Она подбежала к двери, открыла ее и вышла в темный и холодный коридор, оставив позади комнату, где только что вспыхнуло и угасло яркое пламя страсти.

— … Потом он вышел из тюрьмы вместе с девочкой и вернулся в дом миссис Блейк около четырех. — Мистер Тиммонс потер досаждавший ему прыщ на носу и закрыл блокнот, давая понять, что его отчет закончен. — Я оставался на улице до одиннадцати ночи, прежде чем прийти сюда. Ни мистер Блейк, ни кто-либо другой больше из дома не выходили.

Винсент Рэмзи, граф Босуэлл, задумчиво барабанил наманикюренными пальцами по крышке маленького столика. Потом он встал, вынул из кармана конверт и протянул его посетителю.

— Благодарю вас, мистер Тиммонс. Я свяжусь с вами, если мне снова понадобятся ваши услуги.

Мистер Тиммонс разинул рот при виде толстой пачки банкнотов в конверте.

— Спасибо, мистер Райт, — горячо поблагодарил он, изумленный щедростью таинственного нанимателя. — Рад быть вам полезным! Если нужно сделать что-нибудь еще — может быть, завтра снова понаблюдать за домом мистера Блейка…

Винсент открыл дверь комнаты, которую снимал в отеле, дабы льстивый маленький человечек поскорее исчез с глаз долой. Он презирал тех, кто зарабатывает на жизнь, шпионя за другими, а мистера Тиммонса не любил особенно. Одно его присутствие здесь означало вторжение в частную жизнь Винсента. Граф хорошо ему заплатил, надеясь, что тот будет помалкивать, но он был не настолько глуп, чтобы считать, будто таким образом надежно обеспечил конфиденциальность.

— Пока это все. — Пускай этот слизняк думает, что его услуги еще могут пригодиться, возможно, тогда он постарается держать язык за зубами. — Доброй ночи. — Винсент закрыл дверь, оставив мистера Тиммонса в коридоре с конвертом в руке.

Налив себе стакан безвкусного шерри, граф сделал глоток и поморщился. Он не привык пить дешевые вина, но, поселившись в Инверэри, стремился не привлекать к себе излишнего внимания. Ради этого пришлось отказаться от пристрастия к изысканным напиткам и остановиться в убогом маленьком отеле под именем мистера Элберта Райта, бизнесмена из Глазго. Якобы он направлялся на север изучать, как вырабатывают древесный уголь на холмах у берегов Тейнуилта. Винсент одевался скромно, старался не попадаться на глаза прислуге, за исключением тех моментов, когда ему подавали еду в номере или в ужасающем ресторане с грязным ковром и потрескавшейся посудой, который он считал необходимым изредка посещать. Его целью было выглядеть тихим, вежливым и абсолютно непримечательным человеком, которого забываешь, как только он уходит. Во время пребывания в Инверэри Винсент желал оставаться незамеченным настолько, чтобы никто не мог о нем вспомнить. Разумеется, за исключением пропавшего маркиза Рэдмонда.

Получив известие, что Хейдону удалось отбиться от нападавших, нанятых графом с целью убить его, Винсент пришел в ярость. Но в конце концов он утешился мыслью, что казнь через повешение — более подходящий конец для этого распутного негодяя. То, что Хейдон предстал перед судом как обычный преступник и был признан виновным в убийстве, казалось улыбкой Фортуны. Дополнительным удовольствием было представлять его в грязной зловонной камере, окруженным всяческим отребьем. Несомненно, его бьют и оскорбляют, а он тщетно заявляет о своей невиновности, пытаясь добиться справедливости. Ха! Винсент был одержим идеей отправиться в Инверэри и посмотреть на казнь, но в итоге решил, что пусть этот спектакль сыграют без него. Он желал Хейдону смерти, но не чувствовал никакой необходимости присутствовать при ней. Его вполне удовлетворило бы такое воздаяние за те неслыханные унижения и страдания, которые навлек на него маркиз Рэдмонд. Конечно, все это обошлось в немалую сумму и потребовало хлопот, но зато Винсент чувствовал, что деньги и время потрачены не напрасно.

Однако он никак не ожидал, что Хейдон вторично спасется от гибели.

