— Их забыть невозможно! — тихо ответил лорд Этелстан, моля Бога, чтобы Наталия не слышала его слов.

— Вы здесь надолго? — спросила баронесса.

— Завтра уезжаю.

После встречи с посланниками Шамиля лорд Этелстан не был уверен в точной дате своего отъезда, но сейчас он принял окончательное решение уехать завтра, и как можно раньше.

— Так у нас с вами совсем мало времени! Правда, с шести до семи я буду отдыхать одна…

Дальше не требовалось никаких слов, их губы слились, хотя лорд Этелстан не сделал ни единого движения навстречу баронессе.

Лорд не почувствовал в себе страсти, которую когда-то она разжигала в нем, что, кстати, удавалось очень немногим женщинам. Ее лукавое кокетство, манящие взгляды, надутые губки, трепетное тело действовали на него магически. Сейчас же от той магии не осталось и следа.

Почувствовав, что ее чары не возбуждают лорда, баронесса встала, не собираясь тем не менее так просто отпускать своего любовника.

— Увы, я покидаю вас, Дарси. Мне еще нужно нанести несколько визитов, но я буду ждать вас к шести. Я остановилась в покоях императрицы, любой слуга скажет вам, как меня найти!

Лорд Этелстан встал, поднес к губам пальчики баронессы и поцеловал их. Нет, она больше не волнует его, и он не станет утруждать себя поисками покоев императрицы в шесть часов!

— До шести, дорогой Дарси! Я хочу, чтобы мы еще раз испытали ту безумную любовь, которая сделала нас такими счастливыми в Париже! — Она тихо засмеялась. — Я же знаю, что этот сухой дипломат на самом деле страстный и изощренный любовник!

Она коснулась его щеки и, покачивая кринолином, как цветком на ветру, вышла из комнаты.

Он стоял, глядя ей вслед, и думал: как быстро вспыхнула, так быстро и погасла страсть, даже пепла не осталось!

В этот момент дверь открылась, и в гостиную вошла Наталия. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — графиня кипит от гнева.

— Как она посмела… — Голос графини прерывался от переполнявших ее чувств. — Как посмела эта женщина — ваша подружка — клеветать на княгиню Анну и всех остальных? Очевидно, она судит о других по себе! Ее ночи в Париже вряд ли можно сравнить с теми ночами, когда мы лежали, дрожа от холода, закутавшись в старые одеяла! — Помолчав, она сурово спросила: — Почему вы не сказали ей, как плохо нас кормили? Как старшая жена имама преследовала нас, причиняя невероятные страдания? Как даже слуги вымещали на нас свою злобу?

Она замолчала, дожидаясь ответа, и лорд сказал:

— Мне очень жаль, что она так сказала, но вы-то понимаете, что виной всему романтические представления о чеченцах, которые объясняются полным неведением!

— Романтические представления! — воскликнула Наталия. — Но ведь вы же могли сказать ей, что в них нет ни капли правды?

— А откуда вы знаете, что я не сказал?

— Я слышала ваш разговор, — призналась графиня. — Любопытно было узнать, как вы себя ведете в обществе женщин!

— Мне всегда казалось, что подслушивать у двери — дурной тон! — вспыхнув, ответил лорд.

— И, разумеется, недостойно благовоспитанной женщины!

Лорду Этелстану стало ясно: она нисколько не раскаивается в своем, как ему казалось, непростительном поведении.

Немного помолчав, он сказал:

— Позвольте напомнить вам, что впредь вы должны быть осторожнее. Если вы себя выдадите, пострадаю не только я, но и ваш брат.

Наталия выглянула в окно и посмотрела в сад.

— Я понимаю, что не сдержалась, но она меня вывела из себя! Как смеет эта женщина, разодетая в шелка и атлас, говорить о якобы любовных связях с этими варварами?

— Вы много страдали, не отрицаю, но все равно держите свой гнев при себе, пока мы на территории России.

— Понимаю, вы предлагаете мне приберечь мои сказки арабских ночей для гарема! — вспылила Наталия. — Думаете, толстые наложницы будут меня слушать с большим удовольствием, или предлагаете усладить слух самого султана рассказами о наших страданиях?

