Однако она избежала смерти. Мало того, теперь в ее замке находился Малькольм. Родерик терялся в догадках, с какой стати его бывший командир и лэрд оказывает услуги этому никчемному клану. Великий Черный Волк превратился в жалкую крысу и спасается от своей убогой жизни беспробудным пьянством. Маккендрики жестоко заблуждаются, если полагают, что Малькольм способен чем-то помочь им. Ариэлла ни за что не вручит ему меч. Шпион сообщил Родерику, что она не видит в Малькольме будущего лэрда. Ничего удивительного: девчонка, всегда стремившаяся к совершенству во всем, не польстится на эту развалину! Одно Родерик твердо усвоил, пока она выхаживала его: Ариэлла уверена, что следующий лэрд клана будет верхом совершенства. Хромой пьяница Черный Волк, покрытый шрамами, весьма далек от совершенства.

Поднеся руку к щеке, Родерик машинально провел пальцем по уродливой отметине, оставленной Ариэллой. Однажды Родерик почти убедил ее, что он тот самый человек, которого она ищет. Но тут вмешался дряхлый безумец, якобы ясновидящий, и велел девчонке отвергнуть его. Ариэлла преодолела разочарование и смирилась с приговором Элпина. Как видно, ответственность перед кланом возобладала над чувствами. И тогда Родерик понял, что больше мешкать нельзя.

— В этот раз мы одолеем Маккендриков так же легко, как тогда, — заверил он своих сообщников. — Главное — захватить девчонку. Уж я растолкую ей, что ждет ее клан, если я не получу меча! Давайте дождемся, пока они наедятся и напьются до отвала. Мы нанесем удар тогда, когда их мозги будут затуманены, а ноги утратят прыть.

— А как же жратва? — взвился Грегор.

— Замок будет в наших руках, — напомнил Родерик. — Вы успеете нажраться.

Успокоившись, приближенные разбрелись, чтобы передать приказ главаря своим подчиненным. Родерик снова обратил взор к сияющим окнам замка. Еще немного — и меч будет принадлежать ему. Это волшебное оружие дарует ему власть, и он принудит свою молодую жену к покорности в постели.

И вот тогда он располосует ей личико. Пусть впредь знает, каково прогневить нового лэрда.

Веселье было в самом разгаре. Маккендрики затеяли в большом зале танцы и, взявшись за руки, образовали широкий круг. Мужчины нарядились в выходные рубахи и юбки, женщины вытащили из сундуков лучшие платья, лежавшие там со дня прибытия Макфейна. Столы были уставлены блюдами с жареным мясом, рыбой, огромными караваями хлеба, сыром, сладкими пирогами. Эль и вино лились рекой, так что у танцоров горели щеки и сверкали глаза. Грэм и Рамси, устроившись на деревянном балкончике, дули в волынки с небывалым задором. Брайс и Хью, подкрепив силы доброй порцией эля, решили потешить соплеменников новым фокусом.

— Что за олух этот Гэвин! — Элизабет уже в который раз оправила вырез на груди. — Уселся с Энгусом, Дугалдом и моим отцом и знай себе молотит языком, вместо того чтобы танцевать!

— Почему бы тебе самой не пригласить его на танец? — спросила Ариэлла.

Элизабет просияла:

— Думаешь, такое возможно?

— Неужели у тебя хватит смелости? — ахнула Агнес, придя в крайнее замешательство.

— Гэвин — наш гость, — напомнила Ариэлла. — Возможно, он стесняется пригласить женщину танцевать, боясь, как бы она не приняла это за ухаживание. Если ты пригласишь его сама, никто не задумается о его намерениях. Гэвин будет с тобой отменно любезен, особенно если ты подойдешь к нему, пока он сидит в обществе твоего отца.

— А ведь верно! — Элизабет и в голову не пришло, что Гэвин может счесть ее неподходящей партнершей. Снова поправив вырез, она покинула подруг и пересекла зал.

Гэвин поднял глаза и поставил кубок, поняв, что Элизабет направляется к нему.

— Гэвин Макфейн, ты решил просидеть сиднем весь вечер? Может, встанешь и потанцуешь со мной?

Отец Элизабет был ошеломлен:

— Ты ополоумела, дочка? Разве так ведут себя с мужчинами?

— Гэвин стесняется пригласить меня сам, отец, вот я и взяла это на себя.

— Теперешние девочки так смелы! — Энгус покачал головой.

Гордон уставился на Гэвина:

— Это правда?

