— Давно не работает?

— Почти ме… — тут Беки запнулась и густо покраснела.

— И ты, конечно, не была там? — с улыбкой спросила Сара, записывая адрес в книжку.

Беки встревоженно посмотрела на нее:

— Что с Джимми?

— Ничего, — ответила Сара. — Мне надо задать ему пару вопросов, вот и все.

— Только, пожалуйста, не говорите отцу! Знаете, Джимми хороший, — застенчиво сказала Беки. — Просто его никто не понимает. Вот если бы вы с ним познакомились, вы бы сразу поняли: он классный.

— Ну конечно, милая, — ответила Сара, убирая записную книжку в карман. — Я даже не сомневаюсь — настоящий принц.

Сара оставила машину перед армейскими казармами на Лоуэр-Ретмайнз-роуд и подошла к дому номер двадцать четыре. Это было одно из некогда роскошных эдвардианских зданий, теперь разделенных на клетушки. Номер двадцать четыре был еще и одним из самых запущенных.

Стоя на разбитом тротуаре, она разглядывала звонки. Да, Беки сказала правду — квартира находилась на первом этаже и звонок не работал. Она спустилась по металлическим ступенькам и увидела дверь — три матовых стекла в прогнившей раме. Если бы она захотела, то открыла бы ее без труда, но она не стала. Не Джон же она все-таки…

Она быстро поднялась вверх по ступеням, перешла улицу, зашла в магазин «Центра», купила конверт большого формата и написала на нем адрес Джимми.

Потом она вернулась к двери его квартиры и громко постучала.

Через пару минут грязная занавеска зашевелилась. Сара сделала вид, что смотрит на конверт, и постучала еще раз.

Джимми отодвинул занавеску, и Сара наконец смогла его разглядеть.

Молодой человек был без рубашки. Он с опаской глядел на нее сквозь падавшие на глаза черные лохмы. Смазливый, такие с возрастом обычно тускнеют, но Сара понимала, почему Беки млела. Он покосился направо, и Саре показалось, что он не один.

— Чего? — отрывисто бросил он.

Сара улыбнулась как можно вежливее:

— Джимми Данн?

— Чего?

— У меня для вас конверт.

— Оставьте там.

— Не могу. Вам надо расписаться.

Джимми выругался и опустил штору. Немного погодя Сара услышала, как в ржавом замке скрипит ключ.

— Ну, давайте, — сказал он и протянул руку.

Сара передала ему конверт и вынула из кармана телефон. Джимми уставился на конверт:

— Так он пустой!

— Правда? — спросила Сара, набирая тем временем номер.

Хитрые глаза Джимми сузились.

— В чем дело?

— В том, что сейчас я звоню своему лучшему другу Джону Квигли, а он тут же позвонит своему лучшему другу Энди Косгроуву. Мы с тобой их здесь вместе дожидаемся, потом я удаляюсь, а вы мило беседуете. Годится?

— Как вы…

— Ну что, решай быстрее! — перебила его Сара и показала ему экран своего телефона. — Звоню? А может, ты будешь хорошим мальчиком и впустишь меня?

— Это шантаж.

— Допустим.

— Слушайте, а давайте в другой раз?

Сара рассмеялась:

— Чтобы ты опять сбежал? Нет уж, лучше сейчас, Джимми. Ну так что, согласен?

— Я, вообще-то, не один…

— И что? Я не кусаюсь.

Джимми отбросил челку назад:

— Уф, как вы меня достали!

— Нет проблем! Звоню Джону. Ну, я не знаю: хочешь, как лучше…

— Ладно! — отрубил Джимми, открыл дверь и впустил ее. — Вот попал…

Сара прошла в крошечную кухню под лестницей, где теснились электроплитка, мойка, две полки и холодильник. Сегодня она уже во второй раз видит кухню, в которой почти не готовят.

Вслед за Джимми она оказалась в мрачной гостиной со скудной обстановкой и болтавшейся под потолком голой лампочкой. Просиженный диван, засаленный пуф и телевизор на кирпичах вместо тумбы. Через приоткрытую дверь в другой комнате, спальне, виднелась неопрятная постель и на ней чья-то голая нога.

— Милая квартирка, — заметила Сара.

Джимми кашлянул, плюхнулся в кресло и начал скручивать папиросу.

— Я из-за вашего напарника-идиота работу, между прочим, потерял.

