– Видите крюк вместо руки? Срезало руку лазерной пушкой.

– А с глазом что случилось, почему нету?

Селкирк ему и отвечает:

– Да чайка на него капнула. Доктор глаза вытаращил, говорит:

– Никогда не слышал, чтобы от помета чайки глаза вытекали!

– Правда ваша. А дело было так. Стою я, значит, в одном порту на берегу, а тут чайка пролетает. Ну и капнула мне на глаз.

– Но каким образом?..

– Видите ли, доктор, мне только накануне поставили крюк вместо руки, и я к нему тогда еще не привык.

Стэн почесал в затылке, хотел сказать что-нибудь хлесткое, не нашелся и уставился на экран, на котором высвечивалась карта звездного неба вокруг “Монтебелло”.

“Сан-Хасинто” подошел на самой малой скорости вплотную к “Монтебелло”. Лавонн, наученный горьким опытом, исходил из предположения, что на грузовике может оказаться нестандартный стыковочный узел, невзирая на все строгие предписания об унификации. Поэтому он принял решение на всякий случай приготовить надувной переходной коридор.

И вот гармошка коридора наглухо прилегла к шлюзовому люку “Монтебелло”. Лавонн стоял в скафандре в шлюзовом отсеке своего корабля во главе спасательного отряда из двадцати человек. Еще со времен, когда он принимал участие в наземных боевых действиях, он верил, что командир всегда должен быть впереди своих подчиненных.

Через этот шлюз предстояло принять пострадавших с “Монтебелло”, для которых наспех оборудовали лазарет в одном из самых просторных отсеков.

– Приготовиться к открытию люка! – приказал Лавонн. – Открыть люк!

– Есть открыть люк, сэр.

Воздух пронзительно засвистел, давление в шлюзовом отсеке и переходном коридоре выровнялось. Придерживаясь за поручень, Лавонн пролетел к входному люку грузовика.

Открыв люк и дождавшись, когда давление выровняется, Лавонн и его бортовой врач первыми вошли в шлюзовую камеру “Монтебелло”. Командир “Сан-Хасинто” готовился увидеть что-нибудь жуткое: панику, хаос, тела, разорванные на куски из-за разгерметизации; или обожженных мужчин и женщин; или обезумевших мятежников. Он готовил себя к чему угодно, только не к тому, что увидел.

А увидел он трех вооруженных мужчин в имперской военной форме. У высокого худощавого мужчины, стоявшего чуть впереди остальных, были нашивки капитана личной охраны Его Величества. Все трое держали Лавонна и доктора на прицеле виллиганов.

Лавонн растерянно заморгал. Прежде чем он пришел в себя, капитан произнес:

– Будучи облечен чрезвычайными полномочиями лично Его Величеством Императором, я принимаю командование вашим кораблем, сэр.

В зале, где велись переговоры, вполголоса переговаривались между собой члены таанской дипломатической делегации и – отдельно от них – советники Императора. В дальнем конце зала происходили главные события – беседа между Императором и лордом Киргхизом, в которой принимал участие Танз Сулламора. Все присутствующие с тревогой ждали, чем же закончится эта беседа. Соглашением или немедленным объявлением войны?

Если бы они могли проникнуть в мысли Императора в тот момент, когда таанская делегация вошла в зал, они бы знали точный ответ. Император отметил про себя, что все таанцы, начиная с наименее знатного лорда и заканчивая лордом Киргхизом, одеты в парадные военные мундиры – изумрудного цвета плащи, красные кители и зеленые штаны. На кителях красовались всеми цветами радуги орденские ленты и позвякивали медали.

Вечный Император постарался скрыть улыбку при виде этих пестрых попугайских одеяний: люди так выряжаются на банкет, а не для объявления войны. Сам он оделся как можно проще – на нем был его каждодневный элегантный серый мундир. Никаких орденов и медалей, только один значок, свидетельствующий о том, что он глава Империи, – небольшой золотой кружок с буквами АМ-2 на фоне атомарной решетки. Вечный Император не раз говорил Махони, что есть единственный способ выделиться в толпе разряженных вельмож, – быть одетым как можно проще. “Если вы босс всех боссов, – говаривал властитель, – вам ни к чему это афишировать”.

