В петербургской “Речи” Ленин обращает внимание на официальные данные о крестьянских переселениях в России за два последних года. Он писал уже об этом дней двадцать назад. Но новые, только что опубликованные цифры позволяют сделать еще несколько выводов. И Ленин пишет для “Правды” вторую статью на ту же тему - “Еще о переселенческом деле”.

23 мая. “Торгово-промышленная газета” - ежедневное приложение к “Вестнику финансов, промышленности и торговли” - оповещает, что русское крестьянство “с каждым годом неуклонно прогрессирует” [11]. “Чрезвычайно поучительно,- приходит к заключению Ленин,- что данные, приводимые автором, говорят как раз обратное.” Он пишет статью “Поправляется или беднеет крестьянство?”, в которой обрушивается на бесстыдную ложь “казенных писателей и казенных газет” [12].

Пишет Ленин в этот день и статью “Отсталая Европа и передовая Азия”. Как и предыдущая, она уйдет в Петербург, в “Правду”. Речь в ней - о все растущем, ширящемся, крепнущем в Азии могучем демократическом движении, о том, что “вся молодая Азия, то есть сотни миллионов трудящихся в Азии имеют надежного союзника в лице пролетариата всех цивилизованных стран” [13].

Еще одна ленинская статья, помеченная 23 мая. Поводом для нее служат споры, о которых сообщает “Новое время”. Спорят помещики Польши и других пограничных мест России по поводу ухода сельскохозяйственных рабочих на заработки в Германию и другие европейские страны. Одни утверждают, что для хозяина полезно массовое обучение русских рабочих лучшим приемам земледелия. Другие же возмущаются тем, что уход рабочих повышает заработную плату в самой России. Ленин обличает помещиков, “которые желали бы видеть крестьян “оседлыми” (т. е. привязанными к земле), покорными (чтобы им некуда было двинуться), забитыми, одичалыми...” [14].

29 мая. В очередном, пришедшем в Поронин, номере “Луча” - газеты меньшевиков-ликвидаторов - Ленин читает статью, в которой “нет ни единой мысли, ни единого живого слова”, в которой “сплошь - путаница и беспомощное ковыляние за ликвидаторами...” [15]. И он пишет заметку для “Правды” - “О беспомощности и растерянности”. Заметку, разоблачающую лозунги ликвидаторов о “борьбе за открытую партию”.

30 мая. Почта доставила из Петербурга свежий номер журнала “Промышленность и торговля”. В этом органе российских миллионеров-промышленников Ленин находит сравнительные данные об усилении в стране дороговизны. Но приводятся они, оказывается, лишь для того, чтобы обосновать жалобы на “несправедливость” обложения налогом торговли и промышленности! И, используя опубликованные в журнале цифры, Ленин пишет статью о том, как обдираются “массы трудящегося населения, и особенно рабочих, стакнувшимися капиталистами” [16], пишет статью “Дороговизна жизни и “тяжелая” жизнь капиталистов”...

И так изо дня в день.

Нередко Ленин располагается с рукописями на лоне чудесной природы - неподалеку от дома, на холме.

- Этот вид,- говорит он,- не только не рассеивает внимания, но помогает сосредоточиться.

Вечером, как и в Кракове, Ленин относит к поезду пакеты с написанными статьями. Предназначены они, главным образом, для “Правды”.

Однажды на первом подвернувшемся клочке бумаги - им оказывается конверт пришедшего из Бостона письма - мелким бисерным почерком набрасывает Ленин для памяти названия отправленных из Поронина статей. Когда десятилетия спустя конверт попадет в руки исследователя, он поможет ему установить: между 9 мая и 21 июня 1913 года “Правда” опубликовала 47 названных в перечне статей. Все они - без подписей или подписаны псевдонимами. 32 войдут уже к тому времени в Собрание сочинений Ленина. А то, что остальные 15 также написаны им, станет впервые известно благодаря пометкам на бостонском конверте.

Как только сообщает Ленин адрес, сразу же начинает поступать сюда “Правда”. В конце мая доставляют комплект за неделю. И в тот же день он пишет в Петербург: “Очень благодарю и очень поздравляю с успехом: по-моему, несомненно, газета теперь встала на ноги. Улучшение громадное и серьезное,- надо надеяться, прочное и окончательное” [17].