— Я ничего не предлагаю! — рассердился лорд. — Я не хочу думать ни о вас, ни о вашем будущем. Меня волнует только настоящее!

— И ваша собственная судьба! — насмешливо произнесла Наталия.

— Правильно, моя собственная судьба!

Недовольные друг другом, они разошлись по своим комнатам. Лорд окончательно решил, что не пойдет к баронессе.

Но в шесть часов она прислала за ним служанку.

— Его превосходительство барон Вальчиан просит вашу светлость оказать ему честь, посетив его!

Она говорила по-французски и, судя по характерному выговору, была парижанкой.

— Его превосходительство? — переспросил он.

— Господин барон хочет видеть вас, милорд!

В этом случае лорд Этелстан не мог отказать. Он встал и последовал за француженкой, но тут дверь в гостиную отворилась и вошла Наталия.

При виде служанки она лишь молча подняла брови, но лорд без труда угадал ее мысли.

«В конце концов, это не ее дело!» — говорил он себе, проходя по широким, богато украшенным коридорам. И в то же время, зная ее отношение к Кайрил, чувствовал, что поступает опрометчиво. Лорд считал Кайрил очень занятной и одной из самых привлекательных женщин, в которых когда-либо был влюблен.

А в жизни лорда Этелстана было немало женщин. Они преследовали его постоянно, но он был очень разборчив, и лишь немногие вызывали ответное чувство в его, как правильно выразилась Кайрил, «замороженном сердце». Он часто думал, что, сколько бы ни было у него любовных интриг, сердце его всегда молчало. Иногда женщины пробуждали в нем страсть, он находил их обворожительными, ему хотелось видеть их снова и снова, но, если быть честным до конца, он никого по-настоящему не любил.

Кайрил была одной из немногих женщин, связь с которой длилась достаточно долго. Обычно пламя его желаний быстро затухало. Он становился более сдержанным и отчужденным, что иногда вызывало у женщин непреодолимое желание удержать его в своих сетях.

Прекрасная Кайрил блистала даже в самом веселом городе мира, где собрались самые красивые, экстравагантные, очаровательные женщины. Лорд Этелстан считал, что Кайрил затмевает их всех. Она была одновременно нежной, женственной и страстной, пылкой. Кроме того, она была по-своему умна, обладала чувством юмора, а иногда бывала хитрой и язвительной, что всегда забавляло лорда.

Но даже в самом разгаре их романа он часто подсмеивался над ее речами, но она умела дать Этелстану ощутить себя королем среди прочих мужчин. А как известно, все мужчины любят, когда им льстят, и лорд Этелстан не был исключением. Но Кайрил делала это так искусно, что он невольно верил ее лести и становился еще более самодовольным.

Приближаясь к ее апартаментам, он думал, действительно ли их взаимное увлечение прошло безвозвратно.

Относительно нее он не был уверен. Лорд чувствовал: она по-прежнему видит в нем человека, ради любви к которому она была готова на все. Ее не пугал даже скандал, который могла вызвать в обществе их связь.

Барон был гораздо старше жены, и лорд подозревал, что его давно не интересует личная жизнь Кайрил — лишь бы она держалась на людях в рамках приличий. Бывали даже моменты, когда он сам выручал баронессу из затруднительного положения ради спасения ее репутации.

Зная, с какой настойчивостью Кайрил добивается своего, Этелстан ожидал застать ее одну в покоях императрицы. Каково же было его удивление, когда австрийский посол, сверкая наградами, встретил его вместе с женой!

— Этелстан, дорогой, как приятно видеть вас! — воскликнул он на превосходном английском, поднимаясь навстречу лорду Этелстану.

— Я и не представлял, что вы в Грузии, барон! — ответил лорд.

— А я думал, Кайрил уже рассказала вам, что мы едем к шаху!

— Я был у него две недели назад, — промолвил Этелстан, поняв, что с ним ведут обычную светскую беседу.

Взглянув на часы, барон произнес:

— Простите, Этелстан, но у меня назначена важная встреча с наместником, которая, вероятно, продлится до обеда. Вот почему, узнав, что вы завтра уезжаете, я захотел кое о чем вас порасспросить.