– Да, у всех куча друзей-приятелей во дворце! – закончил за нее Алекс.

Лиз тяжело вздохнула.

– Стало быть, никаких несчастных случаев. Всех четверых использовали, а затем убили.

Оба были готовы погрузиться в уныние от бесплодности своего поиска, когда экран вдруг покраснел и замигал. Так компьютер извещал о том, что нашел очень любопытную информацию. Лиз даже вскочила. После тысяч часов работы наконец нашлось кое-что действительно существенное. Как Стинберн не путал следы, они “прищучили” его.

– Матерь Божья! – прошептал Алекс. – Этот сукин сын работал на Каи Хаконе!

– Никогда прежде не видел подобных штуковин, – сказал Каи Хаконе. – Вы разрешите посмотреть с более близкого расстояния?

Стэн протянул ему пластиковую карточку – удостоверение офицера императорской личной охраны, содержащее – в целях безошибочной идентификации – информацию о запахе ее владельца и его неповторимом сердечном ритме. Пока Хаконе держал карточку в руке, императорский герб на ней ярко пульсировал.

– Говоря откровенно, капитан, – произнес Хаконе, возвращая Стэну его удостоверение, – я теряюсь в догадках относительно того, что вас привело ко мне. Но пришли вы очень вовремя.

Стэн вопросительно хмыкнул. Хаконе собирался ответить, однако его слова заглушил пронзительный вой взлетавшего космического корабля, который на высоте менее полукилометра включил драйв Юкавы.

Особняк Хаконе находился на самом высоком холме возле Соуарда и выходил окнами на этот крупнейший прайм-уорлдский космопорт. Некогда дом был построен в свободное от работы время капитаном грузового космического грузовика – здесь космический волк намеревался жить, уйдя на покой. Капитан до пенсионного возраста, увы, не дожил – роковым образом предложил полупервобытному народу на одной планете в виде платы за их товары что-то вроде дешевеньких бус, тогда как воинственные обитатели далекого мира интересовались лишь колющими и режущими орудиями убийства.

Поскольку шум космопорта и взлетающих кораблей отпугивал тех богатых прайм-уорлдцев, что могли позволить себе роскошный особняк, то Хаконе приобрел дом почти за бесценок. Оформив по-своему интерьер и кое-что перестроив, писатель сделал существенное дополнение к особняку – возвел на заднем дворе сферический павильон-планетарий, который он сам называл боевым залом.

Вой драйва Юкавы прекратился, корабль перешел на совершенно бесшумный драйв АМ-2 и мгновенно исчез в небе.

– Мне нравится жить среди звуков того, о чем я пишу, – обронил Хаконе в виде пояснения и жестом пригласил Стэна внутрь. – Как по-вашему, капитан, время не слишком раннее для того, чтобы промочить горло?

– Солнце уже взошло, не правда ли?

Хаконе улыбнулся и повел гостя через просторную прихожую и еще более просторную гостиную в свое “логово”.

Рабочий кабинет, который Хаконе обычно называл “логовом”, был стилизован под старинную земную библиотеку, но с существенными современными прибавлениями. Шкафы до самого потолка – двадцатиметровой высоты – хранили неисчислимое множество видеокассет, архивные документы и даже архаичные бумажные книги. В центре комнаты располагался низкий длинный стол. Но на этом сходство с библиотекой восемнадцатого века, принадлежащей какому-нибудь графу или маркизу, заканчивалось. Стол был уставлен компьютерными терминаторами; видео-кассеты, документы и книги с полок доставала лестница-робот.

Хаконе подвел Стэна к шкафчику-бару, способному похвастать, как краем глаза заметил капитан, богатейшим выбором напитков.

– Виски у вас есть? – спросил Стэн.

– А-а, вы переняли привычки Императора! – Хаконе взял бутылку и наполнил до середины два стакана.

Стэн только пригубил виски и поставил стакан на столик. Хаконе сделал то же самое.

– Почему вы сказали, что я пришел вовремя, многоуважаемый господин Хаконе?

– Я как раз собирался пообщаться с вами, – сказал Хаконе, приглашая Стэна присесть на широкую кушетку. – Вы, часом, не видели мою последнюю пьесу? Ту, что показывали перед самым Днем Империи?

