Неблагополучное положение с художественным воспитанием в школе, отношение к нему как к делу второстепенному создали соответствующий микроклимат и в семье. Часто можно слышать, как, придя из школы, сын докладывает с порога родителям: «По арифметике 5, по русскому 4, по рисованию и пению — 2». В ответ отец погладит сына по голове и скажет: «Молодец. Главное — считать и писать умеешь. А что двойка по рисованию и пению, то это не беда. Переживем мы с матерью, если не выйдет из тебя художник или артист». Эти слова говорит главный авторитет для ребенка — родитель, воспитывающий его наряду с учителем. «Если отец так говорит, — размышляет ребенок, — и в школе считают примерно так же, значит, это пение, рисование и вправду никому не нужны, значит, можно без них обойтись». Вот вам и сформировано отношение десятилетнего мальчишки к «эстетическим» предметам на годы вперед. Вот и подготовлена исключительно благодатная почва для неуважения к народной песне, для восприятия всякой песенной халтуры под девизом «А нам все равно»!

Научить ребенка, подростка любить, хранить в памяти народные творения — значит, зажечь в его душе немеркнущий огонь любви к Отчизне, к лучшим, святым традициям ее культуры.

Густав Эрнесакс говорит: «Я придаю очень большое значение пропаганде песни и организации хоров среди детей. Убежден: при всех прочих условиях идейно-воспитательной работы, которые мы имеем сегодня, если мы сумеем «влюбить» маленького человека в музыку, из него не вырастет ни паразит, ни негодяй. Музыка создает известный иммунитет против нравственного убожества. И важнейшая роль тут принадлежит песне»…

Проблема музыкального воспитания требует своего незамедлительного разрешения. И дело здесь не только в регулировании оплаты учителей музыки (данный вопрос, несомненно, должен быть решен). Очень важно преодолеть укоренившееся негативное отношение к музыкальному воспитанию среди самих педагогов; ведь находятся такие, которые доказывают бесполезность уроков пения в наш бурный век. Вот если бы эти «теоретики» прикинули, какой ущерб идейному воспитанию наносит запущенное состояние хорового образования в школах! А кроме того, скольких новых Щедриных (а ведь он начинал с хора) и Мурадели, Гнатюков и Штоколовых, Милашкиных и Биешу не досчитывает из-за этого наша страна! Таланту у нас не дадут погибнуть — это верно. Но важно помочь ему раскрыться в самом зародыше, а для этого должна быть создана для него обстановка «наибольшего благоприятствования», начиная со школы. Ведь на школьных уроках пения вероятность открытия талантов, которые, как известно, не каждый год рождаются, неизмеримо выше.

Конечно, было бы неверно утверждать, что у нас вообще отсутствует музыкальное воспитание. В городах и селах нашей страны сотни детских музыкальных школ, где учатся наиболее одаренные ребята. А с какой глубочайшей убежденностью ведет многомиллионный телелекторий для юных выдающийся композитор и общественный деятель Дмитрий Борисович Кабалевский. Его вдохновенный рассказ о симфонической музыке открывает перед ребятами удивительный мир прекрасного. Школьники приходят на такие концерты-лекции с огромным интересом, зал всегда переполнен. И все же я убеждена: мы делаем в этой области недопустимо мало. Пока не будет осуществлена решительная перестройка всего эстетического образования, пока музыкальное воспитание не будет доведено до каждого учащегося, трудно рассчитывать на реальные плоды в таком государственно важном деле.

Хочется верить, что наступит время, когда благодаря музыке каждый человек, по словам Д. Д. Шостаковича, «увидит жизнь в новых тонах и красках». Когда «музыка еще больше приблизит каждого к тому идеалу совершенства, который является целью нашего коммунистического строительства».

