– Кто это – Виктория? – поинтересовался Нед.

– Она как бы моя мама.

– Как бы мама?

– Маленькая девочка, которая заботится обо мне. Она помладше тебя, пожалуй. Сколько тебе лет?

– Девять.

– А Виктории всего лишь пять. Подожди-ка, я помню, перед сном она мне сказала, что королева скончалась. Как печально, правда?

– Королева не скончалась, – сказал Нед. – Если бы она умерла, то королём был бы Чарлз.

– Чарлз? – спросила кукла. – Я вижу, ты не силён в истории. Чарлз Второй умер более чем два столетия назад. Может, ты мне ещё скажешь, что королеву зовут Елизавета?

– Да, так оно и есть.

– Глупый мальчик! Ведь моя Виктория названа в честь нашей великой королевы-императрицы. Королева правила шестьдесят четыре года. Такое уже не повторится.

«Да, не повторится», – подумал Нед, а вслух сказал:

– По-твоему, какой сейчас год?

– Ты что, совсем ничего не знаешь, господин Нед? – удивилась кукла. – Ну конечно же тысяча девятьсот первый!

– Ого! – только и смог произнести Нед.

Он заставил себя посмотреть в широко распахнутые голубые глаза куклы. Как-то было не по себе, что к нему обращались с застывшим выражением на лице.

Нед собрался с духом и сказал очень вежливо:

– К сожалению, мне не совсем понятно, кого ты хочешь видеть.

– Странно, – тихо произнесла кукла, – Виктория должна была тебе объяснить.

Она больше не сказала ни слова, только продолжала глядеть без всякого выражения, пока наконец Нед не спросил:

– Как тебя зовут?

– Моё имя Леди Дейзи[1] Чейн.

– О-о, – сказал Нед.

Неожиданно для самого себя он взял её правую руку в белой перчатке, и, когда потянул к себе, рука, на которой выше локтя была чёрная повязка – знак траура по почившей великой королеве, – не сгибаясь, на шарнире, который находился у куклы в плече, выдвинулась вперёд.

– Будем знакомы, – сказал он.

Тут Нед услышал, что его зовёт бабушка.

– Иду! – крикнул он, а кукле сказал: – Извини, я через минуту вернусь.

Он подвинул негнущуюся руку на место и, осторожно взяв куклу за плечи, положил её опять в коробку. Когда она оказалась в горизонтальном положении, окаймлённые длинными ресницами веки опустились и закрыли голубые глаза.

– Положить сверху крышку? – прошептал он, но ответа не последовало.

– Нед! – позвала опять бабушка, теперь уже ближе, и он, торопясь, прикрыл за собой дверь и сбежал с чердака.

– Извини, бабушка, – сказал Нед, – я был на чердаке.

– Что ты там забыл?

– Хотел посмотреть, погасил ли свет.

Вечером, когда Нед уже был в кровати, он долго не мог уснуть. Мысли путались, а когда наконец заснул, ему приснился какой-то неприятный сон, будто он сам лежит в огромной картонной коробке, а над ним склонилась толстая старая леди и грозно вопрошает: «Кто ты такой?!»

На следующее утро Нед проснулся рано, и ему подумалось, что, может быть, вообще вся эта история с куклой была сном. Тихо, чтобы не разбудить бабушку, он забрался на чердак и открыл дверь в кладовку. Кукла лежала в своей коробке точно так, как он положил её накануне. Он опустился на колени.

– Леди Дейзи, – позвал он, – проснись, это я, Нед.

Тишина.

– Конечно, это был сон, – громко сказал Нед. – Мне всё почудилось. Наверное, я спятил.

Ему вдруг стало очень грустно, он поднял куклу перед собой на вытянутых руках. Как только она оказалась в вертикальном положении, глаза её открылись.

– Ах, это Нед! Доброе утро. Надеюсь, ты здоров?

– О да, Леди Дейзи, всё в порядке, спасибо! – радостно ответил Нед; теперь-то он знал, в чём дело.

«Я понял, – подумал он. – Как только её глаза закрываются, она крепко спит! До тех пор, пока кто-нибудь не поставит куклу вертикально. Когда я вчера взял её из коробки, она спала уже… сколько же… восемьдесят девять лет! Хотел бы я узнать побольше об этой пятилетней Виктории. Почему девочка вдруг потеряла к ней всякий интерес, положила в коробку и перевязала бечёвкой?..»

– Леди Дейзи, – сказал он.

– Что, Нед?

– Эта девочка, Виктория, какая она была?

– Была? – переспросила Леди Дейзи. – Ты хочешь сказать – какая она есть?

– Да.

– Она очаровательный ребёнок, воспитанная и послушная и старательно делает уроки. Полагаю, она могла бы тебя кое-чему научить – истории, например. А что касается её внешности, у неё прекрасные, вьющиеся колечками волосы и глаза такого же цвета, как мои. К сожалению, у Виктории слабое здоровье, она хрупкая. Не то что её брат Сидни, он старше её на три года. Этот – крепыш и шалун. Скажи, Нед, а у тебя есть братья и сёстры?

– Нет.

– Ну, тогда ты должен найти Сидни. Он почти твоего возраста и всегда готов напроказничать. Тебе станет с ним веселей.

– О, мне нравится быть с тобой, Леди Дейзи, – сказал Нед, не особенно вникая в то, что она говорит.

Он осторожно поставил куклу на стол, подперев её со спины стопкой книг. В этом положении устремлённый прямо взгляд куклы упал на коня-качалку.

– Боже! – воскликнула она. – Что на этом чердаке делает Доббин, которого Виктория так любит? Кстати, а почему мы здесь? Пожалуйста, отнеси меня вниз, Нед, умоляю тебя!

Нед колебался. Он слышал, что бабушка проснулась, ходит по дому, а потом на другом конце чердака забулькало в баке с водой – бабушка принимала утреннюю ванну. Значит, он может пронести Леди Дейзи в свою комнату, но всё-таки лучше предостеречься, чем потом жалеть. Он ведь не намеревался раскрывать свой секрет.

Нед поставил куклу на стол.

– Хорошо, мы пойдём в мою комнату.

«Но сначала, – подумал он, – я раз и навсегда проверю, верно ли, что она лёжа сразу засыпает и пробуждается, только когда её поднимают».

– Леди Дейзи, – сказал он, – прежде чем мы пойдём в мою комнату, не могла бы ты мне что-нибудь продекламировать? Какое-нибудь стихотворение, например?

– Если хочешь – пожалуйста. Могу любимый стишок Виктории.

– Сколько в нём строф?

– Только две.

– Прочти, – попросил Нед, и Леди Дейзи начала:

Как только она закончила первую строфу, Нед быстро наклонил её назад. Глаза закрылись, и кукла сразу замолкла.

Нед положил её в коробку, накрыл крышкой и пошёл вниз в свою комнату. Там он, плотно закрыв за собой дверь, достал куклу и поставил на тумбочку около кровати. Глаза открылись, и кукла немедленно продолжила:

– Действительно, хороший стишок, – похвалил Нед, – и ты рассказываешь его замечательно.