Вдова пока не была готова принять окончательное решение по этому вопросу. Сомнения продолжали глодать ее изнутри.

Настроение у Анны было таким, что хоть в петлю лезь. Она не знала, с кем еще можно поговорить, чтобы получить если не дельный совет, то хотя бы призрачное успокоение.

Однажды вечером, когда на нее накатила очередная волна уныния и безысходности, вдова села за руль джипа и укатила из дому. Она не собиралась топить свою меланхолию в стакане с виски либо лечить ее встряской в каком-нибудь модном элитном ночном клубе.

Анна направилась на Троекуровское кладбище. Ее влекло непреодолимое желание побыть одной на могиле единственного любимого человека, который безвозвратно ушел в мир иной. Он наверняка не допустил бы всего этого сумасшествия, которое творилось теперь вокруг нее. По пути она вспоминала прекраснейшие моменты, связанные с Володей, улыбалась и плакала. Все ее эмоции перемешались, а нервы были стянуты в тугой клубок.

Вдова помнила, где находится могила покойного мужа. Перекрестившись, она миновала ворота кладбища и побрела по аллейке мимо крестов и памятников. Шла она достаточно медленно, словно подчеркивала тем самым, что бег и суета нашего бренного мира остались там, за кладбищенскими воротами.

Ее пульс с каждым шагом учащался. Женщина не только слышала, как бьется в груди сердце, но и чувствовала, как каждый удар отдавался в висках. Ощущение было не из приятных. Ее ноги невольно стали подкашиваться, а в глазах, будто стоп-кадры документального фильма, возникали картинки дня похорон. Вот здесь стояло оцепление. Отсюда увели ретивого зеваку. А там…

Анна резко выдохнула и глубоко вдохнула, пытаясь тем самым справиться с наваждением и взять себя в руки. Однако эта дыхательная гимнастика оказалась бесполезной. Тверскую вдруг повело в сторону. Ей пришлось схватиться руками за ближайшую ограду, чтобы не свалиться на землю.

Благо силы и рассудок не покинули ее полностью. Она снова отдышалась, подняла голову и увидела, что прямо на дорожке, ведущей к могиле Владимира, возникла мужская фигура.

Вдова вздрогнула, так как сразу поняла, кто это. Тот самый таинственный незнакомец, которого она видела на похоронах, теперь размеренным, но очень твердым шагом направлялся в ее сторону. Предчувствуя самое плохое, что только может быть, Анна попятилась назад. Ей хотелось бежать прочь и не оборачиваться, но ноги предали ее, никак не желали слушаться.

Незнакомец между тем приближался. Страх охватил женщину полностью, без всякой пощады. Понимая, что не может бежать, она попыталась закричать, однако ее горло было перехвачено жутким спазмом. Все это напоминало ночной кошмар. Но вот только очнуться, стряхнуть его никак не получалось.

Она обернулась, чтобы посмотреть, насколько близко подобрался к ней мужчина. Между ними уже было всего несколько метров. Этот человек что-то говорил, но Тверская не слышала ничего, кроме своего пульса, учащенного до невозможности. В глазах вдовы потемнело. Она рухнула на землю.

В подземном гараже, занимавшем цокольный этаж элитного дома, стоял микроавтобус с тонированными стеклами. В салоне находились двое. Лишь по голосам можно было понять, что это мужчины.

На этаже царил полумрак. Освещение внутри микроавтобуса включено не было. Мужчины, ведшие беседу, едва могли разглядеть друг друга, а уж со стороны их вообще нельзя было заметить. Угадывались лишь маловыразительные силуэты.

Для того чтобы хоть что-то разглядеть, следовало подойти вплотную к микроавтобусу. Делать этого никто не пытался, а если бы вдруг и собрался, то остаться незамеченным все равно не сумел бы. Звук шагов всякого, кто шел по гаражу, моментально отзывался эхом. Поэтому собеседники на все сто были уверены в том, что никто не подберется к ним со стороны и не подслушает.

Их разговор был подчеркнуто деловым, велся по существу. В нем не было места ни шуткам, ни лирическим отступлениям, ни пустым репликам. Собеседники явно находились в неравном положении. Один из них был подчиненным, а второй – его хозяином, боссом.

