Литмир - Электронная Библиотека
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку.
И кто-то камень положил
Ему в протянутую руку.

– Так это же Лермонтов! – воскликнул Сергей.

– Ну вот, оказывается, слышали. А спрашиваете, для чего им камни. – Мужчина вновь склонился над глыбой.

Неожиданно Сергей увидел, как из-за выступа показался человек. Осторожно спускаясь по склону горы, он направлялся в их сторону. На плече висела небольшая полотняная сумка. За ним появился ещё один, затем ещё и ещё.

– Пришли. Эти всегда идут первыми, – пробормотал бородач, глянув исподлобья на людей и продолжая работать.

– Боятся, не хватит?

– Боятся потерять. Много не унесёшь, а как только камни иссякнут, должны отдавать самое дорогое, что есть. Так что до конца жизни ходить сюда.

– Что-то я не видел, чтобы нищим давали камни, – вырвалось у Сергея.

– Это с непривычки. Остановись и приглядись получше, – резко перейдя на «ты», ответил мужчина.

Между тем первый приблизился к ним. Сергей от удивления раскрыл рот.

– Это… это вы?

Человек лишь глянул в его сторону и молча начал складывать отколотые куски в сумку. Подошёл второй.

– И вы? Вы тоже здесь? – Удивление Сергея было настолько искренним, что странный каменотёс с ухмылкой крякнул, глянув на него.

Люди, которых он каждый день видел по телевизору, о которых читал каждый вечер в газетах, шли бесконечной чередой в страшный карьер.

И вдруг он окаменел. Ужас был таким, что сердце, он мог поклясться, его сердце остановилось на несколько мгновений и вновь заколотилось с утроенной силой. Прямо на Сергея шёл… он сам. И этот «сам» не видел его. Потрясение было столь велико, что сознание застыло. Неожиданно тот остановился в двух шагах и, словно что-то почувствовав, стал медленно поворачиваться. Наконец глаза их встретились. Оба вздрогнули. Кровь ударила в голову с такой силой, что казалось, её вот-вот разорвёт. Прошло несколько мгновений.

– А… пришел посмотреть, – неприятным чужим голосом произнёс двойник и молча наклонился, чтоб подобрать камень.

Тут Сергей заметил, что часы у того на левой руке. «У меня на правой», – мелькнуло в голове. Кровь отхлынула.

– Это для тебя, – продолжил двойник. – Всю жизнь я собираю камни для тебя. Уже устал. Когда же конец? – он зло усмехнулся, но уже через мгновение выпрямился и, глядя куда-то вдаль, спокойно добавил, – я буду давать их тебе и впредь, когда будешь нуждаться. Когда снова захочешь убивать. До скорой встречи в этих катакомбах, – и, кивнув на зияющую у подножия скалы пещеру, двинулся дальше. – В катакомбах твоей души! – неожиданно обернувшись, прокричал он.

– Хельма!!! – Истерический вопль прокатился по склону, и Сергей, уже теряя сознание, почувствовал на запястьях чужие руки.

– Я же говорила, Софи, ещё рано, – услышал мужчина, взмывая к небу, – сначала нужно было…

Всё потемнело.

В старом храме с чуть закопчёнными стенами, что на Сухаревской площади, было душно. Первое воскресенье первой недели Пасхи собрало много прихожан. С детьми и без них, одинокие и парами – люди предпочитали ходить на вторую литургию, к десяти. Сергей пришёл сюда в третий раз, и причиной тому была проповедь. Её всегда оглашал молодой батюшка. Он тоже принимал исповеди прихожан, но с какой-то несвойственной другим особенностью. В прошлую субботу святой отец непривычно громко, смущая даже второго священника, стоявшего рядом, произносил слова над склонившимся перед ним человеком. Проповедь после службы была необычайно светлой. Сергей почувствовал такое впервые. «Но это будет в конце», – подумал он и, взяв свечку, молча встал в очередь.