В воспоминаниях народного артиста СССР Бориса Александрова есть любопытный эпизод о становлении Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии. Как-то приехавший на репетицию К. Е. Ворошилов поинтересовался, почему в репертуаре нет таких популярных народных песен, как «Степь да степь кругом», «Вот мчится тройка почтовая» и других. Александров заметил, что кое-кто считает эти песни чуть ли не кабацкими. «Кабацкими? — рассмеялся Ворошилов. — А позвольте спросить: кто в эти кабаки да трактиры хаживал? Театры были для публики «почище», домов культуры и клубов и в помине не было. Шел простой люд в трактир, слушал свои, народные песни, сам их пел».

И если, размышляя о пропаганде народной песни, мы уповаем исключительно на профессиональные хоровые коллективы, выступающие в лучших концертных залах и театрах, ставших после революции доступными для всего народа, то этого явно недостаточно, даже если учитывать культурное обслуживание профессиональными коллективами сельского зрителя. В такой гигантской стране, как наша, основная ответственность за пропаганду русской музыки и песни на селе ложится на клубы и дома культуры. Именно эти учреждения призваны популяризировать песню, прививать народу и в первую очередь молодежи любовь к фольклору, выявлять и растить таланты.

Клуб… Каков поп, таков и приход — гласит народная мудрость. Как много зависит здесь от заведующего, методистов! Вкладывают они душу в свое дело — клуб превращается в магнит для людей, к нему тянутся, называя его своим родным домом… Инертным и равнодушным на этом поприще нечего делать, здесь требуются люди с горячим сердцем, любящие искусство, умеющие организовать, мобилизовать на добрые дела.

Я лишний раз убедилась в этом, присутствуя несколько лет назад на совещании работников культурно-просветительных учреждений. Меня, естественно, больше всего волновало народное творчество. Заведующий одного из домов культуры Кировской области с вдохновением рассказывал, какой любовью пользуется в округе их центр культурной жизни, куда приходят не только посмотреть кинофильм, но и попеть в самодеятельном хоре. Энтузиасты создали свой методический кабинет. Он проводит поездки по деревням, собирая местный фольклор. Хористы нередкие гости в школах и на предприятиях района. Душа, заводила этой по-настоящему творческой клубной работы — молодой парень, выпускник института культуры.

А совсем рядом — такой же, на первый взгляд, Дом культуры, только культуры там очень мало. Основные мероприятия здесь тайцы, на которых хозяева клуба робко стоят в стороне, словно стесняясь кого-то, а тон задают случайные люди — ценители «модной» музыки. Захваченный твистовым водоворотом, клуб превратился в шумную танцплощадку. Нет ни одного кружка художественной самодеятельности. Только по праздникам выступает хилая группа самодеятельных артистов. Репертуар серый, стандартный. Ни одного стихотворения, ни одной песни о родном крае. Читают и поют то, что можно услышать, например, и на Дальнем Востоке и в Прибалтике. А какими прекрасными народными песнями богат их край!

Правда, тот клуб тоже не без «хозяина». Возглавлять его приехал специалист, но, видно, оказался он человеком нетворческим, тяготится своей работой, вот и пошел по линии наименьшего сопротивления. Как метко и с каким волнением характеризовал таких людей народный до мозга костей талант — писатель, артист и режиссер Василий Макарович Шукшин, страстно любивший нашу землю и тревожившийся за судьбу русской народной песни: «Молодой, полный выучки и энергии выпускник культпросветшколы приезжает в «глубинку» и начинает «разворачиваться». Набрал энтузиастов — и пошли чесать. «Под Мордасову». С хором. Под баян. И голос подобрали «похожий», и приплясывать научились — довольны. Похоже… Какая досада! Село двести лет стоит, здесь даже былины знают. Здесь на каждой улице — своя Мордасава. Тут есть такие бабки, что как запоют, так сердце сжимается. Старо. Несовременно. Ну, значит, Пушкин ничего не смыслил в этом деле, если, будучи молодым человеком, просил Арину Родионовну, старушку, спеть ему «Как синица тихо за морем жила».

Послушала я как-то и ансамбль областной филармонии, выступавший на молодежном вечере в одном таком клубе, в двухстах километрах от областного центра.