<<1847 >> СОН И ПАЗИФАЯ Ярко блестящая пряжка над белою полною грудью Девы хариты младой – ризы вязала концы, Свежий венок прилегал к высо?ко подвязанным косам, Серьги с подвеской тройной с блеском качались в ушах, Сзади вились по плечам, умащенные сладкою амброй, Запах далеко лия, волны кудрей золотых. Тихо ступала нога круглобедрая. Так Пазифаю Юноша Сон увидал, полон желанья любви. Крепкой обвита рукой, покраснела харита младая, Но возрастающий жар вежды прекрасной сомкнул, И в упоеньи любви, на цветы опускаяся, дева, Члены раскинув, с кудрей свой уронила венок. <<1842 >> ДИАНА, ЭНДИМИОН И САТИР (Картина Брюллова) У звучного ключа так сладок первый сон! Как спящий при луне хорош Эндимион! Герои только так покоятся и дети. Над чудной головой висят рожок и сети; Откинутый колчан лежит на стороне; Собаки верные встревожены – оне Не видят смертного и чуют приближенье. Ты ль, непорочная, познала вожделенье? Счастливец! ты его узрела с высоты, И небо для него должна покинуть ты. Девическую грудь невольный жар объемлет. Диана, берегись! старик сатир не дремлет. Я слышу стук копыт. Рога прикрыв венцом, Вот он, любовник нимф, с пылающим лицом, Обезображенным порывом страсти зверской, Уж стана нежного рукой коснулся дерзкой. О, как вздрогнула ты, как обернулась вдруг! В лице божественном и гордость и испуг. А баловень Эрот, доволен шуткой новой, Готов на кулаке прохлопнуть лист кленовый. <<1855 >> ТЕЛЕМАК У КАЛИПСЫ Солнце низко. Легкой мглою Вечер долы напояет. Вход в пещеру раззолочен. С наклоненной головою Старый Ментор засыпает. Сын Улисса озабочен. Смолкли нимфы. Тихо дышит Море, пар подъяв туманный. Все безмолвствуют упорно. Нимфа Эхо ясно слышит, Как смолы благоуханной На жаровне прыщут зерна. Полны сладкого Лиея, Ждут раскрытые амфоры; Но забыл густую влагу Сын прекрасный Одиссея; Он поднять не смеет взоры, Он ступить не смеет шагу. На душе и стыд, и горе: Как осмелиться богине Рассказать свою кручину? «Неужели, злое море, Завтра я в твоей пустыне Все забуду, что покину?» Разгораясь в блеске алом Отлетающей Авроры, Но безмолвна, как рабыня, Грудь прикрыла опахалом И, склоня к любимцу взоры, Не насмотрится богиня. О Зевес! Зачем же лира Так бессильна – дар, любимый Златовласым Аполлоном? Иль зачем, владыка мира, Взгляд такой невыразимый Ты даешь влюбленным женам? <<1857 >>
НИМФА И МОЛОДОЙ САТИР (Группа Ставассера) Постой хотя на миг! О камень или пень Ты можешь уязвить разутую ступень; Еще невинная, бежа от вакханалий, Готова уронить одну ты из сандалий. Но вот, косматые колена преклоня, Он у ноги твоей поймал конец ремня. Затянется теперь не скоро узел прочный: Сатир, и молодой, – не отрок непорочный! Смотри, как, голову откинувши назад, Глядит он на тебя и пьет твой аромат, Как дышат негою уста его и взоры! Быть может, нехотя ты ищешь в нем опоры, А стройное твое бедро так горячо Теперь легло к нему на крепкое плечо. Нет! Мысль твоя чиста и воля неизменна: Улыбка у тебя насмешливо-надменна. Но отчего, скажи, – в сознаньи ль красоты Иль в утомлении так неподвижна ты? Еще открытое, смежиться хочет око, И молодая грудь волнуется высоко. Иль страсть, горящая в сатире молодом, Пахнула и в тебя томительным огнем? <<1859 >> Венера Милосская. ВЕНЕРА МИЛОССКАЯ И целомудренно и смело, До чресл сияя наготой, Цветет божественное тело Неувядающей красой. Под этой сенью прихотливой Слегка приподнятых волос Как много неги горделивой В небесном лике разлилось! Так, вся дыша пафосской страстью, Вся млея пеною морской И всепобедной вея властью, Ты смотришь в вечность пред собой. <<1856 >> НЕПТУНУ ЛЕВЕРРЬЕ Птицей, Быстро парящей птицей Зевеса Быть мне судьбою дано всеобъемлющей. Ныне, крылья раскинув над бездной Тверди, – ныне над высью я Горной, там, где у ног моих Воды, Вечно несущие белую пену, Стонут и старый трезубец Нептуна В темных руках повелителя строгого блещет. Нет пределов Кверху, и нет пределов Книзу. Здравствуй! На половинном пути К вечности здравствуй, Нептун! Над собою Слышишь ли шумные крылья и ветер, Спертый нагрудными сизыми перьями? Здравствуй! Нет мгновенья покою; Вслед за тобою летящая Феба стрела, я вижу, стоит, С визгом перья поджавши, в эфире. Ты промчался, пронесся, мелькнул и сокрылся, А я! Здравствуй, Нептун! Слышишь ли, брат, над собою Шумный полет? – Я принес С жаркой, далекой земли, Кровью упитанной, Трупами тучной, Лавром шумящей, Мой привет тебе: здравствуй, Нептун! Вечно, вечно, Как бы ни мчался ты, брат мой, Крылья мои зашумят, и орлиный Голос к тебе зазвучит по эфиру: Здравствуй, Нептун! |