Император встал и протянул руку Киргхизу.

– Итак, мы пришли к обоюдному согласию? Лорд Киргхиз старался сохранить на лице выражение сановитого спокойствия, но невольно расплылся в улыбке:

– Да, мы пришли к согласию.

– В таком случае оставим нашим сотрудникам обсуждение деталей, – сказал Император. – Окончательное подписание договора может произойти в удобное для нас время.

Затем Император обратился ко всем присутствующим:

– Дамы и господа, позвольте мне высказать предположение, что наша работа близится к концу и увенчается мирным договором. Приглашаю всех на прием по поводу успешного завершения переговоров.

По взмаху императорской руки створки огромных дверей с шипящим звуком раздвинулись. Таанцы невольно вытягивали шеи, чтобы взглянуть на длинные столы, ломившиеся от яств. Под приветственные крики и смех Вечный Император пригласил гостей в банкетный зал.

Этот банкет был звездным часом Марра и Сенна – пиком их долгой карьеры поставщиков двора Его Величества. Они не пожалели ни денег, ни усилий, чтобы этот пир стал одним из самых замечательных и необычных в истории Империи.

Начать с того, что им досталась нелегкая задача сделать максимально уютным огромный корабельный банкетный зал. Для этого они приказали оставить некоторые передвижные перегородки и драпировали их тканями мягких оттенков, чтобы атмосфера в зале стала теплее. Столы были расставлены так искусно, что никто из гостей не чувствовал себя отрезанным от средоточия вечера – Императора и Киргхиза, которые сидели друг против друга за главным столом. Марр и Сенн отказались от верхнего света и установили скрытое освещение, которое выгодно подчеркивало бликами серебро посуды. В приглушенном свете подаваемые блюда выглядели особенно аппетитно.

Но величайшим чудом была сама еда. Естественно, коль скоро Император был хозяином вечера, меню состояло преимущественно из таанских кушаний, приправленных соусами и специями, которые должны были прийтись по вкусу именитым таанцам. Что касается прислуги, то и здесь Марр и Сенн превзошли самих себя. Обслуживание автоматами или дорогими роботами-официантами не ценилось так, как обслуживание обычными официантами. Поэтому было решено, что за столом будут прислуживать преторианцы. За спиной каждого гостя стоял дюжий детина в парадной форме, готовый по первому знаку налить тому вина, принести новое блюдо, убрать ненужную тарелку.

Однако участие преторианцев в банкете больше всего нравилось адмиралу Лидо. Он мог только мечтать о таком благоприятном для себя повороте. Сейчас он взял бокал с вином и, медленно потягивая приятный напиток, мысленно похваливал Марра и Сенна. Жаль только, что это будет последний банкет в их жизни.

Лидо встретился взглядом с сидевшим напротив полковником Фоли – и поднял свой бокал в молчаливом тосте. Фоли так же молча приподнял свой бокал.

Во времена, когда межзвездная связь была доведена почти до совершенства, связь между космическими кораблями по проводу была не менее устаревшей, чем переговорная трубка. Но в окрестностях пульсара все иначе, вот почему за небольшой ракетой, запущенной в сторону “Нормандии”, тянулся провод.

Ракета подлетела к императорскому лайнеру, примагнитилась к его брюху. Связь, пусть до смешного архаичная, была установлена.

– Это доктор Шапиро, – донесся голос с “Нормандии”. – Много у вас пострадавших?

– Говорит командир корабля Лавонн. Тридцать пять пострадавших. Мой бортовой врач говорит, что двенадцать в критическом положении – ожоги третьей степени. А у других ожоги второй степени, положение тяжелое.

– Оставайтесь на связи.

Из брюха лайнера выдвинулись две полукруглые лапы, захватившие “Сан-Хасинто” и подтянувшие корабль так, что двери его шлюза совпали со шлюзовым люком “Нормандии”.

Когда автоматика завершила стыковку и двери открылись, Стэн и сорок гурков устремились внутрь лайнера. Они были вооружены не только кинжалами и виллиганами – у каждого за плечом висело газовое ружье, способное оглушить человека на некоторое время.