– Так быстро?

– Я потратила три часа своего времени, откаталась сто тридцать шесть километров, и она даже не вышла к нему!

– Жених, распутник и повеса, кольцо венчальное надел, и на невесту хищным взглядом с улыбкой хитрою глядел, – жизнерадостно пропел Герман Александрович, удаляясь обратно в сад.

– Распустила Дуня косы, а за нею все матросы, распустила Дуня ленты, а за нею все студенты, – огрызнулась сестра.

«Я приду к тебе ночью, это намерение прочно, ночью порочной мы зажжем огонек», – загремело знакомым голосом со второго этажа.

– Ну и?.. – написал ей личное сообщение DJ Prinz этим же вечером.

– Я не могла выйти к нему! – рыдала в трубку в три часа ночи Русланочка, внеурочно беседуя с психотерапевтом, мастером аюрведы и бранч-чифом Натальей Ли.

– Да, да, девочка, да, я понимаю тебя, – хриплым голосом отвечала Наталья, запутавшись в темноте в шторах по дороге на балкон, на ходу нащупывая сигареты.

– Я чудовище! Как на меня смотрели в той больнице! Да меня бы не пустили на порог этого ресторана! Свет – это время жизни всех нормальных людей, я не могу строить свою жизнь во тьме!

– А это идея! – окончательно проснулась Наталья Ли. – Назначь ему свидание ночью, там, где ты катаешься на скутере!

– Ты можешь вернуться в Витачив? Я живу тут рядом, мы вообще-то соседи, – написала Русланочка в личном сообщении, – давай встретимся в полночь возле шлагбаума?

– В полночь? В лесу? – переспросил DJ Prinz. – Ну давай! Отчаянная ты девушка!

«Ночь наше время, ночь мы вдвоем, за край небосвода мы вместе пойдем, огни побережья, в сердце пожар, холодные брызги, в пальцах кинжал» – гремело из комнаты несколько часов подряд.

– Ух, как там все серьезно, – комментировала сестра, чистя персик и брызгая соком.

Генрих Александрович только вздыхал.

Без четверти полночь Русланочка выскользнула из душа. Морским аквамарином горел экран ноутбука, далеким прибоем, равномерным тихим рокотом звучали басы из сабвуфера. Ее отражение в зеркале было нарисовано по темноте росчерком синей воды с лунным бликом. Спасительное масло для тела, с мускусным запахом бергамота, обволакивало ее всю, просачивалось под чешуйки, с острой болью заполняло трещинки. Чешуйки устилали плечи, шею, руки, спину, бедра. Кожа на стыке чешуек была грубой, как мозоль, в больших и маленьких поперечных трещинках и эрозиях, а грудь и живот оставались чистыми, прекрасными, белыми, в полупрозрачных нежных родинках – как брызгах акациевого меда. Распустила волосы. Надела черные легинсы, черный атласный лифчик, окантованный мелким кружевом с жемчужинками, обтягивающую черную курточку на молнии (оставила незастегнутой, чтобы были видны жемчужинки и кружева), высокие сапоги на шнурках, с тяжелыми подошвами, и темные очки-авиаторы с желтыми стеклами, побрызгалась любимыми духами, надела летние автомобильные перчатки без пальцев и тихонько пробралась в гараж.

Ночь стояла тяжелой, влажной, безветренной, душно пахла тяжелая августовская зелень, над невидимым горизонтом неровным ритмом загорались фотовспышки далекой грозы. Страшновато стало только в урочище, перед самым шлагбаумом.

Там стояла машина – новая какая-то, в этот раз простой седан. В салоне горел свет.

Русланочка остановилась примерно в двадцати метрах, прислонила скутер к дереву, поправила волосы, чтобы закрывали шею, почти на ощупь, в очках, подошла к машине. Он не выходил – пришлось стучать в окно. Ночным морским бликом по воде за стеклом скользнул и исчез синий экран коммуникатора.

– Ну ты даешь, – голос, который столько ночей провожал ее спать песнями из наушников… – Привет загадочным красоткам!

Русланочка отшатнулась, сделала несколько шагов назад, чуть не упала.

– Это какая-то игра? Мне нравится. Но если мне не суждено увидеть твоего лица, может, я все-таки услышу голос?

– Привет, Димон, – сказала она и хрустнула веткой, ойкнула, хватаясь за ветки кустов.

– Привет, Руслана. Наверное, это не настоящее твое имя?