– К сожалению, я был на дежурстве.

– Ну, судя по высказываниям критиков, вы не много потеряли. В общем, сейчас я в поисках темы для новой работы. И вот мне пришла в голову занятная мысль – знаете ли вы, что еще никто не писал об истории императорского дворца?

Стэн сделал вид, что для него это новость, отрицательно мотнул головой и сделал глоток виски.

– А следует рассказать не только о самом дворце, но и людях, которые там служат, – возбужденно заговорил Хаконе как бы в порыве писательского энтузиазма.

– Любопытная идея.

– Вот и мне так кажется. Как, впрочем, и моему издателю. Разумеется, я бы стал больше писать о людях, живущих во дворце – по-настоящему меня интересуют только человеческие судьбы, а не технические штучки и архитектурные навороты.

Стэн ждал и помалкивал.

– Вы, должно быть, знаете, – продолжал Хаконе, – что я прежде всего военный историк. Если быть откровенным, у меня свои источники информации. И когда в голове зародился этот проект, первым делом я стал собирать данные о тех, кто в данный момент служит во дворце. Именно поэтому, кстати сказать, я так рвался познакомиться с вами на банкете, который устраивали Марр и Сенн. Ведь вы, капитан Стэн, человек во многих отношениях замечательный.

Стэн изобразил на лице глубокий интерес.

– Вы самый молодой начальник личной охраны Императора за всю историю дворца. Вам это известно?

– Да, адмирал Лидо отметил этот факт.

– Этот факт заинтересовал меня до такой степени, что я раздобыл документы о вашей предыдущей службе. Честно говоря, я спрашивал себя: достойны ли вы высокого поста?

Стэн поленился даже улыбнуться: он-то знал, что файл с его вымышленной биографией надежно засекречен. А правду о его прошлом знали только несколько человек в штабе отряда Богомолов, сам Император и генерал Ян Махони.

– У вас послужной список, которым можно гордиться: никаких взысканий, безупречная характеристика. Все командиры довольны и отзываются наилучшим образом. Плюс энное количество геройских поступков, которые были отмечены соответствующими наградами.

– Некоторым просто везет.

– Если говорить совсем откровенно, капитан, некоторым везет даже сверх меры.

Стэн молча допил виски.

– Капитан, как вам понравится, если я выскажу предположение, что ваш послужной список – чистейший вымысел?

– Не будь я у вас по делу государственной важности, многоуважаемый Хаконе, за такие слова – в зависимости от настроения – я угостил бы вас стаканчиком или расквасил вам нос.

– Я не хотел оскорбить вас, капитан. Просто высказываю предположение, что, по моему глубокому убеждению, вы получили назначение на свой нынешний пост благодаря успешной службе в частях “Меркурий” или в отряде Богомолов.

Стэн сыграл под дурачка:

– В “Меркурии”? Простите, господин Хаконе, я отродясь в разведке не служил, а про Богомолов и слыхом не слыхал.

– Другого ответа и не ожидал. Похоже, я лишь понапрасну обидел вас. Сменим тему разговора. Что вас привело ко мне?

Хаконе снова наполнил стаканы.

– Некоторое время назад вы наняли на службу некоего доктора Харса Стинберна, – быстро отчеканил Стэн с намерением застать писателя врасплох. Хаконе и впрямь резко отреагировал на вопрос – пожалуй, даже слишком нарочито: уронил на пол пробку от бутылки.

– Проклятье! Этот придурок опять что-то натворил?

– Опять? Многоуважаемый Хаконе, должен предупредить вас, что наша беседа записывается на магнитофонную пленку. Вы имеете право на присутствие адвоката и врача, дабы засвидетельствовать, что при снятии показаний не применялись методы психологического давления, равно как и меры физического воздействия или наркотические препараты.

– Спасибо за предупреждение, капитан. Нет нужды в таких официальных мерах. Доктор Харс Стинберн действительно работал у меня на протяжении четырех месяцев – прайм-уорлдских месяцев. Затем я уволил его – и хотел бы добавить, без положительной характеристики.