— Ты посмотри вон туда! — Эрик толкнул Сэла в бок, кивнул на ковбоя в потрепанных джинсах, кожаном жилете и широкополой с пятнами шляпе. Он стоял у стола, где шла игра в «очко», обняв подвыпившую блондинку, цветущую, со светлой кожей и здоровенными титьками. Играл ковбой сразу за троих, и у каждого было сто фишек.

— Черт побери, старик! — прошептал Эрик. — Он играет на пари...

— Триста долларов.

— Надо же такое придумать!

Швед порылся в карманах своих желтовато-зеленых необъятных шортов и извлек пачку долларов.

— Это все, что осталось после покупки машины. — Он пересчитал купюры — тысяча четыреста долларов, и быстро взглянул на Сэла.

— Ну как, дружище?

— Что ты имеешь в виду?

— Ставить на все?

Сэл улыбнулся.

— Если хочешь их потерять — валяй.

Эрик скорчил презрительную мину и решительно тряхнул головой:

— Никогда тебе, дружок, не понять, что такое азарт.

Эрик швырнул деньги на середину стола как раз в тот момент, когда дилер собрался сдавать карты для очередной партии.

Держа купюры веером в тонких холеных пальцах, дилер бесстрастным тоном объявил сидевшему позади них распорядителю:

— Ставка четырнадцать сотен!

Распорядитель подошел к столику, осмотрел деньги, скользнул взглядом по Сэлу и Эрику и кивком головы изъявил согласие. Дилер принялся сдавать карты. У ковбоя оказались двойка и тройка, восьмерка и десятка, король и туз — «Блэк-Джек». У Эрика два туза. У дилера две дамы.

— Черт побери, что же мне делать с таким дерьмом? — спросил Эрик у стоявшего у него за спиной Сэла.

Сэл пожал плечами.

— Ты можешь сделать только одно.

Эрик вопросительно посмотрел на Сэла, но тот молчал.

— Что же я должен сделать, дружище?

— Разбить тузы.

— Разбить? Каким образом?

Сэл достал бумажник, отсчитал четырнадцать стодолларовых купюр, выданный аванс менеджером Карла. И рядом с хрустящими банкнотами положил на красное сукно туза.

— Значит, мы играем вместе, старик? — обрадовался Эрик.

Сэл покачал головой.

— Я же сказал, я — не игрок. Это взаймы. Надеюсь, богачу, который выкладывает за машину наличные, можно доверить такой мизер?

Эрик опять поморщился, изобразив досаду, когда ковбою достались пятерка, шестерка и девятка, что означало полнейшее его поражение. «Ч-е-е-е-е-е-р-т!» — взвыл ковбой. В следующей партии он набрал восемнадцать, но ему опять не повезло, потому что дилер показывал двадцать. Ковбой, казалось, агонизировал. Он взял короля треф и, повернувшись к Эрику и Сэлу, злобно посмотрел на них, как если бы они были повинны в его поражении.

Эрик указал на лежавший на столе туз и взял тройку. Быстро глянул на Сэла и, постучав указательным пальцем по столу, снова вытащил тройку. Семь или семнадцать. Эрик сделал знак дилеру и получил еще одного туза.

— Не повезло, — чуть слышно прошептал Эрик.

— Ты выиграешь, — сказал Сэл. — Он проиграет.

Эрик кивнул, потом медленно поднял указательный палец и так же медленно опустил его на стол. Дилер протянул ему бубновую тройку, и Эрик с облегчением сказал:

— Прекрасно.

Дилер автоматически отсчитал тысячу четыреста долларов: десять зеленых купюр по сто долларов и шестнадцать коричневых по двадцать пять. Потом взглянул на деньги, выложенные Сэлом вместе с тузом.

— Ходи, — сказал Эрик. — Ведь деньги твои.

— Нет, твои, я дал их тебе в долг.

— В таком случае, старик, сыграй за меня.

Сэл побарабанил указательным пальцем рядом с тузом, и дилер вытащил из колоды десятку треф. Как раз то, что требовалось для выигрыша.

Покидая казино с выигрышем в 2800 долларов, Эрик весело смеялся.

— Был момент, старик, — признался он, обняв Сэла за плечи, — когда сердце, казалось, разорвется от волнения. Ты тоже заволновался?

Сэл подумал с минуту и, взглянув в радостные глаза друга, сказал:

— Нет, нисколько.

Эрик сделался вдруг серьезным и с укоризной заметил:

— Конченый ты человек, братец. Не знаешь, что такое азарт.

