— Я научился разлагать его на составные части и при распадении частиц я получил нужную мне стихийную силу взрыва.

— Нужна громадная скорость — свыше десяти верст в секунду, чтобы преодолеть земное тяготение и кинуть планету к звездам и потом вести ее в желаемом направлении в пространстве!

— Эта скорость у меня есть.

— Ее мне дал радий. Мало того, — он мне дал еще одно: — мы с тобой сказочно богатые люди, Елена! — Я нашел философский камень древних алхимиков, — мы можем делать золото!

— Я выполнил свое обещание Чемберту, данное по телефону, помнишь? — И в кладовой Чемберта уже имеются слитки золота, полученные радиоактивным путем.

— Текучие неустойчивые элементы дают возможность менять выражение лица природы, сущность которой едина.

— Получить золото не труднее, чем получить свинец, чугун, латунь, олово…

— Одним и тем же способом можно превратить свинец в олово или в золото.

— Сущность материи — едина и капризные изменения ее форм всецело в руках того, кто владеет элементами распада радия: с помощью радия я могу металл или даже минерал превратить в золото.

— Если бы мы захотели, — мы легко бы вызвали крах всей буржуазной финансовой системы, обесценив на рынке золото, — навезя его сотнями пудов…

— Так радий помог нам привести в движение ракету и разрешил наши финансовые затруднения…

— И ты сейчас — не только жена капитана космического корабля, но и миллиардерша, Елена!..

— Но вернемся к «Победителю» — понимаешь ты теперь, Елена, каким образом полетит наша ракета?»

— «Как будто, я в общем уяснила себе принцип ракеты, но мне кажется, что она сгорит или разобьется на тысячу кусков, если прыгнет от земли с такой страшной скоростью: — десяти верст в секунду, как ты говоришь…

— По-моему, она должна загореться от трения о воздух; — ведь болиды и метеоры, попадающие к нам — эти падающие звездочки — сгорают в атмосфере…»

— «Правильно, Елена, — согласился Горянский, — и если бы ракета с такой скоростью ударилась бы в подушку земной атмосферы, то она, вероятно, еще прежде чем сгореть рассыпалась бы в пыль, — но она будет развивать скорость не сразу, а постепенно….

— В этой-то возможности широко варьировать скорость и заключается решение вопроса о том, можно или нет доставить человеческие существа живыми с одной планеты на другую.

— Ведь если бы мы, как герои Жюль Верна, захотели воспользоваться не ракетой, а пушкой, то прежде всего живые существа, заключенные в ядре, погибли бы от одной резкой перемены скорости, — просто погибли бы от перехода из неподвижности к скорости в несколько верст в секунду, которой обладает ядро при вылете из дула; они были бы расплющены о дно своего ядра.

— Вообще до сих пор никто еще из живых людей, кроме знаменитого барона Мюнхаузена, не умел путешествовать на ядре верхом или внутри его!

— Наша же ракета в противоположность ядру развивает вначале очень незначительную, сравнительно, скорость, не свыше тысячи верст в час, то есть лишь в два с половиной раза больше современного аэроплана, — ну, хотя бы нашего Л/З, на котором мы сюда прилетели.

С такой скоростью она прорезает плотный слой нашей земной атмосферы, который, как тебе известно, невелик и простирается над землей всего лишь на четыреста-четыре-ста пятьдесят верст…

— Полчаса будет более чем достаточно для ракеты, чтобы очутиться за пределами земной атмосферы в пустоте…»

— «Но ведь пассажиры ракеты все равно погибнут, невзирая на отсутствие сопротивления, если ракета разовьет свои десять верст в секунду, так как разница в скорости все равно будет огромная!» — возразила Елена.

— «Да, — и поэтому она все время, даже и в безвоздушном пространстве, все будет увеличивать скорость постепенно и равномерно, — ответил Горянский. — А с помощью медленного постепенного перехода можно приучить живые существа даже к очень большим скоростям».

— «Хорошо, — сказала заинтересованная Елена, — но если даже пассажиры ракеты перенесут такую ужасную скорость, благодаря постепенному нарастанию, то как же вы спасете их, когда ракета с такой безумной быстротой упадет на поверхность планеты, куда будет направлена? — Не сможет же она лететь в пространстве без конца, ведь придется же ей когда-нибудь причалить!»

