Мистер Седжмор приоткрыл припухшие, налитые кровью глаза и, широко разинув рот, зевнул.

В четырехугольном окошке кареты появилась голова кучера. На его физиономии было виноватое выражение.

– Прошу прощения, милорд, – сказал он, обращаясь к Ричарду и приподнимая шляпу. – Хочу поставить вас в известность, что впереди нас ожидает крутой спуск, а дорога здесь грязная и скользкая. Так что вам, к моему большому сожалению, придется спуститься с холма пешком.

– Помню, что в детстве я вылезал из экипажа и шел вниз по склону в этом же самом месте, – заметил Ричард. – Похоже, с тех пор дороги здесь лучше не стали. Впрочем, прогулка на свежем воздухе нам не помешает – особенно бедному мистеру Седжмору.

– Это точно, – пробормотал мистер Седжмор сонным голосом. – Я слишком много вчера выпил, и мне надо проветриться.

В отличие от Ричарда Элисса выходить из кареты и идти пешком не хотела. После вчерашней ночи она испытывала сильное утомление, а потому бодрость и оживление, которые демонстрировал ее муж, вызывали у нее немалое удивление.

По счастью, дорога оказалась не такой уж грязной, так что вероятность окунуть ноги по щиколотку в жидкую глину или, не дай Бог, поскользнуться и упасть была невелика. Элисса, недовольно поморщившись, выбралась из экипажа и огляделась. Ее муж прошел вперед и стоял рядом с лошадьми, обозревая дорогу. На лужке у обочины спокойно паслись овцы – появление на дороге экипажа не вызвало у них ни любопытства, ни тревоги.

– Нам далеко еще ехать? – спросил Уил, выпрыгивая из кареты.

Ричард, не оборачиваясь, произнес:

– Блайт-Холл скрывается за следующим холмом. Мне бы ничего не стоило добраться до него пешком. – Глубоко вздохнув и втянув в себя пахнущий луговыми травами воздух, он добавил:

– Как легко здесь дышится после Лондона!

Что же до этих милых овечек, – он ткнул пальцем в сторону пасшегося на обочине маленького стада, – то у меня такое ощущение, что это те же самые животные, которых я видел из окна кареты, когда уезжал из дома.

– До Блайт-Холла еще пять миль, – сказала Элисса.

Она не испытывала ни малейшего желания возносить вместе с мужем хвалу чистому деревенскому воздуху или обсуждать достоинства овец, жевавших на лугу траву.

– Как ни крути, это довольно далеко и, по моему разумению, тащиться туда, шлепая ногами по грязи, не стоит.

Элисса знала, что прогулка в пять миль для длинноногого Ричарда – ничто, но ей подобная перспектива нисколько не улыбалась. «Этот человек, – с неожиданно возникшей неприязнью подумала она о муже, – даже не попытался представить себе, как тяжело идти по разбитой дороге в длинной широкой юбке и в башмаках на тонкой подошве». Кроме того, он не подумал ни о маленьком Уиле, ни о страдавшем от похмелья мистере Седжморе, для которых подобный пеший переход превратился бы в настоящее испытание.

Словно отвечая на ее мысли, Ричард произнес:

– Думаю ты права. Кое-кому из нас этого расстояния не одолеть.

Судя по всему, Ричард в первую очередь имел в виду мистера Седжмора, который в этот момент склонился над дренажной канавой и извергал из себя остатки съеденного им за завтраком цыпленка.

Повернувшись к жене, Ричард холодно добавил:

– Таким типам, как мистер Седжмор, следует воздерживаться от вина.

– Потому что вино с ним борется, да, мама? – поинтересовался Уил.

– Точно, борется, – с недовольным видом сказала Элисса.

Уил был еще слишком мал, чтобы вникать в проблемы пьянства, и Ричарду развивать эту тему не стоило.

Ричард улыбнулся и снова бросил взгляд на открывавшуюся перед ними долину.

– Видите тот каштан у обочины? – спросил он. – Маленьким я частенько на него залезал.

– Пойду узнаю, не нужна ли мистеру Седжмору помощь, – сказала Элисса, которую экскурсы Ричарда в прошлое стали утомлять.

– Мне кажется, ему следует в одиночестве пожинать то, что он посеял, – заметил Ричард. – Если он не в состоянии совладать с похмельем, пусть воздерживается от…

Уил ткнул пальцем в сторону облюбованного Ричардом каштанового дерева с могучими ветвями и пышной кроной и крикнул:

– Хочу на него залезть! Хочу залезть!

