Мелия подумала, что ни слова не сказала о побеге из дому или тайной свадьбе, но спорить было неудобно.

— Я выросла в большой семье, миссис Хилмэн, — начала она. — Мы…

— Да, да, я знаю. Вас, кажется, человек десять у родителей… Или даже больше… — неопределенно взмахнула рукой миссис Хилмэн.

Девушка закипела от обиды. Эта дама рассуждала о большой дружной семье, как о каком-то крольчатнике.

— Я хотела сказать, — продолжала Мелия, подавляя раздражение, — что ни мои родители, ни я не можем позволить себе организовать большую, дорогостоящую свадьбу.

— Ну, разумеется! — с видимым облегчением поспешила успокоить Дороти. — Мы и не ожидаем, что ваша семья возьмет на себя расходы на такое большое мероприятие. Мы с Джоном будем рады обеспечить финансовую сторону.

— Я очень благодарна за это предложение — от себя и от имени родителей, но, к сожалению, мы бы никогда не приняли такого подарка. По традиции расходы на свадьбу берет на себя семья невесты, а отец очень почитает обычаи.

— Понимаю вас. — Миссис Хилмэн досадливо прикусила губу. — Возможно, как-нибудь удастся обойти его гордость. Мужчины часто бывают такими упрямыми в подобных вещах! — Впервые в речи появились человеческие интонации. — Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.

— Вы не совсем меня поняли. Я согласна с моими родителями и не хотела бы делать из свадьбы спектакль для всего города.

— Но так нельзя! Я же объяснила вам, почему это необходимо. Мы не должны допустить даже намека на скандал, поэтому никакие тайные действия здесь недопустимы. Боже мой, вы можете нанести непоправимый вред положению моего мужа и будущей политической карьере Эрвина.

— Вы сказали «намек на скандал»?

— Дорогая девочка, я не хочу показаться грубой, так что, пожалуйста, простите, что я вмешиваюсь. Однако некоторые круги просто заинтересованы, чтобы использовать любой наш промах против Джона.

— При чем тут Джон? Я же выхожу за Эрвина.

— Я-то понимаю. Но вы, похоже, еще не осознаете, что когда отец жениха занимает такой ответственный пост, требуется особая… деликатность. Начинать подготовку к свадьбе нужно немедленно. Как только появится объявление о помолвке, вы и ваша семья окажетесь в центре внимания средств массовой информации. Вас будут осаждать корреспонденты, снимать скрытыми камерами, комментировать каждый ваш шаг.

У Мелии голова пошла кругом.

— Но я не понимаю. Почему кто-то будет интересоваться мной или моими родственниками?

Дороти в замешательстве начала нервно сжимать и разжимать руки.

— Думаю, не случится никакого вреда, если я вам кое-что открою. Только никому ни слова, прошу вас! У Джона есть старинный друг. В будущем году он собирается баллотироваться на пост президента. Так этот человек просил мужа стать доверенным лицом, если партия выставит его кандидатуру.

У Мелии застучало в висках.

— Поэтому и муж, и я должны избегать сейчас малейшего промаха.

— Что же, может, отложить свадьбу? — уже с насмешкой предложила Мелия.

Но Дороти ухватилась за предложение с явным облегчением.

— Это лучше всего.

— Я поговорю с Эрвином.

Тут Дороти вдруг нахмурилась.

— Кстати, об Эрвине. Разве он не должен был сейчас прийти вместе с вами? Мне кажется несколько странным, что вы рассказываете о помолвке в его отсутствие.

— Хотелось сначала поговорить с вами наедине.

— Что ж, это правильно, — согласилась Дороти. — С мужчинами порой так непросто. Так что если мы обговорим некоторые моменты прежде, чем начнем обсуждать их с Эрвином и Джоном, то уверена — сумеем устроить так, чтобы все остались довольны.

— Миссис Хилмэн, вы помните, что я всего лишь учительница в начальной школе. И хочу, чтобы вы знали, как мне невыносима даже мысль о том, что стану объектом всеобщего внимания.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я понимаю, что так сразу это очень трудно. Но если вы хотите стать женой моего сына, надо учиться общаться с прессой. Я научу вас, как использовать журналистов в интересах семьи, обращая при этом свои недостатки в достоинства.

