— Так как же ее с территории выпустили? — возмутилась Люда.

— А так же. Едет машина, кто же будет сомневаться. Они все время ездят, а там при воротах старуха, что она соображает. И откуда она управлять научилась? Я вот не умею, меня посади за руль, я с места не смогу тронуться.

— Но ведь баба за рулем! В больничном халате!

— Шофер говорит, у него там была спецовка брошена, наверное, Лида и накинула. Вот вам и «Зорге»-Пугачева.

— Так что же теперь?

Это все Люда кипятилась, а Виталий сидел и ничего сказать не мог.

— Что, что же? Позвонил главный в ГАИ, чтобы искали фургон с таким-то номером. То-то там обрадовались, когда узнали, что сумасшедшая угнала машину! А дальше чего ж — сидеть и ждать, когда сообщат, что какая-то машина с моста в Неву свалилась. Ну поедут к ней домой; наши же бегуны часто сдуру домой являются. Вот так сидеть и ждать… А помните, Виталий Сергеевич, наш разговор, когда я вам сказала ее перевести из надзорки? Хорошо что я вовремя заметила! Молитесь теперь богу. А то как бы мы теперь выглядели, если бы она у нас в надзорке лежала? Нет, но какой персонал! Уходят больные, уезжают — и не заметить!

— Знаете, Капитолина Харитоновна, — вступилась долго молчавшая Анжелла Степановна, — я уж сорок лет в больнице, все видела, все помню, а такого не помню, чтобы на машине убегали.

— Вот уж это нам лестно! Вошли, значит, в историю! Так что же персоналу смотреть не нужно, если раньше на машине не убегали? Да, теперь уж точно нам знамени не видеть. Можно хоть сейчас снять, завернуть и отнести главному. Уж раз вошли в историю.

Виталий не видел конкретно, в чем его вина. Столько времени ходила Пугачева на кухню, все было хорошо. Не выявил у нее мыслей о побеге? Так скорее всего и не было таких мыслей, пока не увидела пустую машину! Идиот-шофер, оставил ключ. Увидела машину — и сразу мысль, при ее-то импульсивности. Виталий не видел конкретно своей вины, и все же чувствовал себя безнадежно виноватым, потому что его больная сейчас за рулем тяжелого фургона, его больная может вылететь на тротуар, смять прохожих — да мало ли, что она сейчас может! Но самое страшное — невинные прохожие! Если сама погибнет — плохо, но переносимо. Но невинные прохожие!.. Пугачева! Невольно вспоминались все ее крики, ссоры с Ириной Федоровной Либих, да если на улице Пугачевой кто-то не понравится, она способна на машине погнаться!

— Неужели трудно поймать машину! — все возмущалась Люда. — Номер известен. Перекрыть все выезды из района.

— Ой, не говори! А я больше всего боюсь, если она заметит погоню. Тут она и может дров наломать… «Перекрыть район!» Сказали же не сразу! Она, знаешь, куда могла за это время уехать!

— Денек у тебя выдался! — Люда безжалостно залезла пальцами в рану. — Сначала припадок у Сахаровой, теперь это.

Виталий ничего не ответил. «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!» — повторял он как заклинание. Вышел человек из дома, шутил перед уходом, обещал скоро вернуться и вдруг вылетает на тротуар фургон, кровь, смерть… И все потому, что на Пряжке недосмотрели за некоей больной Пугачевой. Или идет женщина с ребенком — сейчас самое время для женщин с детьми… «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!» Тогда с Бородулиной он был явно виноват — он и только он! — и все же случай с Бородулиной мелочь по сравнению с сегодняшним, в котором чисто формально его вины и не видно! «Только бы не на прохожих!»

Зазвонил телефон. Виталий вскочил, бросился, хотя Капитолине только руку протянуть. Капитолина опередила.

— Алло?.. Да, я… Ой, не могу сейчас! Неужели вы ничего не знаете?! У нас больная сбежала на машине, сидим ждем звонка. — Повесила трубку. — Это Элеонора, звала чай пить. Ничего не знают на нервом.