— Ты о чем?

— О том, что ты, храбрый воин, стесняешься пригласить мою дочь танцевать?

— Нет, конечно.

— Поняла? — обратился Гордон к дочери. — Вовсе он не застенчивый.

— Так чего же он медлит? — Элизабет кокетливо поглядывала на Гэвина.

Гордон нахмурился:

— Ты находишь мою дочь недостаточно привлекательной?

— Что ты! — воскликнул Гэвин. — Она у тебя Красавица!

Элизабет расплылась в улыбке:

— Ты серьезно?

— Да. Но дело не в этом, — твердо сказал рыцарь.

— Понял! Ты женат, — предположил Дугалд.

— Нет.

— Помолвлен?

— Тоже нет.

— Никудышный танцор? — удивился Гордон.

— Не сказал бы.

— Тогда в чем дело? — взвился Дугалд. Все смотрели на Гэвина, ожидая объяснений.

— Я для нее слишком стар, — пробормотал он. Энгус непонимающе заморгал.

— Повтори!

— Я уже немолод. — Гэвин почувствовал себя глупо.

— Мне послышалось, будто этот юноша утверждает, что уже немолод… — растерянно пролепетал Дугалд.

— Ничего подобного! — отмахнулся Энгус. — Он толкует про голод. Ешь, сынок, вон какое изобилие!

— Не стесняйся, Гэвин! — Гордон шлепнул его по спине. — Мы, Маккендрики, не требуем, чтобы мужчина, один раз потанцевав с девушкой, обязательно женился на ней. Уж я-то знаю свою Элизабет: она от тебя все равно не отстанет, пока ты не согласишься.

Гэвин взглянул на Элизабет. Та уже предвкушала победу.

— Ладно. — Он поднялся из-за стола. — Сделай мне честь, Элизабет, потанцуй со мной.

— С удовольствием, Гэвин, — кокетливо ответила она. — Вот только поспеешь ли ты за мной в столь преклонном возрасте?

Ариэлла наблюдала за ними. Гэвин вывел Элизабет на середину зала и, низко поклонившись партнерше, закружил ее в быстром танце. Девушке оказалось нелегко с ним тягаться. Впрочем, ей очень хотелось перенять его мастерство, и скоро оба уже тяжело дышали и звонко смеялись.

Ариэлла тоже улыбалась. Минуло всего несколько месяцев с тех пор, как она танцевала в этом зале с отцом. Лэрд Маккендрик был красив и умен. Он умел сочинять стихи, охотиться, играть на волынке. Мудрость и милосердие стяжали ему славу и уважение. Этот вождь пользовался любовью всего племени. Его смерть потрясла клан. В один день с ним пало немало Маккендриков, и все же нынче в зале царило веселье, а не печаль.

Одна лишь Ариэлла улыбалась через силу. Как ей недоставало отца, его ободряющих слов, ощущения спокойной уверенности, которым она наслаждалась всякий раз, когда он обнимал ее своей сильной рукой и щекотал седеющей бородой, целуя на сон грядущий! Теперь Ариэлла не только горевала по отцу, но и несла на себе непосильный груз ответственности за благоденствие клана. Как ни впечатляли последние достижения соплеменников, девушка знала, что этим людям не выдержать настоящий штурм. Макфейн, их учитель, тоже не обольщался на сей счет.

— Почему с нами нет Макфейна? — спросил Дункан, приблизившись к Ариэлле вместе с Эндрю и Ниэллом. — Он спустится сюда?

— Не знаю, — ответила Ариэлла. — Ему гораздо лучше, чем три дня назад, но едва ли он к нам присоединится. Лечение тоже утомляет.

— Смотри, как бы он не пристрастился к твоим снадобьям, — бросил Ниэлл. — Вдруг обнаружит, что твои травы действуют на него сильнее вина?

Ариэлла вспыхнула:

— Ты его не выносишь! Почему? Ниэлл бросил на нее суровый взгляд:

— Ты отлично знаешь причину. Разве он нас не предал? Твой отец и много других Маккендриков полегли только из-за того, что он не пришел на наш зов! Господи, да ведь и сама ты была на волосок от смерти! И вот он наконец появляется — но где же его войско? Новым лэрдом Макфейну не бывать, но ты все-таки позволила ему остаться, поселила в отцовской спальне, предоставила право помыкать нами, словно он и есть наш новый предводитель! — Ниэлл ожесточенно тряхнул головой. — Одно его присутствие здесь оскверняет память твоего отца!