В 1801 году Грузинское царство, расположенное между Черным и Каспийским морями, было мирно присоединено к великой Российской империи.

Однако некоторые народы, обитавшие в непроходимых, покрытых снегом Кавказских горах, объявили России Священную войну, длившуюся до 1861 года. Во главе фанатичных мусульман, предпочитавших смерть позорному плену, стоял имам Дагестана Шамиль, считавшийся наместником Аллаха на земле.

В одном из боев был взят в плен и стал заложником восьмилетний сын Шамиля. Отец, отважный и таинственный герой многочисленных легенд, в течение тринадцати лет кровопролитных битв вынашивал план мести.

В 1859 году Шамиль был разгромлен и сдался в плен, но новый царь Александр II обошелся с ним весьма гуманно.

Сын Шамиля Джемал-Эддин умер в горах тремя годами позже, тоскуя по жизни, которую узнал и полюбил в Петербурге.

Герой и героиня этой истории вымышлены, но остальные персонажи являются реальными историческими лицами и действуют в достоверной исторической обстановке.

Небольшая группа всадников огибала крутой склон горы. Тропинка, по которой они ехали, была настолько узка, что казалось, один неверный шаг — и лошадь с седоком низвергнется в пропасть.

Впереди всадников двигались мюриды[1] — храбрые воины в черных черкесках и с черными знаменами; их силуэты отчетливо вырисовывались на фоне ослепительно сияющего снега.

Следом за кавказцами ехал англичанин, лорд Этелстан. Его сопровождали пятнадцать слуг, ведших в поводу вьючных лошадей. Этот караван проделал длинный путь из Персии на Кавказ. Лорд Этелстан напоминал средневекового рыцаря, отправляющегося на войну. Внешность его была весьма примечательна и ничуть не проигрывала в сравнении с внешностью храбрецов джигитов, славившихся своей красотой. В этих высоких, смуглых людях с орлиными носами, тонкими талиями, изящными руками и ногами чувствовалось особое благородство; ловкость и выносливость горцев были предметом зависти их заклятых врагов — русских.

Лорд Этелстан отличался более крепким сложением, и красота его была более мужественна, а о незаурядности характера красноречивее всего говорило хладнокровие, с которым он пробирался по горным тропам. Казалось, лорд не замечал смертельной опасности, ежесекундно грозящей ему, целиком погрузившись в свои размышления.

— Некоторые осуждают лорда за его манеру держаться отчужденно, — заметил однажды министр иностранных дел королеве, — однако никто не может отрицать его блестящих дипломатических способностей!

Он не добавил, что некоторые представительницы прекрасного пола находили лорда слишком холодным, но то были дамы, безуспешно пытавшиеся соблазнить его.

Лорд Этелстан мог, если хотел, быть неотразимым. И нет сомнений, своим дипломатическим успехом он во многом был обязан личному обаянию, перед которым не мог устоять ни один восточный правитель.

Лорд выигрывал там, где другой не мог даже найти общего языка с противоположной стороной. Так что неудивительно, что в свои тридцать пять лет лорд Этелстан сделал головокружительную карьеру дипломата. Сила воли, сосредоточенность на поставленной цели и умение во что бы то ни стало ее добиться сделали его фигурой выдающейся в дипломатическом мире. Практически ни одно дело в министерстве иностранных дел не решалось без участия Этелстана. Но сейчас его миссия несколько отличалась от обычной деятельности посла. Очень странная миссия!

Он уже собирался покинуть Индию, как вдруг получил срочную депешу с пометкой «совершенно секретно», предписывающую ему отправляться на Кавказ. Лорду предстояло встретиться с легендарным Шамилем, имамом Дагестана, который, собрав вокруг себя многочисленные отряды горцев, успешно выступает против русских.

После Крымской войны, не принесшей ожидаемых результатов, Англия была встревожена территориальным расширением России: империя простиралась с запада на восток от Австро-Венгрии до Китая.

— Только Кавказ, — говорил в Лондоне лорд Этелстан, — с труднопроходимыми горами Дагестана остается непокоренным.