Подчиненный отличался примечательным хриплым голосом. Он постоянно сбивался на более громкий тон, чем это было необходимо. Хозяин же говорил тихо, но неизменно уверенно и властно. Так, наверное, держался бы великий стратег, убежденный в своей правоте, который разложил все карты и принял единственно верное решение о внезапном наступлении на противника. Несмотря на голос, какой-то блеклый, лишенный эмоциональности, он упивался тем, что вершил чужие судьбы так легко, будто передвигал фигурки по шахматной доске.

– Почти полмесяца прошло. Так где же результат? – спросил он.

– Баба явно дозревает до нужного решения. Еще несколько дней, и она приползет с согласием, – отвечал хриплоголосый тип, стараясь держаться твердо. – Все отдаст. Никуда не денется. Мы же столько всего сделали, чтобы надавить на нее. Должна же она в конце концов сломаться!

– Это уверенность, подкрепленная чем-то конкретным, или же просто желание? – уточнил босс и проговорил, не дожидаясь ответа: – Видимо, вы мало на нее давили, раз она все еще созревает. Другая давно сдалась бы. Не такой уж и слабой она оказалась. Ну да ничего. Сломаем. Уговоры пора заканчивать. Нужно снова, как и в самом начале, приступить к убеждению через действие. Вот что нам даст положительный эффект, а не все эти игры в телефонных вымогателей.

– Так что, опять активное давление? – переспросил подчиненный.

– Да. – Великий стратег утвердительно кивнул. – Надавите на нее покрепче. Тем более что в средствах вас никто не ограничивает. Ты со своими пацанами наверняка прижучишь эту одинокую закошмаренную бабенку. Только не забывай, что она нам нужна живой.

– Я постараюсь сделать все чин чинарем, – заявил хриплый мужчина, внутренне ликуя по поводу доверия, проявленного со стороны хозяина. – У меня, кстати, была одна задумка еще во время первой фазы, но я ее отбраковал. Тогда она показалась мне больно уж жесткой, а вот теперь будет в самый раз.

– Это хорошо, когда в ответ на спрос хозяина сразу же рождается предложение. – Босс оскалился. – Сейчас я не хочу вдаваться в подробности твоей задумки. Просто реализуй ее на практике.

– Да не вопрос! – тут же подхватил его слова собеседник, который явно ожидал завершения разговора, однако ошибся.

Хозяин выдержал небольшую паузу, будто вспоминал, что еще нужно было сказать, а потом заявил:

– Кстати, я так и не понял одну вещь. Что там за деваха с ребенком на руках объявилась? За каким хреном ее к вдове принесло? Вы вообще на нее хоть какое-то внимание обратили?

– Обратили, – растерянно ответил хриплоголосый тип.

– Ага. Наверное, только на ее бюст, а не на суть дела, – выдал босс.

– Мы были уверены в том, что это какая-то ее подруга, – малоубедительно промямлил его подчиненный, понимая, что оправдываться перед этим могущественным и влиятельным человеком просто бессмысленно.

– Ты не выкручивайся, а запоминай, что еще надо сделать. – Стратег и на самом деле не стал слушать оправданий. – Просто возьми и пробей точно, кто она такая, чего хочет и что за ребенка с собой таскает. Уж больно подозрительной кажется ее легенда. Ушлых девок, конечно, хватает. Но чутье мне подсказывает, что сама она до такого вряд ли додумалась бы. Поэтому постарайся выяснить, откуда у нее ноги растут. Не в буквальном смысле, конечно. А потом как знаешь. Может быть, полезное с приятным сумеешь совместить. Только не забывай, что полезное должно быть на первом месте. Я говорю о работе на меня.

Хриплоголосый тип приложил руку к груди и несколько манерно поклонился, выражая тем самым преданность своему хозяину.

Анна и тот самый неизвестный мужчина сидели в беседке, стоявшей неподалеку от могилы Владимира Тверского, и мирно беседовали. Все подозрения вдовы насчет загадочного незнакомца, как и приступ ужаса, охвативший ее на кладбище, оказались напрасными. Мужчина сказал, что его зовут Денис Карбалевич, и сообщил, что когда-то сидел вместе с Володей в одной колонии. Анна не видела в нем ни малейших признаков агрессии и согласилась на разговор.