Владимир Ильич делает к письму приписку: “...особый привет Витимскому: очень удалась статья его о рабочей печати и рабочей демократии против либералов!!” [18]

Витимский - это М. Ольминский. Ленин имеет в виду его статью “Кто с кем?”, напечатанную в “Правде” и посвященную полемике с “Лучом” о совещании редакторов буржуазных изданий с представителями рабочей печати.

И в этом, и в других своих письмах, направляемых в редакцию, Ленин оценивает опубликованные статьи, корреспонденции, заметки. Дает товарищам практические советы.

Как относиться сейчас к Плеханову? Ленин не рекомендует ставить ему ультиматумы. “...Рано! может повредить!!”- предостерегает он и настоятельно советует: “Ежели будете писать ему, пишите любезнее и мягче. Он ценен теперь, ибо воюет с врагами рабочего движения” [19].

Его огорчает: из-за чьей-то, видимо, нечуткости, прервал свое сотрудничество с “Правдой” Демьян Бедный. И, узнав об этом, сообщает в редакцию: “Насчет Демьяна Бедного продолжаю быть за”. Он убеждает: “Не придирайтесь, друзья, к человеческим слабостям! Талант - редкость. Надо его систематически и осторожно поддерживать. Грех будет на вашей душе, большой грех (во сто раз больше “грехов” личных разных, буде есть таковые...) перед рабочей демократией, если вы талантливого сотрудника не притянете, не поможете ему” [20].

Ленин призывает к “долгой и упорной войне за 100000 читателей”. Но предупреждает товарищей из редакции: идти к этому надо своей, пролетарской дорогой. Надо вширь и вглубь проникать в массы. Увеличению тиража “марксисты рады, когда он увеличивается марксистскими статьями, а не статьями против марксизма” [21].

А товарищи из России сообщают между тем: по “Правде” усиливается с каждым днем огонь полицейских репрессий. Только в мае - июне конфисковано 20 из 50 номеров. Это подрывает материальную базу газеты, ставит под угрозу само ее существование, препятствует широкой пропаганде большевистских идей в рабочих массах.

Ленин обращается с письмом в парижскую секцию большевиков. В связи с преследованиями “Правды” он предлагает принять меры для регулярного издания за рубежом нелегальной литературы и центрального партийного органа - “Социал-демократа”. И парижская секция ставит вопрос о созыве с этой целью специальной конференции.

Все большую тревогу вызывает у Владимира Ильича здоровье Надежды Константиновны. Не помог горный воздух, на который возлагались такие надежды. Не было и покоя, которым якобы лечат. “...У нас “покой”,- признает он,- трудно осуществим при нервной жизни. Болезнь же на нервной почве” [22]. Надо последовать советам друзей - отправиться в Берн к знаменитому Кохеру.

Этому всячески противится Крупская. Она пытается убедить: и так обойдется, нельзя отрываться от работы, к тому же и денег нет.

Но Ленин уже списывается с живущим в Берне Шкловским. Просит навести справки насчет Кохера. Просит “Правду” переслать причитающийся ему гонорар: “Деньги крайне нужны мне на лечение жены, на операцию” [23]. И отправляется, в конце концов, с Надеждой Константиновной в Швейцарию.

“Вот уже несколько дней мы с Надей в Берне,- пишет Владимир Ильич матери в Вологду.- Кохер еще не принял. Капризник он. Знаменитость и... ломается. Здешние знающие врачи архихвалят его и обещают полный успех. Подождем” [24].

Но дни не пропадают зазря. И в Берне он много работает. “Надеюсь через несколько дней налажу и отсюда сотрудничество в “Правду”” [25], - сообщает Ленин в Петербург.

Он пишет соратникам в Париж, Цюрих, в Россию. Пишет и на адрес Н. Подвойского в Петербург. Отправленное ему письмо предназначено депутатам-большевикам IV Думы. Ленин уверен: допущена ошибка, нельзя было товарищам связываться с меньшевистской частью социал-демократической фракции в составлении отчета. Ведь ничего, кроме склоки, не выйдет. Отчет надо было издавать свой собственный. Теперь же приходится исходить из того, что сделано. И Ленин советует, как вести себя с депутатами-меньшевиками. Прилагает набросок тезисов отчета.