Сэл улыбнулся, и Эрик продолжал:

— Вот я совсем другое дело! В моем скандинавском теле азартная душа цыгана. — Он обнял рукой шею Сэла и привлек его к себе. — Пойдем со мной, старик.

Эрик попробовал свои силы во всех играх, какие только были в казино. Сэл спокойно наблюдал за ним, дивясь собственной индифферентности. Она даже казалась ему забавной. Его пульс бился ровно, как и сердце, ладони оставались сухими. В общем, его нисколько не волновало, выиграет Эрик или проиграет. Сэл Д'Аморе реагировал бы по-другому. Отчаивался бы при малейшей оплошности и ликовал при любой удаче. Когда победа служила ему поводом для самоутверждения, доказательством того, что он достоин уважения, что пользуется покровительством звезд, каждая проигранная партия воспринималась как свидетельство его никчемности и невезения. Но Сэла Д'Аморе больше не существует. Он умер, умер в кладовке «Толл Колд Уан» и возродился в образе Марко Толедано. Того самого Марко Толедано, чертовски преуспевающего выходца из Канады — автора песен, претендента на приз «Грэмми». Завтра вечером состоится презентация его песен. В этом году, по предварительным подсчетам, Марко Толедано сможет заработать миллион долларов США. Его музыка звучит во всех странах мира. А спит он с Изабель Джемелли. всемирно известной рок-певицей и самой великолепной любовницей из всех, с которыми его сводила судьба. С единственной женщиной, которую он по-настоящему любит.

Эрик удачно сыграл в кости, еще более удачно в рулетку, проиграл в «баккара» и «Большое колесо», потом опять сыграл в «очко», и снова выиграл. Он даже попытал счастье в совершенно невообразимых по трудности китайских играх «пэй гоу» и «пэй найн». И, как ни странно, выиграл. «Удача начинающего игрока, — думал Сэл. стоя рядом с ним. — Невероятно, но факт, элементарное везение». Сэл равнодушно наблюдал за игрой Эрика, не испытывая ни досады, ни злости, ничего. Азартные игры его давно не интересовали. Не вызывали ни азарта, ни волнения.

К полуночи Эрик был пьян в стельку не только от обилия выпитого, но и от грандиозного выигрыша — двадцать две тысячи долларов.

— Эй, старик, — бормотал Эрик заплетающимся языком. — Не такие уж и большие это деньги. Твоя старуха столько зарабатывает за минуту. И все-таки неплохо, если учесть, что я заработал их за одну ночь.

Сэл, с трудом лавируя в толпе, притащил Эрика к выходу.

— Нам пора, дружище. Надо возвращаться. Изабель, наверное, недоумевает, куда это я подевался. А Карл, этот чертов нацист, небось уже орудует там вместе с гестапо.

Когда Сэл усаживал Эрика в его красный «джип», тот вдруг вскинул голову и пробормотал:

— Старик, можешь ответить мне на один вопрос?

Сэл сел за руль.

— Поведу я.

— Можешь мне сказать, почему нацисты вторглись в Норвегию, а не в Швецию?

Сэл понятия не имел, что нацисты вторглись в Норвегию.

— Нет, не знаю.

Эрик покачал головой.

— Я тоже не знаю, старик. Знаю только, что шведские девицы гораздо стервознее норвежских.

— Постарайся уснуть, Эрик, — сказал Сэл, включая мотор.

— Ладно, — пробормотал Эрик, откинулся на сиденье и громко захрапел.

На полпути к Лос-Анджелесу их все-таки настиг обещанный синоптиками дождь. Сначала на ветровом стекле появилось несколько крупных капель, но потом, когда Сэлу с большим трудом удалось наконец натянуть крышу и обеспечить герметичность салона, небеса разверзлись. Он вовремя успел справиться, со всем этим, и теперь, закурив сигарету, смотрел, как обрушившийся на Джиламонстрскую пустыню ливень мгновенно уходит в выжженную солнцем, сухую почву. Такой же ливень был тогда, ночью в Нью-Орлеане, три года назад. Когда ему удалось бежать.

Право «обновить» пепельницу в собственной машине, несомненно, принадлежало хозяину, считал Сэл, поэтому он отогнул уголок откидного верха машины и выбросил окурок наружу. Этого оказалось достаточно, чтобы его брюки промокли до нитки. В следующую минуту небо расколола от края до края зловещая молния, осветив на мгновенье пустыню, и оглушительный раскат грома сотряс «джип» подобно звуковому торнадо.