— Зачем ты сбежал?

— А вдруг он Энди позвонит! Вы оба, похоже, не прочь так поразвлекаться, — бросил он и презрительно посмотрел на нее.

— Нечего было связываться с его дочкой. Она еще ребенок.

— А по ней не скажешь!

Джимми ухмыльнулся так мерзко, что у Сары сам собой сжался кулак и она еле сдержалась, чтобы не двинуть ему как следует.

— Она несовершеннолетняя, дрянь ты эдакая!

— Вряд ли ее папуля захочет тащиться в суд.

Сара смотрела, как он, облизав края бумажки, прижал их друг к другу и полез в карман за зажигалкой.

— Как получилось, что Кэти Тодд облилась нашатырным спиртом?

Джимми бросил на нее злобный взгляд:

— А я знаю? У нее спрашивайте.

Сара отметила про себя, что глаза у него стариковские, странные для восемнадцатилетнего юнца. И он со злостью следит за каждым ее движением. Ясно, что он ее не боится и даже угроза позвонить Джону не слишком его беспокоит. Значит, придется показать, кто здесь хозяин.

Она решительно подошла к двери спальни и распахнула ее. Послышался приглушенный вскрик.

— Эй! — возмутился было Джимми, но Сара предупредительно вытянула руку, и он затих.

— Привет. Не пугайтесь, — поздоровалась она с девушкой, скрючившейся под одеялом. На стуле она заметила небрежно брошенную школьную форму. — Ага, школа Святого Луки… Ай-яй-яй, Джимми. Объявления, что ли, ты в столовых расклеиваешь?

— Да как вы можете! Это вторжение в жилище! Это… посягательство! — разошелся Джимми, но уже не так самоуверенно.

— Слушай, Джимми, это делается так. Мы с тобой разбираемся здесь, и благодари Бога, если этой застенчивой барышне под одеялом семнадцать лет. Потому что тебе, Джимми, — нам твоя мама сказала, — уже восемнадцать, и для закона ты вполне взрослый человек. Забудь про Энди. Я ведь могу прямо сейчас позвонить своему знакомому полицейскому. Это вполне тянет на изнасилование несовершеннолетней.

— Изнасилование? — растерянно переспросил Джимми. — Никого я не насиловал. Скажи, Шивон!

В ответ послышался тихий плач.

— Шивон!

— Не волнуйся, Шивон. Джимми все сделает правильно. Да, Джимми?

Джимми громко сглотнул и выпустил через нос две струйки дыма.

— Шивон, я сейчас выйду, а ты одеваешься и пулей в школу, поняла? Джимми мне пока кофейку сделает. Я посижу, попью, а ты давай иди.

Сара закрыла дверь и присела на диван.

Джимми смотрел на нее с ненавистью, но в то же время и уважительно:

— А я думал, Джон — полный лох.

— С молоком, Джимми, и без сахара. — Сара расстегнула пальто и вынула записную книжку. — По-моему, я и так подсластила как могла.

Джон кинул в спортивную сумку смену белья — трусы, носки — и застыл в раздумье, какие из поношенных «леви страусов» выглядят поновее.

Лежа на коврике у окна, Сумо внимательно следил за каждым движением хозяина, делая при этом вид, что ему вовсе не интересно. Но Джон-то уже заметил, что пес не сводит с него взгляда.

— Да ладно тебе! Подумаешь, два дня, — сказал он, обращаясь к своему четвероногому другу. — Никаких больше собачьих гостиниц — хватит с нас того раза.

Джон вспомнил, как сердито глядела на него женщина, которой он оставил Сумо, когда как-то уезжал на выходные с друзьями.

— Останешься с Сарой. Она тебе нравится.

Он запихнул в сумку еще две рубашки и пару кроссовок. Раз уж предстоит много ходить пешком, то надо подготовиться как следует.

— Смотри, веди себя с ней хорошо. У нее проблем сейчас и без тебя хватает. — Он прошел в ванную, чтобы сложить туалетные принадлежности. — Не лаять, не кусаться и не тянуть ее за собой. И она не из сахарной ваты сделана. У нее нога болит, не забывай.

Джон застегнул молнию на сумке и присел на кровать. Сумо поднялся, подошел к нему и, положив огромную голову на колени хозяину, вяло вильнул хвостом.

— Поаккуратнее с ней, — тихо сказал Джон и приласкал пса. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Понял?