— Еще бы! Уж им-то главный наверняка не звонил, их божьи старушки машины не угоняют. — Тут Люду осенила новая мысль: — Капитолина Харитовна, а что в фургоне известно? Какие продукты? Лида ведь может их прохожим раздать, с нее станется. С кого тогда убытки?

Это показалось такой мелочью: пусть раздает, пусть убытки. Только бы не кровь, не смерть.

Капитолина тоже махнула рукой пренебрежительно:

— Ой не знаю, Люда. Пусть там кефир, или булки. Я в бога не верю, а пошла бы свечку поставила, если бы кончилось тем, что она какие-нибудь булки раздаст.

Снова зазвонил телефон, снова Виталий вскочил, снова Капитолина его опередила.

— Алло?.. Да, правда… Сидим, ждем… Спасибо, передам… Это Мендельсон звонит. Выражала сочувствие. Спасибо, конечно, но если все начнут выражать!

— А вы скажите на коммутаторе, чтобы не соединяли.

— Хорошо хоть подсказала, а мне сейчас не сообразить. Первый раз будет польза от нашего коммутатора, а то всегда жалела, что у нас не автоматика. — Капитолина сняла трубку. — Валечка? Это девятое. Валечка, у нас к вам просьба — вы ведь знаете, что у нас чепэ? Так вот просьба: не соединяйте с нами никого, кроме главного или приемного покоя, пока все не выяснится. Спасибо.

— Вы еще ее спрашиваете, знает ли она! Да она всегда первая все знает! Разговоры слушает!

И наступила тишина. Молчал телефон. Замолчали и в ординаторской. «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!» — твердил свое заклинание Виталий.

Полчаса.

Еще полчаса.

Ничего невозможно делать, ни о чем невозможно думать — ожидание в чистом виде. «Только бы не на прохожих! Только бы не на прохожих!»

Еще полчаса.

«Только бы не на прохожих!»

И наконец звонок!!

Виталий вскочил. Движение руки Капитолины к трубке виделось, как в замедленном кино.

— Да, Игорь Борисович… Да? Ну, слава богу!

«Слава богу!» Виталий ещё не знал, в чем дело, но все равно огромное облегчение подкосило его, он снова сел. И только теперь с полной ясностью представил, что было бы, если бы Лида этим угнанным фургоном раздавила прохожих — до сих пор воображение щадило его и рисовало смягченную картину.

— Ну вот, девочки-мальчики, слава богу, машина нашлась, никого наша Лида не задавила, ничего не разбила. А сама бросила ее и сбежала. Ну это не важно: сама она ничего никому не сделает. Ну покричит, ну обругает — ведь правда? Правда! Сейчас сюда едет инспектор ГАИ, привезет письмо, которое Лида оставила в кабине. Подумайте, нашла время еще и письмо написать!

— Ой, не могу! С нашими не соскучишься! — сказала Люда. — Представляю, какие теперь пойдут слухи по городу. Вот пари держу, завтра будут рассказывать, что сбежал на машине сумасшедший, задавил двенадцать человек!

Виталий сидел расслабленный и тихо блаженствовал, как в теплой ванне: на прохожих не наехала, сама жива. Если представить, как Лида Пугачева управляет машиной — никакой же практики! — то настоящее чудо: выехала в город, проехала по людным улицам, и ни на кого не наехала! Удивительно.

Инспектор ГАИ, против ожидания, оказался немолодым усталым человеком.

— Ну вы на нас не очень сердитесь? — не без робости спросила Капитолина.

— Чего ж на вас сердиться? Виноват шофер, его и накажем. В правилах четко: должен принять меры, чтобы исключить возможность угона. А он ключ оставляет. Тем более, где! Должен понимать, куда приехал. А ваша девка — молодец. Аккуратная. Ведь где нашли? На Петроградской! На Гатчинской улице брошенный стоял. А вот вам и письмо.

Письмо было сложено треугольником. Снаружи надпись: «Виталию Сергеевичу и всем врачам!!»

— Вам, Виталий Сергеевич, — не без иронии сказала Капитолина. — Читайте. Я чужие письма не вскрываю.

Виталий развернул треугольник.