— Когда я впервые ступил на эту площадку, — продолжал Реймонд, — то почувствовал, будто вернулся домой. Почувствовал, будто уже бывал здесь, будто когда-то играл здесь. Очень, очень давно.

Взгляд Бьюкенена был все еще прикован к рисунку. Он содрогнулся, поняв, что воин держит в руке отрезанную человеческую голову, которую поднял за волосы, а из шеи капает кровь.

— Вот это я и имел в виду, говоря о жизни и смерти, — усмехнулся Реймонд. — Видишь ли, проигравшие расплачивались жизнью, их ждала казнь. А выигравший? Он не только оставался в живых. Он еще и выступал в роли палача.

— О чем мы здесь толкуем? — резким тоном спросил Бьюкенен. — Уж не хотите ли вы сказать, что, если я выиграю, вы меня отпустите на все четыре стороны?

На площадке для игры в мяч воцарилось молчание.

— Так я и думал, — констатировал Бьюкенен. — Для меня при любом исходе игры выигрыш не предусмотрен.

— Может, так было и во времена древних майя, — перебил его Драммонд своим скрипучим старческим голосом.

— Как прикажете это понимать?

— В кругах историков цивилизации майя существует теория, что казнили вовсе не проигравших, а наоборот — выигравших.

— Это абсурд, — возразил Бьюкенен. — Какой идиот захотел бы играть на таких условиях?

— Реймонд разделяет вашу точку зрения. Но по этой теории победа в игре была такой честью, которая ставила вас на одну доску с богами. Следующим логическим шагом было принесение вас в жертву, чтобы вы могли занять свое место в обществе богов.

— Похоже, что в выигрыше оставались только зрители.

— Да, — согласился Драммонд. — Как я рассказывал вам, я гонюсь за уникальным. И вот сейчас мне представляется уникальная возможность увидеть редкость. Впервые за последние пятьсот лет состоится игра в пок-а-ток. Специально для меня.

— И каким же образом все это должно доказать, говорю ли я правду относительно подразделения особых операций, которое пошлет сюда людей, чтобы отыскать меня? Что я должен сделать, чтобы сохранить голову?

— Ну, я думаю, что в ходе игры вы получите много болезненных стимулов, которые побудят вас сказать правду, — пожал плечами Драммонд. — Но мне интересны не вы. Меня интересует мисс Маккой. Я подозреваю, что зрелище, которое ей предстоит увидеть, сделает ее более чем покладистой, и она разговорится. В обмен на прекращение того, что будет происходить с вами.

— Этим вы ничего не добьетесь. Она ничего не знает о моем подразделении.

— Возможно. Скоро я это узнаю. Реймонд, если ты готов, начинайте.

Мяч ударил Бьюкенена в спину с такой силой, что сбил его с ног, и он, упав на камень площадки, проехался подбородком по одной из плит. Если бы не эти кожаные доспехи, то мяч наверняка сломал бы ему несколько ребер. Хватая ртом воздух и превозмогая боль, он кое-как поднялся и устремился за мячом. Реймонд подбежал к мячу одновременно с ним.

Локтем в кожаном налокотнике Бьюкенен нанес Реймонду сильнейший боковой удар в голову, который отбросил того в сторону. Не дав Реймонду опомниться, Бьюкенен поднял мяч, оказавшийся на удивление тяжелым, и швырнул его в Реймонда. Тот крякнул и отшатнулся назад, когда мяч угодил ему в бедро и, отскочив от кожаных щитков, глухо стукнулся о каменные плиты.

— Нет, нет, нет, — раздался с трибуны голос Драммонда. — Так дело не пойдет. Смысл игры состоит в том, чтобы бросать мяч в каменное кольцо, а не в противника.

— Почему же вы не сказали этого Реймонду, когда он бросил в меня, если на то пошло? Какого черта он это сделал?

— Хотел, чтобы ты обратил на меня внимание, — ответил Реймонд.

— Сколько надо набрать очков, чтобы выиграть?

— Вот в этом-то и загвоздка.

— А га, так я и думал.

— Нет, вы не понимаете, — снова вмешался Драммонд. — Дело в том, что никто не знает, сколько требуется очков, чтобы выиграть. Эта информация не дошла до нас через века. Придется импровизировать.

— Десять, — усмехнулся Реймонд.

— Что значит десять? — зло бросил Бьюкенен. — Я что, должен выиграть с перевесом в десять очков? Вы соображаете, что говорите?

— Победит тот, кто первый наберет десять очков.

— И что потом?

— Это зависит от ответов, которые я получу от вас и от мисс Маккой, — сказал Драммонд.