А ведь все эти годы Шамиль был единственным, кто оказал заметное сопротивление русским на Кавказе. Ни более совершенное оружие, ни постоянный приток рекрутов, ни талантливое командование русской армии — ничто не могло сломить воинственного духа храбрых горцев.

— Шамиль, аварец, имам Дагестана, ведет необычную войну — он возглавляет религиозное движение, — говорили лорду Этелстану. — Каждый человек в его войске — фанатик, огнем и мечом истребляющий ненавистных иноверцев.

О Шамиле складывались легенды. Последователи видели в нем посланника Аллаха. Им восхищался весь мир, и даже русские отдавали ему должное.

Лорд Этелстан знал: одна из его задач при встрече с Шамилем — выяснить, как долго тот сможет выдержать натиск русских войск.

— Царь Николай I просто одержим идеей разгромить Шамиля и покорить Кавказ, — сказал ему британский посол в Тегеране.

Англия рассматривала Кавказ как бастион, прикрывающий путь в Индию. Англичанам уже пришлось не раз столкнуться с волнениями в Афганистане, причиной которых были постоянно провоцируемые русскими кровопролитные стычки на северо-западной границе.

— Русский царь молится, — продолжал посол, — чтобы крест победил полумесяц и Иерусалим снова перешел в руки христиан, а сам тем временем может положить глаз на Индию. Поэтому британцы должны быть заинтересованы в том, чтобы кавказская война длилась как можно дольше.

— И в то же время мы практически не помогаем Шамилю, — заметил лорд Этелстан.

— Кавказцы получили девять пушек, тридцать тысяч снарядов, сто пятьдесят револьверов и три тысячи четыреста винтовок, — с важностью в голосе перечислил посол.

— Вряд ли это достаточно для войны такого масштаба, — саркастически улыбнулся лорд Этелстан.

— Ну, если бы Англия послала на Кавказ свою армию, то уж тогда мы смогли бы наверняка сделать Шамиля нашим союзником, — вздохнул британский посол.

— Да, но мы упустили такую возможность! — сухо возразил лорд Этелстан.

Сейчас он думал, что вряд ли сможет чем-нибудь помочь имаму, но ему очень хотелось побольше узнать о человеке, о котором ходили самые фантастические слухи на Кавказе.

Впервые о нем заговорили в 1832 году, когда русские предприняли очередную попытку сломить сопротивление кавказцев. При взятии штурмом аула Гимри русские взорвали пушечные опоры Шамиля и подтянули тяжелую артиллерию к стенам форта, в котором посланник Аллаха с небольшой горсткой мюридов сражался против превосходящих сил противника. Когда на мюридов начали рушиться горящие стены, они предпочли смерть на поле боя. Но прежде чем умереть, они пускали в дело сабли, убивая при этом двух или трех русских. Спасся лишь один из осажденных — Шамиль. С ловкостью дикого зверя он перепрыгнул через головы стрелявших в него русских солдат и, приземлившись, зарубил троих, четвертый успел вонзить штык в грудь храбреца. Шамиль вырвал из груди стальное лезвие, зарубил ранившего его солдата и, сделав последнее нечеловеческое усилие, перепрыгнул через стену и исчез в темноте. Русские были ошеломлены, но не сомневались, что он умрет от полученных ран.

— Война закончена! — говорили они. — Кавказ покорен!

Но сопротивление продолжалось еще двадцать пять лет, и возглавил его Шамиль, посланник Аллаха.

Кавказцы, составлявшие авангард отряда, начали спуск по крутому обрыву.

— Зрелище Кавказских гор рождает в душе каждого самые возвышенные чувства! — сказал кто-то лорду Этелстану перед его поездкой в Индию.

«Да, все здесь проникнуто величием и красотой», — думал он теперь. Мрачные бездны, туман, поднимающийся из расселин и оврагов, — все навевало мысли о таинственных духах, населяющих этот край. Из поколения в поколение передавались легенды о джиннах и фуриях, живущих среди горных вершин, дьявольских, коварных созданиях, чьи ночные шабаши нередко вызывали ужасные, разрушительные бури.