Мысль о том, что любовник его покойной жены избежал острых когтей правосудия и где-то скрывается, преследуемый, но свободный, причиняла графу невероятные муки. Напрасно прождав несколько дней сообщения о поимке Хейдона, Винсент понял, что дело придется брать в собственные руки. Он поехал в Инверэри и нанял мистера Тиммонса, опытного сыщика, чье молчание — как и практически все прочее — можно было купить за деньги. Тиммонс без труда добыл сведения о суде над Хейдоном и его пребывании в тюрьме. Больше всего Винсента заинтересовало то, что перед побегом маркиза посетила в камере красивая молодая женщина. По словам надзирателя, который охотно отвечал на вопросы, поглощая неимоверное количество эля, за который, разумеется, платил мистер Тиммонс, в ночь побега его светлость выглядел немногим лучше грязного оборванного нищего. Винсент заподозрил, что это не могло не подействовать на исполненную альтруизма мисс Макфейл. Маркиз Рэдмонд был щедро наделен талантом очаровывать и соблазнять женщин независимо от обстоятельств. Примером могла служить жена Винсента, Кассандра.

Пересилив отвращение, он сделал еще один глоток шерри.

Мысли об изменах жены все еще приводили его в бешенство. Винсент напоминал себе, что Кассандра была просто эгоистичной, безмозглой шлюхой и что он испытал только облегчение, когда два года назад она умерла, после того как какой-то не отличающийся особой щепетильностью врач попытался выскоблить из ее лона плод последней любовной связи. Крушение их брака перестало иметь значение, когда восемь лет назад родилась Эммалайн. С ее чудесным появлением на свет все остальное в жизни Винсента перестало быть важным.

Узнав, что Кассандра наконец забеременела после шести лет брака, Винсент надеялся на рождение сына, который унаследует его титул и состояние. Когда малютку Эммалайн принесли ему в кабинет через час после рождения, он при виде ее розового сморщенного личика испытал горькое разочарование. Винсент попытался вернуть ее акушерке, но усталая женщина заявила, что должна срочно принести что-то его жене, и выбежала из комнаты. Ему пришлось нести Эммалайн по длинной лестнице в спальню жены. Где-то на полпути девочка перестала плакать, открыла голубые глаза и удовлетворенно посмотрела на него, словно говоря, что плакала только потому, что рядом не было отца, а теперь, когда она нашла его, все в порядке. В этот момент Винсенту казалось, что он впервые открыл самую чистую форму любви.

Сознание того, что он ошибся, причиняло мучительную боль.

Поставив стакан, Винсент подошел к окну, отодвинул пыльную портьеру и устремил взгляд на заснеженную улицу. Он не был твердо уверен, что человек, именующий себя Максуэллом Блейком, в действительности маркиз Рэдмонд. С завтрашнего дня он сам будет наблюдать за домом, пока не увидит этого Блейка.

Если этот человек действительно окажется тем, кто разрушил его жизнь, Винсент постарается, чтобы на сей раз он не избежал смерти.

— А здесь нарисованы лодки на Лох-Фаин. — Оливер поставил картину на диван в гостиной, чтобы Хейдон мог лучше оценить ее. — Подойдет тому, кто любит воду, верно?

— Возможно, — признал Хейдон, окидывая работу критическим взглядом. Мягкие и быстрые штрихи, используемые Женевьевой, придавали суденышкам и заливу зыбкий, изменчивый облик.

— Мне больше нравится вот эта, — заявила Аннабелл, водружая на стул с помощью Грейс натюрморт с вазой. Розовые и фиолетовые цветы слегка поникли, и один лепесток упал на белоснежную скатерть. — Цветы здесь выглядят такими печальными — как будто они плачут. — Она удовлетворенно вздохнула.

Хейдону пришлось согласиться. Женевьева не стремилась к сугубо реалистическому изображению увиденного, добавляя изрядную долю собственных эмоций. Результат был впечатляющим.

— А прошлым летом она нарисовала меня и Саймона, — сказал Джейми, волоча картину по полу за один угол. Сзади ее придерживал Саймон.

— Она говорила, что это два моряка, готовые отправиться в кругосветное плавание, — с гордостью объяснил Саймон.