Эдинбург

Далеко-далеко у горизонта, где бирюзовый край таёжной дали сливается с наступающей на землю темнотой, вверх к небу, растворяясь по мере приближения к нему, вился сизый дым. У костра в белых балахонах стояли шесть человек. Каждый из них одной рукой держал бубен, ритмично ударяя по нему. Эти удары, отдаваясь в кронах деревьев, становились всё громче и громче. Вот уже перерастая в непрерывный гул, они заполнили весь распадок, уходящий от костра на запад. Там, в глубине распадка, вдоль ручья, также убегающего по этой низине от грохота бубнов, словно обезумев от притягательной силы страшного звука, раздирая о ветки в кровь лицо и ладони, карабкались в гору три человека. Наконец они достигли освещённой пламенем опушки.

– Вот они! – крикнул один у костра. Остальные тут же обернулись. Человек в балахоне вскинул руку. Двое из троих упали замертво. Последний застыл от ужаса.

Была глубокая ночь. Сергей это понял, когда часы в зале чуть слышно пробили два раза. Он открыл глаза. Спальня, шкаф, тумбочка с книгами. Почему пропал сон? Надо хоть сегодня выспаться, ведь уже третий день он ходит как чумной от этих пробуждений. И каждый раз одно и то же. Нужно ни о чём не думать, ни о чём. Гнать мысли прочь, и сон придёт. Такой приём он всегда использовал в подобных случаях. Но сейчас почувствовал, что эта ночь чем-то отличалась от двух других и он не заснет, пока не поймет, чем. Так, стоп. Почему тихо уже несколько минут? Даже в такое время на светофоре за окном всегда останавливалась пара машин, но лишь на тридцать секунд, а затем приглушённый стеклом рёв моторов вновь давал о себе знать. Шум не мешал ему. За многие годы любой человек привыкает к монотонности тех или иных звуков. Мешало как раз отсутствие их в эти минуты. Неожиданно Сергей обратил внимание, что тени от предметов в комнате падают как-то не так. Всё ещё лёжа, посмотрел на окно. Жёлтый диск луны, тени, тишина… Вдруг он похолодел. Луна… В окне спальни луны быть не может. Она вообще не бывает на северо-востоке небосвода. «Возьми себя в руки, сожми в кулаках, убедись, что не спишь. Ущипни себя». – Мысли обгоняли друг друга. Когда он понял, что не спит, страх только усилился. Нужно встать и посмотреть на перекрёсток. Сергей повернулся на бок, вставая с кровати, потянулся к окну… и замер. Хотя всё его внимание было направлено в сторону, он не смог не заметить нечто лежащее на его постели. Видя краем глаза, что это было, потрясённый, он с невероятным усилием, надеясь, что ему всё-таки кажется, медленно повернул голову. На месте, откуда Сергей только что встал, лежало его тело. С открытыми глазами.

«Лорно, – мелькнуло в голове, – но я ведь не дочитал. Я не могу знать приёмов выхода из тела. – Он лихорадочно соображал. – Так, что писал Лорно – нужно преодолеть главный страх, страх невозврата. Для этого нужно вернуться обратно. Попробовать «закатиться» в себя. И ещё… – он сразу же вспомнил – никому не говорить о случившемся, а то примут за тронутого. Мысли путались, беспорядочно наваливались на него, и сознание с трудом пыталось выделить из них смысловой ряд, хотя вряд ли сейчас такие слова были уместны.

Неожиданно он обнаружил, что не стоит, а парит над полом, едва касаясь его. Сергей медленно, страшно боясь нарушить последовательность движений, словно в киноплёнке, отматывающей назад кадр за кадром, опустился на постель. «Ложись, – приказал он себе. – Теперь подними руку. Она не должна подняться отдельно от той, на простыни».

В точности повторив написанное и убедившись, что он в своем теле, Сергей глубоко вздохнул. Никакой луны в окне уже не было.

Утром он проснулся, помня в деталях всё и точно. Весь день молча бродя по городу и думая о ночном кошмаре, решил пойти в церковь. «В такие минуты, – подумал он, – есть только одна надежда у человека. Только с Ним можно поделиться и попросить помощи». Эта убеждённость придала ему силы. Такие нужные сейчас силы.

Батюшка молча выслушал его.

– Знаете, в пятницу после обеда здесь будет один священник. По-моему, это тот, кто вам нужен.

Три мучительных дня до пятницы тянулись бесконечно. «Бесконечности» им добавляло постоянное ожидание, что такое повторится вновь.

7
{"b":"201391","o":1}