— «Скажи, Елена, — ответил ей Горянский вопросом на вопрос, — когда поезд подходит к станции, он замедляет ход, не правда ли? — Почему нашей ракете не сделать то же самое?»

— «Да, но ведь у поезда есть тормоза, а каким образом ты затормозишь ракету в пустоте?»

— «Елена, — обратился к ней Горянский, — можно тебе задать маленькую задачу, вроде тех, которые ты, вероятно, решала давно, в гимназии.

— Ты не удивляйся, если она покажется тебе страшно простой: если у тебя будет десять рублей, а я у тебя отниму рубль, сколько останется?»

— «Девять…» — удивилась Елена.

— «Ну, а если еще рубль у тебя возьму?»

— «Ну, восемь!..»

— «… И так буду отнимать постепенно, пока у тебя останется вместо десяти рублей, ну, десять копеек, — может это случиться?»

— «Конечно, может…» — удивилась Елена, все еще не понимая.

— «Я думаю! — засмеялся Горянский, — у меня были приятели, которые спускали и более крупные капиталы…

— Теперь — другая задача: «течет речка, через речку — мостик, а на мосту — овечка, а у овечки — хвостик», как поется в песенке…

— И течет она, — не овечка, а речка, конечно, — со скоростью, ну, предположим… пяти верст в час.

— А по речке по течению плывет пароход со скоростью десяти верст в час.

— Какова скорость парохода относительно берега?»

— «Ну, пятнадцать верст, — сказала Елена, — к его скорости скорость течения прибавится!»

— «А, если он вздумает повернуться против течения, тогда что?»

— «Тогда он будет плыть со скоростью только пяти верст…»

— «А если подымется ветер, течение усилится и станет, предположим, шесть верст?»

— «Тогда пароход будет проходить только четыре версты…»

— «А если — семь?»

— «Тогда — три…»

— «Ну, а если — все десять?»

— «Тогда станет неподвижно».

— Теперь вернемся к нашей ракете: она летит со скоростью десяти верст в секунду; давай-ка отнимать у нее скорость так, как у тебя деньги в первой задаче или же течение — скорость у парохода — во второй».

— «Да, но каким же образом?» — спросила Елена.

— «Да очень просто! — Вспомни принцип реактивного двигателя!

— Ракета летит прямолинейно и равномерно увеличивая скорость рядом последовательных взрывов. Давай также постепенно и равномерно отнимать у нее скорость рядом последовательных контр-взрывов, то есть реактивных процессов, направленных в сторону, противоположную движению ракеты».

— «Понимаю! — Понимаю! — воскликнула Елена. — Это будет, как во втором примере, когда пароход идет против течения, которое все усиливается, и пароход, наконец, останавливается…»

— «Совершенно верно! — обрадовался Горянский, которому было приятно, что Елена его поняла. — Мы совершенно прекращаем реактивные процессы, с одной стороны, и ракета продолжает лететь лишь в силу инерции, а с другой стороны — мы вызываем те же процессы в обратном движению ракеты направлении.

— И сначала медленно постепенно замедляем скорость, а потом сводим ее совершенно на нет, и ракета причаливает к поверхности предполагаемой планеты и, даже еще тише и спокойнее, чем аэроплан, — садится на землю.

— Конечно, — повторяю, что замедление скорости, так же, как и нарастание ее в начале полета, должно производиться медленно, равномерно и крайне осторожно, чтобы не отразиться на жизни пассажиров».

— «А как же возвратится ракета на землю?»

— «Ну, это уж совсем просто! — улыбнулся Горянский. — Да тем же самым способом, помощью тех же реактивных процессов…

— Я полагаю, что путешественники будут запасливы и возьмут с собой достаточный запас радия для путешествия туда и обратно.

— Итак ты видишь, Елена, что наш «Победитель» в полном смысле — корабль вселенной и корабль управляемый: он может двигаться в любом направлении и его легко повернуть, направляя по желанию струю истекающих при взрывах газов, — таким образом перемещая точку отдачи.