Безнадежно влюбленный Джереми беспокойно ходил в своем углу, то злясь, то расстраиваясь, то испытывая отвращение к самому себе, пока не обращавший на него внимания Кейс наносил последние штрихи и доводил до совершенства разложенные на полу архитекторские планы. У Джереми были другие заботы: его освобождение почти совпадало с открытием сезона охоты у герцога Норфолкского, а Джереми еще нужно было успеть попасть на Савил-Роу и подобрать себе новый гардероб. Он молился, чтобы его закройщик оказался свободен, потому что если придется идти к другому…

— А здесь у нас, леди и джентльмены, сидят самые подлые и кровожадные преступники, ожидающие казни или отбывающие пожизненное заключение. Подойдите поближе и убедитесь сами.

Опять туристы. Джереми был рад, что Эмма еще не пришла. Ему очень хотелось запустить в них ведром с помоями.

— Когда будет казнен этот бедняга? — раздался мягкий голос с акцентом человека из высших кругов общества. Мужчина указывал на сидевшего на полу Кейса. Джереми пригляделся к странному туристу. Высокий, импозантный, в одежде отличного покроя, прекрасно сидевшей на его худощавой фигуре. Но было что-то еще: бездушие в глазах, жестокость у рта. Джереми знавал таких людей.

Но почему он показывал на Кейса?

— Пока не знаю, ваша светлость, — ответил тюремщик. — Виселица не справляется с потоком желающих, скажу я вам. Судьи отправляют их сюда быстрее, чем мы успеваем вешать. Теперь, если мы пройдем дальше, вы увидите женский блок, где содержатся самые скандальные куртизанки Лондона…

Группа последовала за тюремщиком, но высокий мужчина задержался у решеток, рассматривая Кейса. На его губах появилась холодная улыбка. Словно почувствовав это, Фредерик поднял голову, и выражение, появившееся на его лице, заставило застыть кровь в жилах Джереми.

Он понял, кем был турист.

Высокий мужчина сказал:

— Ты опоздал. Ловушки уже устанавливают. — Он тихо рассмеялся и пошел прочь, пока Фредерик не мог пошевелиться, потеряв дар речи.

Джереми подбежал к нему и помог подняться. Кейса прошиб пот, его лицо стало пепельно-серым.

— Стоун… — прошептал он, когда Джереми поднес кружку с водой к его губам. Стоун, человек, который засадил его сюда. И который хотел завладеть Эммой.

Фредерик говорил в спешке:

— У нас осталось мало времени, Джереми. Вас завтра освободят. Теперь я хочу раскрыть вам тайну.

Увидев Дезмонда Стоуна, Джереми принял предложение Кейса. Он не мог позволить этому дьяволу наложить свои лапы на красавицу Эмму.

— Меня обвиняли в государственной измене и приговорили к смерти за утверждение, что существует сила более возвышенная и могущественная, чем власть самой Британской короны или Бога. Джереми, я имел в виду человечество, но не мог рассказать об этом в суде, потому что это самая сокровенная тайна александрийцев.

Джереми ничего не понял, но это было неважно. Они оба чувствовали, что появление Стоуна рядом с их камерой означало скорое приближение дня казни Фредерика. Архитекторские планы Кейса были готовы и дожидались Эммы, чтобы она вынесла их из тюрьмы. Оставалось только посвятить Джереми в тайну. Ради Эммы он должен был ее узнать.

— Мы не сумасшедшие, мистер Лэмб. Александрийцы — образованные, мыслящие люди, которые понимают, что человечество стоит перед началом величайших перемен. Новая эра принесет с собой невероятное количество новых технологий, которых мир никогда еще не видел. Паровозы, вы слышали о них, подобные тем, что используют при добыче полезных ископаемых, распространятся по всему миру, опоясанному сетью железных дорог. Люди построят летающие машины, быстроходные корабли, создадут способы сообщения, о которых мы даже не можем мечтать. Матушка Шиптон — вы, наверное, знаете о ней — напророчила в 1550 году: «Вокруг мира будут мысли людские летать быстрее мгновения ока». — Кейс наклонился вперед. — Слушайте меня, мой друг. Не важно, верите ли вы моим словам или нет. Важно лишь то, что мы являемся свидетелями рассвета новой эпохи, что наши дни коллекционирования и охраны почти подошли к концу и что мы собираемся приступить к нашей настоящей работе.