Головная боль у Мелии усилилась.

— Мне кажется, вы не поняли, миссис Хилмэн. Мне не просто тяжело все это — я наотрез отказываюсь этим заниматься.

— Отказываетесь? — недоуменно переспросила Дороти, с опаской отодвигаясь от девушки, будто та внезапно, на глазах, сошла с ума.

— Я уже говорила об этом с Эрвином, — продолжила Мелия. — Я люблю вашего сына… — Тут голос ее сорвался, и девушка ненадолго замолчала. — Поверьте, я — не из того теста, что вы, или ваш супруг, или Эрвин. Я иначе отношусь к вашему образу жизни. И не смогу измениться. Когда Эрвин просил меня стать его женой, я предупредила его об этом.

Дороти в недоумении нахмурилась.

— Я не вполне понимаю, — пробормотала она.

— Наверное, я не очень понятно объясняю. Я не хочу жить напоказ, чтобы все время ждать одобрения посторонних людей. Хочу, чтобы наша свадьба стала чисто семейным делом и больше никого не касалась. Кстати, Эрвин со мною согласен.

— Но что же будет, когда Эрвин станет политиком? Поверьте, Мелия, что положение жены играет такую же роль, как и положение мужа.

— Вы правы. Я знаю. Но мне не подходит тот образ жизни, какой вы от меня ожидаете. Эрвин знает об этом и поддерживает меня. Поэтому он отказывается от политической карьеры.

Жена сенатора выпрыгнула из кресла и встала перед Мелией, сжав кулаки.

— Да как вы смеете! Политика — предназначение Эрвина. Когда он учился в школе, учителя говорили, что он — прирожденный лидер. Мы с детства готовили его к этой роли! Он был председателем комитета студенческого самоуправления в старших классах и в колледже. Я могу с легкостью представить своего сына в Белом доме! — неистово потрясала Дороти кулаками перед лицом Мелии.

От ледяной женщины, с таким хладнокровием воспринявшей весть об их с Эрвином свадьбе, не осталось и следа. Это ее мечты разрушала Мелия, а не мечты Эрвина. Устремления этой матери были поистине величественны.

— А Эрвин? Он тоже хочет этого?

— Ну конечно! — горячо откликнулась Дороти. — Спросите сами. Сколько раз они с отцом и братом говорили о большой политике. Если сын женится на женщине, которая не оценит его призвания, жизнь его будет разбита!

Прозвучи эти слова из чьих-либо еще уст, Мелия сочла бы их мелодраматичными и абсурдными. Но эта женщина была безоговорочно убеждена в своей материнской правоте, и трудно было не поверить в искренность ее высказывания.

— Вы по-прежнему считаете, что подходящая жена решит его будущее? — с невыразимой печалью спросила Мелия.

Собеседнице стало явно неловко, но она была неумолима.

— Да.

— Я — не та женщина.

— Знаю, — вздохнула миссис Хилмэн. — Вопрос заключается в том, что вы собираетесь делать в связи с этим.

— Я люблю Эрвина, — повторила Мелия. Это было похоже на заклинание, которым она стремилась вернуть свои силы.

Но уже знала: любовь — еще не все для совместной жизни. Безусловно, теперь она уже не та неискушенная, боязливая девочка, какой была три года назад. Теперь лучше разбирается в жизни, однако рассудком понимает правоту матери Эрвина. Выйдя за него, она разрушит жизнь, к которой его готовили с детства. Мелия не хочет стать иной, не вправе она переделывать и Эрвина.

— Верю, что вы любите сына, — с неподдельной искренностью промолвила миссис Хилмэн.

— Он меня тоже любит! — расправив плечи и подняв голову, с вызовом прибавила Мелия. Не хотелось сдаваться. — Мы еще что-нибудь придумаем и найдем выход.

— Я в этом уверена, дорогая. — Губы Дороти Хилмэн сложились в грустную улыбку, не подходящую к словам. — И вы совершенно правы, что собираетесь все обсудить с Эрвином заранее, чтобы после свадьбы не возникало неожиданных проблем.

Она расправила невидимую складочку на дорогой жемчужно-серой юбке, превращаясь из разгневанной женщины опять в чопорную даму.