Час спустя Грэхем Коутс запер тяжелую входную дверь и вслед за Кэролин спустился по ступенькам на тротуар. Она поблагодарила за экскурсию.

— Спасибо вам за терпеливое отношение ко мне.

Он посмотрел через ее голову на прохожих.

— Я полагаю, вы, должно быть, собираетесь теперь домой? Могу я предложить подвезти вас?

— Вы очень добры, но я могу доехать на автобусе.

— Я был бы очень рад подвезти вас. Мне абсолютно нечего делать. Я подброшу вас домой с превеликим удовольствием.

Они прошли на библиотечную автостоянку. Мистер Коутс улыбнулся:

— Полагаю, у вас назначено какое-нибудь свидание?

— Нет. Думаю, я с удовольствием побуду сегодня вечером дома.

Он продолжал стоять.

— Полагаю, мне вряд ли удалось бы уговорить вас… — Нерешительно продолжал он говорить. — Нет, я не мог бы, конечно, не мог бы. — Он снова остановился и посмотрел на нее с надеждой. — Но… не могли бы вы… Не могли бы вы пойти поужинать со мной?

Кэролин хотела отказаться, но, увидев, как начала тускнеть надежда в его глазах, улыбнулась и сказала:

— Хорошо, это очень любезно с вашей стороны…

— Вы пойдете? — воскликнул он, не дожидаясь конца фразы. — Это чудесно, это замечательно. Итак, куда мы отправимся? В какой-нибудь тихий уголок?

Ресторан, который они выбрали, приютился в одном из незаметных переулков.

— Я оставляю выбор за вами, — произнесла Кэролин, когда он изучал меню. Кэролин разглядывала своего спутника исподтишка, пока его внимание было отвлечено.

В его виде ощущалось одиночество, которое, казалось, облекало его, подобно одежде. В волосах было больше седины, чем требовали годы. Девушка удивлялась, думая, насколько он славный и как не похож на человека, с которым работает.

Он сделал заказ и с улыбкой произнес:

— Я полагаю, что у вас уже есть бесконечный список приятелей?

— В действительности нет. Я хожу куда-нибудь с Шейном, пасынком моего дяди. Мы друзья.

— Только друзья? Вы, такая привлекательная молодая женщина? Уверен, что нет!

— О, я не принимаю Шейна всерьез, не более, чем он меня. Стоит другим девушкам только взглянуть на него определенным образом, как он уже бежит следом, как гончая за зайцем!

Они рассмеялись. Мистер Коутс произнес:

— Итак, вы свободны от привязанностей?

— Я… Я… — Собственная нерешительность вызвала у нее такое же замешательство, как и у него. Она подавила зародившееся зерно сомнения и уверено сказала: — Конечно.

Принесли их заказ, и они начали есть. Кэролин спросила:

— Как давно вы работаете в библиотеке?

— О, больше лет, чем я помню. До сих пор я успешно продвигался вверх по служебной лестнице. Но теперь остановился. (Она бросила вопросительный взгляд.) Я подвел черту под высшей должностью, поэтому не подавал заявление о повышении. Я не отношусь к тому разряду людей, которые любят всеми командовать. Я знаю пределы своих возможностей. В этом, как и в… — он посмотрел на нее, потом отвел взгляд в сторону, — других вещах.

Он повертел в руках нож.

— Мне сорок один, только на четыре года — календарных года — больше, чем Ричарду. Но что касается жизненного опыта, я старше его лет на двадцать. — Он взглянул на Кэролин. — Моя жена умерла, думаю, вы слышали? Мы были вместе всего несколько лет.

— Вы никогда больше не женились?

Он покачал головой.

— Никогда не хотел… пока.

— Мистер Хиндон тоже не женат, — отважилась Кэролин.

— Ричард? — Он состроил гримасу. — У него, конечно, есть где-то внутри сердце, но оно запрятано так далеко, что я сомневаюсь, проникнет ли когда-нибудь так глубоко какая-либо женщина.

— А миссис Харвей?

— Она — нет. Она ставит не на ту лошадь. — Он рассмеялся. — Но он держит ее на поводке и делает это так умно, что она-то думает, что все наоборот. Ему не хочется потерять такую чертовски хорошую секретаршу. Она понимает его странности. — Затем он нерешительно проговорил: — Я прошу прощения за отношение заведующего к вам, мисс Лайл.