– Я прослежу за мальчиком, моя дорогая, и помогу, если ему потребуется помощь, – сказал Ричард. – Насколько я помню, вскарабкаться на этот каштан было нетрудно. Правда, за эти годы он вырос, но не так чтобы очень.

– Тогда пойдем! – крикнул Уил и припустил вниз по склону.

– Хорошо, лезь! Только очень высоко не забирайся! – крикнула ему вдогонку Элисса, а потом посмотрела на Ричарда:

– Нам тоже надо идти, но прежде я все-таки помогу мистеру Седжмору.

– Ты считаешь, этот пьяница заслужил награду?

– Награду? – в недоумении переспросила она.

– Если бы я знал, что у тебя возникнет желание стать сестрой милосердия, то вчера за ужином я пил бы наравне с Седжмором, а не наливал бы себе по полстакана.

Глаза у Элиссы расширились:

– Так вот почему мистер Седжмор вчера так…

Ричард растянул рот в хищной, коварной улыбке.

– Куда ему со мной тягаться! Меня учили пить лучшие из лучших. – Ричард перешел на интимный шепот:

– Хочешь, тебя научу?

Она вспыхнула, отвела от него глаза и, с минуту помолчав, сказала:

– Кажется, ты собирался помочь Уилу?

– Я от своих слов не отказываюсь. – Ричард повернулся и вальяжной походкой двинулся вниз по склону.

Элисса посмотрела ему вслед. Этот человек и в самом деле был чрезвычайно привлекательный мужчина – а какой актер! По грязной дороге он шел так, будто ступал по алой ковровой дорожке в королевском дворце.

– Леди Доверкорт! – слабым голосом позвал Элиссу Седжмор.

Скривившись, она оторвалась от созерцания мужа и поспешила на помощь соседу. По счастью, худшее было уже позади и мистер Седжмор чувствовал себя, в общем, не так плохо. Подхватив Седжмора под руку, Элисса стала вместе с ним спускаться по крутому склону.

– Прошу меня простить, – пробормотал с чрезвычайно смущенным видом Седжмор. – Мне не следовало пить вровень с таким признанным экспертом по части выпивки, как Ричард Блайт.

Потом Седжмор кивком указал на Ричарда и Уила и спросил:

– Вы думаете, это разумно?

– А что? Уил лазает по деревьям с тех пор, как научился ходить, – ответила Элисса, замедляя шаг, чтобы мистеру Седжмору было легче за ней поспевать.

Кучер хлестнул лошадей, и оставшийся без пассажиров экипаж, скрипя тормозами, двинулся следом за Элиссой и Седжмором.

Между тем Ричард, приподняв Уила как пушинку, помог ему взобраться на мощные нижние ветви каштана.

– Я не о том. Не кажется ли вам, что ваш сын слишком уж сдружился с Блайтом?

Когда карета проехала мимо, Элисса остановилась и повернулась к мистеру Седжмору.

– Ну и что в этом такого?

Мистер Седжмор с сожалением на нее посмотрел и перешел на шепот:

– Вы же знаете, какая у него репутация! Бог знает, чему он может научить вашего сына.

– Я приложу все усилия, чтобы их общение не отразилось на мальчике дурно.

– А вы сами? Не отразится ли общение с Ричардом дурно на вас?

У Элиссы на душе сделалось премерзко. Уж не видел ли, чего доброго, Седжмор, как Ричард вчера поздно вечером нес ее на руках в кладовку? Холодно посмотрев на него, она спросила:

– Вы полагаете, он может меня растлить?

Седжмор в ужасе выпучил глаза:

– Нет, что вы! Боже сохрани! Я просто подумал, что вы с ним счастья не обретете. Уж такой это человек – самовлюбленный и глубоко безнравственный. Кстати, у его семьи репутация тоже была весьма сомнительная.

– Я ничего не знаю о его семье. Знаю только, что дядя Ричарда продал Блайт-Холл без его разрешения.

Седжмор пристально посмотрел на Элиссу.

– Похоже, вы и в самом деле ничегошеньки не знаете о семействе Блайтов, – произнес он свистящим шепотом. – Даже того, что знают обитатели Оустона и близлежащих деревень. Конечно, с тех пор как дядя Ричарда уехал из этих мест, говорить о Блайтах стали поменьше, но теперь, с возвращением Ричарда Блайта, всякого рода истории из жизни его семейства снова начнут распространяться по округе.