Женевьева осторожно глотнула шампанское. Холодные пузырьки заплясали у нее на языке и защекотали в носу. Она сделала еще пару глотков. В переполненном помещении было тепло, и ей внезапно захотелось пить. Четвертый глоток — и бокал опустел.
— Еще? — спросил Хейдон.
Женевьева кивнула, и он снова наполнил ее бокал.
— Лучше пейте помедленнее, — посоветовал Хейдон. — Шампанское пьется легко, а потом внезапно ударяет в голову.
— Со мной все будет в порядке, — заверила его Женевьева, сделав очередной глоток. — Не беспокойтесь. — Она повернулась, устремив взгляд на группу людей, которые оживленно обсуждали ее картину, изображающую Саймона и Джейми.
От шампанского и духоты у Женевьевы порозовели щеки, приятно контрастируя с кремовым оттенком кожи на шее и груди. Хейдону она казалась самой красивой женщиной в зале. Женевьева понятия не имела, какое впечатление она производит на мужчин, и это делало ее еще более привлекательной. Хейдон видел, с каким любопытством они смотрят на Женевьеву, пытаясь определить, что ее с ним связывает. Он радовался, что подумал об обручальном кольце, иначе ему пришлось бы весь вечер отгонять увивающихся за ней недоумков. Прошло лет восемь с тех пор, как Женевьева впервые вышла в свет. Теперь на месте очаровательной девушки была сильная и уверенная в себе женщина, которая не только сама не поддалась отчаянию, но и помогала другим делать то же самое. Именно это сочетание красоты, решительности и самоотверженности так отличало Женевьеву от окружающих ее женщин.
— Неужели все эти люди пришли сюда посмотреть мои работы? — Женевьева все еще не могла в это поверить. — И даже покупают их?
— Только слепой не разглядел бы красоту ваших картин, Женевьева. В них есть трогательная интимность, на которую я сразу обратил внимание, и другие, несомненно, тоже.
Она задумалась над этим, наблюдая за седовласым джентльменом, который с удовольствием рассматривал изображение рыбачьей лодки, скользящей по свинцовым . волнам залива.
— Если мои картины так хороши, тогда не должно иметь никакого значения, что художник — женщина. Работу нужно оценивать по ее достоинствам.
— Вы правы, — согласился Хейдон. — Когда-нибудь подобные предубеждения исчезнут, но, пока они существуют, автором ваших картин должен считаться Жорж Булонне. Покуда вы будете в состоянии работать под его именем, вы сможете содержать себя и свою семью. Конечно, это несправедливо, но, надеюсь, финансовый успех поможет вам справиться с огорчением из-за того, что ваш талант не признан под вашим подлинным именем.
Женевьева впервые осознала значение совершенного Хейдоном. Фактически он обеспечил ее семье возможность выжить. Причем сделал это, не дав ей денег и потребовав что-то взамен, как мог бы поступить Чарлз или кто-нибудь другой из знакомых ей мужчин. Хейдон не оказал ей благодеяния, а нашел для нее способ выстоять самой. Теперь она сможет зарабатывать на жизнь себе и своей семье, занимаясь любимым делом.
Это был величайший дар из всех, какие ей когда-либо преподносили — дар настоящей независимости.
Женевьева посмотрела на Хейдона, не зная, как лучше выразить свою благодарность. Хейдон ответил ей спокойным взглядом. Он был сказочно красив в элегантном вечернем костюме. Черные локоны мягко обрамляли мужественное лицо в мягком свете масляных ламп и канделябров. Хейдон явно чувствовал себя непринужденно среди светской публики, и Женевьева понимала, что это его мир. Тем не менее в нем было кое-что, отличающее его от остальных мужчин, присутствующих в галерее, — нечто угрожающее, наводящее на мысль, что этот зверь приручен недостаточно. Именно это привлекало внимание многих женщин, украдкой бросавших на него взгляды, стараясь догадаться, кем ему приходится Женевьева. Она ощутила слабый укол ревности.
Хейдон нахмурился, заметив произошедшую в ней перемену.
— Господи, Рэдмонд, — послышался изумленный голос, — это в самом деле ты?
Женевьева затаила дыхание.
Хейдон слегка напрягся, но быстро взял себя в руки и повернулся к огненно-рыжему молодому человеку лет тридцати, быстро подходившему к ним.
— Привет, Родни, — с улыбкой отозвался он. — Рад встретить тебя здесь. Миссис Блейк, это мой старый друг, мистер Родни Колдуэлл.
С трудом сдерживая охватывающую ее панику, Женевьева повернулась и протянула руку молодому человеку.
— Здравствуйте, мистер Колдуэлл.
