От страха мыслить, просто лени Разве было кем-нибудь доказано — жизнь – она страшна иль хороша, и была ли кем-нибудь досказана чья-нибудь ушедшая душа? «Счастья и расплаты…» Счастья и расплаты вместе вы в насмешку. Вы не виноваты в том, что вперемешку. Счастья тоже мучат больно, но приятно. А расплаты учат горестно, но внятно. 2011 «Вспоминая счастья и расплаты все…» Вспоминая счастья и расплаты все после стольких пережитых лет, что же предстоит еще — расплакаться или улыбнуться напослед? Разве было кем-нибудь доказано — жизнь – она страшна иль хороша? И была ли до конца досказана хоть одна ушедшая душа? 14 октября 2011 «Может исповедь быть и у страуса…» Может исповедь быть и у страуса. Может доисповедаться кот. В жизни грешников исповедь – пауза, а доисповедь менее врет. Политическими мемуарами, где оправдываются врали, инфантильнейше мы умиляемы, а они нас опять провели. 27 ноября 2001 Недопрочтенность От страха мыслить, просто лени, недопрочтя веков дневник, мы совершаем преступленье недопрочтенностию книг. Недопрочтенность чьих-то судеб в не трогающем нас былом нас беспощадно после судит, и наказанье – поделом. Полупропущенные главы, где чьи-то слезы, чья-то кровь, отмстят бесславьем вместо славы, и кровь и слезы будут вновь. Что, впрочем, блеск сокровищ книжных, когда сотрут лицо с лица недопрочтенность самых ближних, с недопрочтенностью Творца. К себе самим жестокосерды, в душе все лучшее губя, мы – легкомысленные жертвы недопрочтенности себя. Сентябрь 2011 Трагические жизнелюбы Жизнелюбие наше от боли — ничего нет дороже ее, и от страшного минного поля там, где, съежась, ползло ребятье. Все жестокое, лживое, злое, и все трупы на шаре земном, неповинной в убийствах землею мы для ясности не замнем. Жизнелюбие наше от гнева, и без водки мы навеселе, и чего не дождемся от неба, мы добьемся того на земле. Жизнелюбие наше от жажды видеть будущие таким, что, когда свою душу отдашь ты, оно будет посмертно твоим. Мы – трагические жизнелюбы и любовь нам не только кровать. Мы в ее материнские губы смерть не струсим поцеловать. 2011 Гнев земли
Ha шарике земном, так пожилом, что поздно нам чьего-то ждать пришествья, без всепрощенчества, без непрощенства ну, неужели мы не проживем? Ах, до чего мы тучи довели, что не дождем становятся, а пеплом, и в мирозданьи нашем неокреплом вулканов лава – это гнев земли. Ну что же, человечество, плати! И не поймешь, чей мстительный посланец, взорвавшийся молчун – вулкан-исландец, став Лакснессом кипящим во плоти. А сколько в каждом прячется грехов, но мы вулканны в гневе только к ближним, и в обвиненьи радостно облыжном взрываемся, а каждый сам таков. Земля, грехи, как матерь, отпусти, ты смой их все в купели всекрещенства, Нас отучи от злобы непрощенства и нас без всепрощенчества прости. 2011–2012 Нет в истории точки Не словами – глазами меня пристыдила, догадавшись, что я примирился со смертью почти, и глазами ты к жизни меня присудила, будто выдернув из крематорийной, нежно запевшей печи. Смерть, когда ей сдаемся, — предательство нами любимых, и предательство нами детей, в ком от предков неведомых нить. Позволительно думать о смерти. как лишь об одной из слабинок, той, которую сможем когда-нибудь и отменить. Ощущаю губами, как жилка на горле пульсирует нежно под кожею, и щекочет щекою пушок золотой-золотой. Нет в истории точки, а лишь запятая, похожая на девической шее твоей заблудившийся завиток. 2011 «Я мир не делю на талантливых или бездарных…» Я мир не делю на талантливых или бездарных, а на благодарных и неблагодарных. Лишь с чувством жизни, как драгоценности, душа остается и в драках в целости. 29 апреля 2012 |
