— А твой отец? Сколько ему было лет, когда он погиб на стройке?

Мать вздыхала и уходила на кухню. Она все понимала. Не понимал он, тогда еще совсем юный подросток.

Однажды на баскетбольной площадке за домами его жестоко избили чернокожие парни из соседнего района. При их появлении все его друзья разбежались, а он остался.

— Завтра в пять будь дома, пойдем разбираться. — Отец по природе был не робкого десятка, к тому же силы ему добавляла постоянная злость на неудавшуюся жизнь, на окружающих его людей. В округе его побаивались.

— Не надо, папа, я сам как-нибудь.

— Это уже который раз? Никогда никому ничего не прощай, я говорил тебе это, говорил? — В голосе отца послышалась угроза.

Лежа в ту ночь с окровавленными губами в своей комнате, Джо с отчаяньем и злобой подумал: "Нет, я буду таким, как отец, все будут меня бояться. Я обязательно этого добьюсь".

— Обязательно! И сделаешь это сам. — Голос в темной комнате заставил его вздрогнуть. — Не переживай. Я помогу тебе. Ты добьешься не только этого, но и гораздо большего, ты даже не можешь себе представить, чего! — Говоривший стоял в полумраке посреди комнаты. Капюшон на голове прикрывал часть лица так, что был виден только острый подбородок. Одеяние, напоминавшее плащ, ниспадало до самого пола.

— Кто вы? — с усилием выдавил юноша. Страха не было.

— Ну, наверное, ты и сам догадался, что не враг. Так ты сам отомстишь обидчикам или тебе нужна помощь отца?

— Сам.

— Точно? Хорошо подумал?

— Да, — твердо произнес юноша.

— Отлично. Тогда возьми вот это. — В его руке появился пузырек с порошком.

— Зачем он мне?

— Не бойся. Ты ведь помнишь, на какой машине они ездят?

— На серебристом "форде".

— Завтра в три они будут в кафе на перекрестке, в квартале от твоего дома, и, пока они будут сидеть там, открой бензобак и всыпь порошок туда. У них просто заклинит двигатель, и ты отомстишь. Вот и все. Да, и еще я оставляю тебе список. — С этими словами он небрежно бросил на стол запечатанный конверт.

— Список чего?

— Тех, кого ты хотел бы столкнуть с обрыва.

— Но я…

— Не торопись отказываться. Все, что даю я, пригодится.

Утром парень проснулся с тяжелой головой. Приснится же такое! Он скинул с себя одеяло и встал. Ремень на свалившихся с постели джинсах ударился пряжкой об пол, и что-то покатилось к двери.

— Это еще что за склянка? — Голос матери, стоявшей в дверях и поднявшей катящийся пузырек, окончательно привел его в чувство. — Тащишь в дом что ни попадя, — проворчала она, ставя пузырек на тумбу. — Вставай, уже одиннадцать, — донеслось с кухни.

Джо стоял раздетый, ошалело глядя на порошок. Какая чушь!

Он видел все. Компания села в автомобиль, пронзительно завизжала резина, и "форд" резко набрал скорость. Вдруг раздался хлопок, колеса заклинило, автомобиль развернуло, и, перекувырнувшись несколько раз, он врезался в выезжавший на перекресток грузовик. Из лопнувшего от удара бензобака тяжелой фуры прямо на лобовое стекло полился бензин. В салоне "форда", отчаянно пытаясь открыть заклинившие от удара двери, метались люди. Наконец одному из них удалось выбить лобовое стекло, и он выкарабкался наружу.

Струя била прямо в него. Водитель грузовика, спрыгнувший на капот легкового автомобиля и помогавший ему, вдруг поскользнулся и упал. В этот момент машина вспыхнула. Два факела бросились от нее прочь. Свидетели аварии с ужасом услышали крики сгоравших заживо. Потом был взрыв.

Через четыре часа, когда все было кончено и утих вой машин "скорой помощи", а бульдозеры растащили искореженные автомобили, Джо все еще стоял там. Был уже вечер. "Пойдем домой, — сказал подошедший отец. — Надо же, как не повезло соседу: только отъехать от дома — и такое".

Неделю он просидел, запершись в комнате.