— Рад познакомиться, миссис Блейк. — Он коснулся губами ее руки. — Вижу, маркиз сохранил свое уникальное умение поддерживать компанию с самой красивой женщиной из всех присутствующих. — Его тон был насмешливым, но дружелюбным. — Где, черт возьми, тебя носило, Хейдон? Мы слышали о какой-то скверной истории с убийством. Говорили, что тебя повесили, но теперь ясно, что эти слухи несколько преувеличены. — Колдуэлл засмеялся.
Хейдон потягивал шампанское. Казалось, слова друга его позабавили.
— Ну, я рад, что все прояснилось. Досадное недоразумение, не так ли?
— Полагаю, что да.
— Ну и слава богу. Все в Инвернессе тебя уже похоронили — кроме меня, конечно. Я не сомневался, что ты выберешься из любой передряги. Уверяю тебя, все будут счастливы, когда я расскажу, что видел тебя в Глазго пьющим шампанское в обществе самой красивой женщины на вернисаже.
— Право, мистер Колдуэлл, вы мне льстите, — запротестовала Женевьева, пытаясь улыбнуться. — Лорд Рэдмонд, вы не возражаете проводить меня к моему мужу? Если он увидит меня беседующей с двумя красивыми мужчинами, то, несомненно, начнет ревновать. Надеюсь, вы извините нас, мистер Колдуэлл?
— Разумеется, миссис Блейк. — Он поклонился. — Было приятно познакомиться с вами. Как долго ты планируешь оставаться в Глазго, Хейдон? Я пробуду здесь неделю. Возможно, мы как-нибудь вечером пообедаем вместе, и ты расскажешь, как избежал казни. — Колдуэлл снова засмеялся.
— Увы, я завтра уезжаю.
— Право, жаль. Ты едешь домой?
— Не совсем. Я рассчитываю вернуться через несколько недель, — уклончиво ответил Хейдон.
— Деловые интересы?
— Да.
Родни вздохнул.
— Это наше общее проклятие, миссис Блейк. Приходится время от времени работать, чтобы продолжать жить в том стиле, к какому мы привыкли. Ну, Хейдон, буду ждать, пока мы оба вернемся домой и ты удостоишь меня захватывающей истории о том, как тебе удалось спастись от петли. Мне не терпится об этом услышать.
— Буду рад доставить тебе это удовольствие. — Хейдон предложил руку Женевьеве, и она послушно оперлась на нее. — А теперь, если ты извинишь нас, я должен вернуть миссис Блейк ее супругу в целости и сохранности. Доброй ночи, Родни. — Пробираясь через толпу, он сказал Женевьеве: — Нам нужно сразу же уходить.
Лицо Женевьевы оставалось застывшим, когда Хейдон забирал их накидки. Она видела, как мистер Литтон спешил к очередному перспективному покупателю, который обсуждал с женой достоинства одной из картин. Люди по-прежнему пили шампанское, громко разговаривали и смеялись. В галерее ничего не изменилось.
Женевьева вздрогнула, когда Хейдон набросил ей на плечи накидку.
Никто не произнес ни слова, пока карета ехала назад к отелю. Оказавшись в безопасности в комнате Женевьевы, Хейдон запер дверь и прислонился к ней, пытаясь сосредоточиться.
— Этот мистер Колдуэлл — ваш близкий друг?
Он покачал головой. У него не было близких друзей.
— Тогда понятно, почему он толком не знает, что с вами произошло, — сказала Женевьева.
— Полагаю, он пересказывал сплетни, которые бытуют в высшем обществе Инвернесса. Очевидно, там все еще не знают о моем бегстве. Или же Родни какое-то время не бывал в свете.
— Но теперь он расскажет, что видел вас, всем на свете.
Хейдон промолчал.
Женевьеву охватило отчаяние. Когда они вместе входили в галерею как мистер и миссис Максуэлл Блейк, она почувствовала себя счастливой — как будто тщательно разыгранная ими шарада стала реальностью. Никто в Инверэри не узнал в Хейдоне маркиза Рэдмонда. Ее очаровательный и преданный супруг совсем не походил на грязного и грубого пьяницу, метавшегося в жару на тюремной койке. Констебль Драммонд упоминал, что у маркиза есть имение в Горной Шотландии, на севере Инвернесса. Это казалось страшной далью, и Женевьева не могла себе представить, чтобы кто-нибудь из знакомых Хейдона мог случайно встретить его в Инверэри или Глазго. Теперь же, когда это случилось, пикантную новость быстро начнут передавать из уст в уста. Рано или поздно об этом услышит кто-то, знающий, что маркиз Рэдмонд бежал из тюрьмы, и сочтет своим долгом поделиться сведениями с властями. Хейдона тут же опознают в мистере Максуэлле Блейке. Родни Колдуэлл едва ли упустит какую-нибудь подробность их встречи. Констебль Драммонд ворвется к ней в дом с отрядом полицейских, чтобы арестовать Хейдона и отправить его на виселицу.