Джереми посмотрел на него с подозрением.

— И что же это?

И когда Кейс рассказал ему, Джереми воскликнул:

— Абсурд!

Но услышанное заставило его задуматься. И он согласился с тем, что сохранность Библиотеки имеет первостепенное значение.

С вечера он не спал, волнуясь, ощущая прилив новых сил и свою важность, строя планы и мечтая об Эмме. Завтра его освободят! Он был готов перевернуть новую страницу в своей жизни. Больше никаких долгов и покупок в кредит. Он собирался найти настоящую работу, возможно, устроиться к отцу в бухгалтерскую контору. Конечно же, он не забудет своих друзей. Никто за одну ночь не может отказаться от старых привычек. К тому же мужчина обязан хорошо выглядеть, следовать моде, чтобы люди сразу видели его положение в обществе по тому, как он одевается. Возможно, он оставит одного или двух своих любимых портных с Бонд-стрит. И галантерейщика, сапожника, импортера шелковых галстуков, и еще, конечно, нужны перчатки и нюхательный табак…

Он погрузился в сладкий сон — впервые за долгое время.

Проснувшись, Джереми был шокирован.

Ночью к Фредерику пришел священник, чтобы дать ему последние наставления, и когда Джереми проснулся утром, то узнал, что наступил день казни Фредерика Кейса.

Появилась Эмма. Кейс обнимал ее, пока она безутешно рыдала. Он говорил ласково, пытаясь скрыть боль и гнев, бушевавшие у него в душе.

— Обещай мне, что останешься с Джереми. Отсюда поезжай сразу на Морвен. Не ходи на мою казнь. Сохрани меня в своих воспоминаниях живым.

Она всхлипывала на его груди.

— Обещай мне, Эмма!

Джереми смотрел на них, и сердце его обливалось кровью. Ни одна женщина не любила и не будет любить его так, как Эмма любила Кейса. Он отчетливо видел свое будущее, расстеленное перед ним, словно лоскутное одеяло: бесконечные вечеринки, сплетни и портные, потраченные впустую годы, он сам на смертном одре, один и без любимых. Его имя забыто, потому что он ничего не сделал в своей жизни.

И потом он подумал о Дезмонде Стоуне, жестоком человеке, обладавшем богатством и властью. И Джереми знал, что не сможет противостоять ему и защитить Эмму от его притязаний.

Туман в его голове развеялся, и ответ на вопрос «Что делать?» пришел к нему, словно ясный летний день.

Сглотнув для храбрости и сжав кулаки, он выпалил:

— Пойдете вы, Фредерик. Забирайте Эмму и планы с собой на Морвен.

Они обернулись.

— Что?

— Когда меня вызовут, то ответите вы. Я остаюсь.

— Нет! — закричала Эмма.

Он говорил сбивчиво, его тело била дрожь.

— Деньги за освобождение уплачены, тюремщик назовет имя Джереми Лэмба. Ему наплевать, кто здесь кто, главное — чтобы к концу дня количество заключенных в камере соответствовало списку. И когда придет черед Фредерика Кейса, я отвечу вместо вас.

— Боже мой, я не позволю вам это сделать!

— Не отговаривайте меня. Я никогда не делал ничего храброго в своей жизни. Не лишайте меня этой возможности.

Кейс отказывался слушать.

— Я не отправлю невинного человека на виселицу.

— Ваша жизнь значит больше, чем моя. У вас есть цель, которой нет у меня. Вы нужны другим людям, Фредерик, я же никому не нужен.

— Я не могу так поступить! — сдавленно крикнул Фредерик.

— Друг мой, послушайте: когда-то вы сказали, что я хороший человек. Я хочу быть достойным ваших слов. Хочу доказать, что вы были правы.

Кейс отчаянно подыскивал слова.

— Дезмонд Стоун наверняка будет среди зрителей и поймет, что человек на виселице — это не я.

— Вы мне рассказывали о нем и его двуличности, и я уверен, что он не осмелится пожаловаться александрийцам на ваш побег из-под петли, ибо тогда подозрения падут на него самого.

— Все равно я не позволю вам это сделать!