— Не трогай его, — юноша услышал голос отца. — Увидеть такое не пожелаешь и врагу, а в его возрасте…

С возрастом отец ошибался. Не было уже того мальчика, которого он учил жить. Этот мальчик отомстил всем, и за него тоже.

Постепенно все улеглось. Он снова пошел в школу, и скоро эта история забылась на долгие годы, как будто ничего и не было.

Но в нем самом произошла перемена. Джо понял, что, если очень сильно захотеть кого-то отодвинуть, оттолкнуть, затоптать, это получится быстро и легко. Гораздо легче, чем отпустить птицу на волю. Но с тех самых пор парень постоянно носил с собой список тех, кого хотел бы столкнуть с обрыва.

С этого момента на жизнь нечего было жаловаться. Все шло успешно. Университет, магистратура, он уже известный в своих кругах специалист по теологии. Первая же работа принесла ему успех. Но иногда Джо Барроу — так его уже называли — ясно чувствовал, что к уважению к нему примешивалась настороженность коллег. Семьи так и не появилось.

Шли годы. Все переменила его статья "Я скомандую "Стоп" эволюции!". Это был полемический ответ на давнюю публикацию одного священника из Санкт-Петербурга почти с таким же названием. Только слово "Кто" он заменил на "Я" и убрал знак вопроса. Настороженность коллег, сменившись опасением у одних и восторгом у других, разделила их на две группы. Возможность увлечь людей за собой наполняла его сладостным ощущением власти над ними, не сравнимым ни с чем, что он испытывал прежде.

В прессе поднялась буря, в обществе возникло напряжение, и руководству университета пришлось уговорить его взять отпуск.

"Отлично! Пока они грызутся, я буду наслаждаться уединением".

Крутой съезд вправо, и Сто первое шоссе осталось позади. Он медленно миновал Мэлроуз. Дорога, петляя по побережью, извивалась между подступающей водой слева и скалистыми обрывами справа, если ехать на север, в сторону Сан-Франциско. По склонам лепились разноцветные домики, защищенные со стороны океана высокими и прозрачными пластиковыми заборами. Постоянные зимние ветра продували насквозь все, что находилось выше кромки воды. Редкие бухты — тихие гавани судов, да и судеб местных жителей, чья жизнь так или иначе была связана с океаном, чередовались с узкими полосками диких галечных пляжей. Сейчас, в ноябре, они были пустынны.

Дорога резко рванула вверх. Когда тяжелые металлические ворота сомкнулись за ним, словно отсекая враждебный для него мир, Барроу заглушил машину и медленно направился к обрыву.

Эту виллу строил он сам, и нравилась она только ему. Ничто не защищало ее от ветра. Ветер тоже ему нравился. Редкие друзья, побывав здесь, уже никогда не возвращались. Это он придумал звуки реквиема, встречавшие тех, кто ступал на порог дома.

Впрочем, он был доволен их невозвращением. Здесь была ЕГО крепость. Его и ветра. Погода портилась. Далеко внизу, петляя меж скал, как будто ничего не изменилось, виднелась лента шоссе. Но Барроу знал, что сегодня изменилось все.

Быстро темнело. Пройдя в овальную гостиную с огромным панорамным окном, выходящим на океан, он растопил камин и опустился в глубокое кресло.

Очнувшись от негромких, но резких ударов, Джо понял, что задремал. Одна из намокших от дождя веток, раскачиваясь под порывами ветра, тяжело била по окну.

"Хорошо бы выпить виски", — подумал он. Подойдя к огромному глобусу и приподняв его верхнюю половину, Барроу достал бутылку с голубой этикеткой. Стакан стоял тут же, на широкой ленте столешницы, опоясывающей экватор. Темноватая, похожая на коньяк, жидкость медленно поднималась к краю стакана. И вдруг на глобусе ожили и стали меняться очертания континентов и материков.

В себя его привел звук льющегося через край содержимого бутылки.

"Черт!" — вырвалось у него. Сделав небольшой глоток, Барроу взял салфетку и вытер сначала стакан, затем руку. Медленно, будто боясь чего-то, он перевел взгляд на глобус. На нем уже все было по-прежнему.