– Нет, почему. Настоящее.

– Честно?

– Честно.

– А почему прячешься?

– Так прикольней.

– Тебе видней. Но все-таки выйди на свет.

Русланочка подошла ближе.

– Ты типа неформалка?

– Есть немного.

– Я так и подумал. Это круто. Мне близко это. Просто диджей должен быть нейтральным – ничего такого. Простые рубашки, простые кеды, максимум блейзер, причем желательно один и тот же много лет. Никаких украшений, пирсингов.

– Да, я знаю. Да тебе и не нужно ничего такого.

– А подойди ближе.

Она подошла.

Он был выше ее на голову. Знакомый, родной, будто жили они много лет под одной крышей. Белая майка, на плече татуировка, на руке все тот же кожаный браслет. Темные брюки, светлые кеды.

– Ну что, пойдем походим, чего тут стоять? – Он неожиданно схватил ее за запястье. Русланочка вздрогнула, тело окаменело.

Он коснулся фаланг ее пальцев, перчаток, но, кажется, ничего не понял, сжал крепко и потащил за собой.

– Любишь гулять по ночам?

– Обожаю!

– Ты такая прикольная девчонка, я со многими девушками общался, но ты какой-то уникум…

Около часа они бродили по непролазным зарослям, спотыкались о кротовьи кучи и ветки поваленных деревьев, падали в овражки, соскальзывая куда-то по песчаным склонам, царапались о кусты, обсуждали новые фильмы «Звездные войны» и «Стиляги», цеплялись одеждой о сучья и колючки, к их лицам влажно припечатывались мясистые листья лопухов, в волосах оставались невидимые в темноте мелкие ромашки и «ежики», которые каждый из них потом у себя дома с улыбкой вычесывал. Все время смеялись, говорили о музыке, море, любви. Получалось, что у них так много общего.

– Я хочу сказать тебе, что у меня было много девушек, я так думаю, что больше сотни однозначно, и женщинам постарше я, кстати, тоже нравлюсь, но ты какая-то… совершенно другая, я даже не знаю, как реагировать на тебя, – признался DJ Prinz на прощание.

Русланочка боялась, что его глаза, привыкшие к темноте, теперь, в свете подфарников (которые он не выключал, чтобы было проще найти потом машину), смогут рассмотреть больше, чем нужно, и прощание получилось скомканным. Он, слегка бравируя, схватил ее за плечо и потянул на себя, его лицо встало перед ней как ее собственное из зеркала в ванной. Русланочка дернулась, коснулась пальцем его подбородка и покачала головой.

– Ну, а телефон хоть оставишь?

– Это неинтересно. Это уже было. В эту ночь не позвонишь по телефону. В море не окунешься по телефону. Я тоже не из этой оперы.

– Значит, мы вот так… Ну, о’кей, ночная колдунья. Я принимаю твои правила игры. Спасибо за спасение меня. Кстати, чуть не забыл!.. там папа всех отблагодарил, только тебя не нашли. Вот. На. Честно заработала, – и вынул из кармана сложенный вдвое продолговатый конверт.

Русланочка резко развернулась и, шурша ветками, побежала к своему скутеру, который едва заметно белел сквозь деревья, словно череп гигантского чудовища.

– Я, кстати, так и думал! – донеслось из-за спины. – Пока!

Дома она отправила ему свой номер телефона.

Принц ответил кибернетическим иероглифом в виде желтого кружочка в темных очках.

Сегодня мы искры, а завтра мы слезы, удачу за хвост поймаем, быть может. Сегодня мы вместе, а завтра мы врозь, случайная встреча, по коже мороз, – гремело из ее комнаты всю неделю.

Каждый год DJ Prinz отправлялся на фестиваль клубной музыки в Крыму «Pop-OFF-ka!», названный в честь села, где это действо разворачивалось. «Неделя солнца, горячего песка, лунных дорожек, ночных огней, безумного секса, шелеста волн и самой лучшей музыки на свете», – писал об этом в своем блоге, сопровождая заманчивыми фотографиями с худыми, загоревшими и облепленными песком, как кондитерской посыпкой, девушками в купальниках.

«Я предлогаю тебе поехать со мной. Подумай, детка. Я решил – ты и я, на моей машине, и еще один мой друг. Это будет лучшая неделя твоей жизни. Обещаю!» – после этого сообщения Русланочка перестала есть и спать.