, и она станет полноценным оперантом…
Ни за что! Она останется нормальным человеком столько, сколько возможно, пусть даже все ящички откроются. Она сумеет смирить своих духов. Целительной силой, например, она вполне овладела и теперь пользовалась ею крайне редко — чтобы помочь Кену и папе. Еще был случай, когда старый Домнал Мензис сильно обжегся, спасая отцовскую фабрику для производства полуфабриката из травы во время последнего сильного землетрясения. С братом на телепатической волне она общалась только тогда, когда ей надо было сообщить ему что-то очень спешное, важное и секретное.
Теперь, повзрослев, Ди поняла, что любой защитный экран можно преодолеть либо обойти с помощью какой-нибудь уловки, как то случилось на звездолете, когда с ней заговорил Ивен Камерон. Больше она такой промашки не допустит.
Никогда!
— Доложить о готовности к полету. — В кабине раздался Голос Яна Макдональда.
Последней из всех пшютов Ди ясным и четким голосом доложила:
— Здесь Глен Туат-11. К полету готова.
— Позывной команды — НАВКОН. На сегодня все рабочие пространственные объемы распределены. Любое отклонение от выделенной зоны, любая попытка догнать клубок травы должны быть согласованы со мной, с Глен Туат-первым Небесные волки замечены в районе Бен Физига. Бдительность не терять! Приказываю — подъем!..
Одиннадцать дирижаблей начали всплывать в небо. Аппарат Ди, последний в строю, занял свое место в клине флитеров, который по широкой дуге с набором высоты начал поворачивать к северу. Потом отряд развернулся в цепь и занял потолок на полтысячи метров ниже обширнейшего, комковатого, слоистого поля небесной травы.