Она набрала в легкие воздуха, чтобы ответить ему, но слова застряли в горле, она подавила странное желание закричать. Вместо этого покачала головой.

— Это… это не имеет значения.

— Но мне представлялось, что это должно вас задевать.

Она пожала плечами, безуспешно стараясь выглядеть так, будто это ее совершенно не волнует.

— Эта библиотека — его жизнь, — продолжал Грэхем. — Он переполнен решимости вытащить ее из болота, куда она попала усилиями его предшественника. Но его идеи настолько далеко обгоняют мыслительные возможности комитета, что он раздражается, когда обнаруживает, что с ним не согласны.

— И мой дядя — худший из них, полагаю?

Он пропустил вопрос мимо ушей и продолжал:

— Проблема в том, что Ричард не может и не хочет работать в рамках этой системы. Он все это время ждет случая, чтобы вырваться, пойти все дальше и дальше. Все, что мешает ему идти вперед, он начинает просто не переносить. Это касается и людей.

— Я знаю. И я, как племянница председателя, оказалась для всех в роли козла отпущения.

— Боюсь, что так оно и есть. Видите ли, Ричард мечтает о новой библиотеке, специально построенной и обставленной, с современным оборудованием, стеллажами, освещением, просторным хранилищем и прилегающей территорией. Но денег для этого пока взять неоткуда.

Они заговорили о других сотрудниках.

— Вы уже нашли себе друзей?

Она рассказала ему о Перл Метьюз.

— А, Перл, — произнес он. — Она одна из лучших. Но ей необходимо вырваться из дома. Ей там слишком удобно, она слишком зависит от родителей. — Он улыбнулся. — Ей необходимо найти себе парня и выйти замуж.

— Кажется, мужчины считают замужество панацеей от всех бед для молодых женщин, — рассмеялась Кэролин, когда они вышли из ресторана и направились к стоянке машин.

Грэхем довез ее до дому, поблагодарил за компанию и уехал, махнув рукой и улыбаясь.

— Кэролин, ты нужна нам. — Стелла схватила за руку Кэролин, когда та входила в дверь на следующее утро. — Взгляни на все эти пачки. Только что поступила новая партия книг, все нужно распаковать.

Мисс Блейн вышла из-за перегородки:

— Оставьте этикетки, мисс Лайл, и помогите им сегодня утром, хорошо?

Всю первую половину дня они лихорадочно работали. Но книгам, казалось, не было конца. Каждая сверялась с накладной, штемпелевалась названием библиотеки, для которой была предназначена, и задвигалась на полку. Когда эти полки заполнялись целиком, Кэролин знала, что ей нужно будет выписывать этикетки, нумеровать новые поступления, заносить в бланки данные книг до тех пор, пока они не начнут ей сниться по ночам.

Кэролин стояла на коленях, любуясь специальным атласом берегов, когда дверь отворилась и кто-то позвал ее по имени. Она сразу же поняла, кто это, и от испуга с трудом смогла перевести дыхание. Там стоял ее дядя, его фигура заполняла собой дверной проем, глаза гневно горели от непонимания статуса племянницы, ее занятий и явного страха.

— Что это значит? — взревел он. — Моешь пол? — Это не было шуткой, чем угодно, только не шуткой. Это было объявлением войны тому, кто стоял за всем этим. — И давно это продолжается?

Его воинственный тон заставил мисс Блейн снова выскочить из-за перегородки и попытаться умерить его гнев.

— Я с этим разберусь! — громогласно объявил он. — Где мистер главный библиотекарь Хиндон?

— В своем кабинете, сэр, — дрожащим голосом произнесла мисс Блейн. — Я провожу вас к нему.

Он отмахнулся от нее:

— Я знаю дорогу. С этим я разберусь сам, Кэролин, моя девочка, я разберусь с этим!

Он круто развернулся, и Кэролин воскликнула:

— Пожалуйста, дядя, не надо…

Но он уже вышел. Она попыталась было кинуться за ним, но опустилась снова на колени. На какой-то момент полной безысходности она закрыла глаза, ощущая жалость каждого в этой комнате. Несмотря на это, она почувствовала, что между ней и ими возник барьер: от доброжелательности, которую они искренне проявили к ней, когда она начала здесь работать, не осталось и следа.