Без всякого предупреждения Бьюкенен сделал внезапный финт к мячу, подхватил его и рванулся к вертикальному кольцу. Прицелился для броска, но тут Реймонд плечом врезался в руку Бьюкенена, отшвырнул его в сторону и припечатал к каменной стене.

Бьюкенен застонал, резко крутнулся н ударил Реймонда мячом в грудь. Не выпуская мяча из рук, он продолжал поворачиваться, пока противник пятился, спотыкаясь. Встав под каменным кольцом, Брендан бросил мяч и почувствовал, как радостно забилось сердце, когда он увидел, что мяч, описав дугу, пролетел в кольцо.

Реймонд двумя руками сильно ударил Бьюкенена в спину, тот полетел головой вперед, упал и опять проехался подбородком по камню.

Черт, подумал Бьюкенен. Только не головой. Нельзя допустить, чтобы что-то случилось с головой. Еще одно сотрясение, и…

Он поднялся на ноги, отер с подбородка кровь и зло уставился на Реймонда.

— Нет, нет, нет, — повторил Драммонд. — Вы играете не по правилам.

— Скажите это Реймонду, — крикнул Бьюкенен. — Ведь это я забросил мяч в кольцо.

— Но вы его забросили не по правилам!

— Что вы имеете в виду?

— Руками играть не разрешается!

— Руками не разрешается?!

— Мы не очень много знаем об этой игре. — Драммонд сопровождал свои слова резкими жестами. — Но известно следующее. Руками разрешалось пользоваться, вероятно, только когда нужно было поднять мяч с земли. Перемещать мяч можно было предплечьями, плечами, бедрами, коленями и головой.

Мысль о том, чтобы ударить мяч головой, заставила Бьюкенена внутренне содрогнуться. Это, скорее всего, убьет его.

— За нарушение правил вы должны быть оштрафованы. Вам записывается одно штрафное очко. Теперь вам придется набирать одиннадцать очков, тогда как Реймонду нужно всего десять. Конечно, если он не нарушит какое-нибудь правило.

— Понятно. Но мне почему-то кажется, что он будет сочинять правила по ходу игры, а я все время буду нарушать еще не изобретенные.

— А ты играешь — так играй, — сказал Реймонд.

Прежде чем Бьюкенен успел среагировать, Реймонд кинулся к мячу, схватил его, подбросил в воздух, поймал предплечьями и сделал бросок по кольцу. Мяч аккуратно пролетел сквозь него и с глухим стуком упал к ногам Бьюкенена.

— Реймонд, у меня такое впечатление, что вы тренировались.

— Молодец, — похвалил Драммонд. — Я ценю того, кто умеет элегантно проиграть очко.

— А я бьюсь об заклад, что еще больше вы цените тех, кто выигрывает, — бросил ему Бьюкенен.

— Так добейтесь, чтобы я вас ценил больше, — парировал Драммонд. — Выиграйте.

Бьюкенену удалось схватить мяч. Но в следующий момент он почувствовал, как из-под него вышибли ноги, — это Реймонд в прыжке нанесшему удар по ногам.

Бьюкенен повалился ничком, и падение ускорялось весом мяча, который давил ему на грудь. Он тяжело ударился о плиты, радуясь кожаным щиткам, прикрывавшим плечи. Но и они не смогли уберечь от боли, пронзившей его плечо, которое еще не совсем зажило после того, как в него стреляли в Канкуне. Вес мяча почти вышиб из него дух.

Реймонд выхватил мяч у него из рук, снова подбросил его, снова поймал предплечьями и кинул в кольцо, заработав еще одно очко.

— Да, ты определенно потренировался. — Вставая на ноги, Бьюкенен почувствовал, что его тело начинает деревенеть.

— Это совсем не забавно, — прокомментировал Драммонд. — Вам придется постараться как следует.

Неожиданно для всех Бьюкенен подхватил мяч, зажал его в предплечьях и сделал вид, что собирается рвануться к кольцу, но на самом деле был настороже в ожидании атаки Реймонда и, когда тот разбежался, чтобы врезаться в него, резко повернулся. Прижав мяч к груди и уклонившись от столкновения с противником, Брендан жестко ткнул его локтем, когда он, промахнувшись, пробегал мимо. Реймонд отшатнулся в сторону, сложившись пополам и держась рукой за бок от боли в левой почке. Бьюкенен моментально подскочил к кольцу, повернулся к нему спиной, внимательно следя за Реймондом, потом рискнул взглянуть вверх, прикинул расстояние до кольца и бросил мяч через себя назад, удовлетворенно выдохнув, когда мяч пролетел сквозь кольцо.