- Что? - выпалил Биркин. - Зачем?

Бесстрастный голос молодого человека, казалось, стал ниже:

- Месть. "Амбрелле".

Он отвернулся от камеры, воздевая руки к теням. Биркин с Вескером склонились к монитору, пытаясь разглядеть, что делает этот странный человек, но видели лишь движение в темноте, и слышали звук чего-то, похожего на воду...

Молодой мужчина снова повернулся, взглянув на них, улыбка его стала хищной, и из теней за ним вышел высокий респектабельный мужчина в костюме и с галстуком; его седые волосы были зачесаны назад, лицо бороздили морщины, но его выражение не поменялось — властное, повелевающее. Это было то же лицо, что на портрете, украшающем холл.

- Доктор Маркус? - выдохнул Биркин.

- Десять лет назад "Амбрелла" убила доктора Маркуса, - сказал юноша, и в голосе почти пробился рык. - И вы помогли им. Не так ли?

Он снова засмеялся этим своим мрачным шелковистым смехом; смехом, который не сулил пощады. Биркин и Вескер, ошеломленные, в полной тишине, смотрели на ясно различимого, живого человека; человека, смерть которого они лично видели десять лет назад.

Молодой мужчина запел, и множество его детей отвернули камеру, манипулируя приборами, позволяющими транслировать его голос. Он сказал все, что хотел, по крайней мере, на данный момент; ему еще предстояло многое сделать и много решений принять. События разворачиваются и всегда развиваются в новых направлениях. Он запел более медленную песню, и образ Маркуса, как и его тело, распался, превращаясь в его детей. Они собрались у его ног, и забрались наверх по его телу, лаская и боготворя его. Ожидая его решения.

У него не было иных планов, кроме уничтожения "Амбреллы". Он использовал и собирался продолжить использовать любые средства, попадающиеся по пути: вирус, пиявок, поддельных людей, таких как Маркус, которых могли создавать его детища; он намеревался участвовать в бенефисе Альберта и Уильяма, и после его выступления их мысли, определенно, были спутаны, а сами они были испуганы.

Молодой мужчина улыбнулся. Забавно, что из всех людей именно они станут свидетелями краха. При определенном везении у него будет возможность наблюдать их кончину, стоять рядом, как они стояли когда-то, без жалости смотря на своего наставника, бьющегося в последние минуты агонии... Впрочем, их смерти не будут иметь никакого значения на фоне разворачивающейся грандиозной картины. Что действительно важно — это то, что уже очень скоро "Амбреллы" не станет.

Он задумался о мужчине и женщине с поезда, о том, как он мог бы их использовать сейчас, когда они добрались до комплекса. Сперва он хотел убить их, чтобы они не могли помешать его планам, но это показалось напрасной тратой времени; к тому же, сейчас "Амбрелла" стала и их врагом тоже. Они будут сражаться за свои жизни, за свободу — и если им повезет в этом, немедленное привлечение внимание к катастрофе гарантировано, а это, фактически, вобьет последний гвоздь в крышку гроба "Амбреллы". Уничтожение лабораторий, убийство сотрудников не дало бы такого эффекта — компания отстроила бы новые здания и наняла новых работников. Но как только внимание международной прессы сосредоточится на "Амбрелле", от нее останутся только руины... И весь мир наконец-то узнает его имя.

Объект, конечно же, был заблокирован. Комплекс создавали по примеру особняка Тревора, построенного десять лет назад: с почти таким же количеством головоломок, открывающих двери, и тайными проходами. Озвелл Спенсер, один из соучредителей "Амбреллы", был одержим шпионскими фильмами и книгами, страдал одновременно от паранойи и мании величия, что в итоге породило невероятно защищенный механизм блокировки. Он включал в себя тайные спрятанные ключи, двери, которые нельзя открыть без отсутствующих деталей барельефа, и даже пару комнат-ловушек, предназначенных для поимки нарушителей, имеющих глупость проявить неосторожность. Сбежать оттуда — задача не из легких.

Но по комплексу рассредоточились поддельные люди, те самые, что созданы из пиявок, каждый из которых был готов заразить все и вся на своем пути; именно они, в первую очередь, помогли распространиться вирусу. Сейчас он может использовать их, чтобы открыть учебноисследовательский комплекс, собрать ключи и разблокировать двери, по крайней мере, это даст мужчине с женщиной шанс выжить. Шанс, конечно, крайне мал: поддельные люди были не единственными зараженными существами, бродящими по коридорам, но они уже зарекомендовали себя более жизнеспособными особями, чем большинство.

Молодой мужчина рассмеялся, на ум пришли Альберт и Уильям. Его интересовало, о чем сейчас думают они — самые выдающиеся из студентов Джеймса Маркуса, борющиеся за выживание "Амбреллы". После всех этих лет. Какая невероятная ирония.

Дети загудели, покрывая его, упиваясь его смехом, и запели свою собственную прекрасную песнь, песнь хаоса и взаимозависимости; их прохладные, гладкие тела, наполненные кровью его врагов, сливались воедино, окутывая его.

- ...порождает силу. Сила есть жизнь.

Властный голос утих, и огромный холл снова погрузился в тишину. Скорее всего, это была запись или что-то вроде, голос не звучал живым, но кто-то же должен был ее включить... и, ей казалось, она знала этого человека. Она снова повернулась к портрету доктора Маркуса и почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

- Да уж, это было жутко, - сказал Билли.

- Не так жутко, как увидеть его в поезде, - отозвалась Ребекка, кивая на портрет. - Сделанного из скользких слизней.

- Может, это другая стадия заражения или вроде того? - предположил юноша.

Ребекка кивнула, хотя знала, что это маловероятно. У зомбиподобных людей, которых они видели в поезде, и мужчины в вагоне-ресторане симптомы не совпадали.

- Или, может, пиявки заразили других людей и... Не знаю, взяли контроль над прочими, -сказала она.

- Угу, - поддакнул Билли, провел рукой по волосам и, на удивление, очень мило улыбнулся ей. - Пофигу. Тебе, наверное, нужно найти телефон или рацию, вызвать своих друзей.

В его голосе прозвучали презрительные нотки. Ребекка сжала свой девятимиллиметровый.

- А что ты собираешься делать?

Билли развернулся и легкими шагами пошел вниз по лестнице.

- Пойду прогуляюсь, - ответил он.

Она дошла с ним до передней двери, не зная, что делать и что сказать. Девушка совсем не была уверена в том, что сможет застрелить его теперь, после того как он спас ей жизнь, но и отпустить его просто так не могла.

- Не думаю, что это такая уж хорошая идея, - сказала Бекка. Он открыл дверь. На них подул прохладный, влажный ночной ветер, дождь прекратил лить, перейдя в морось.

- Ценю беспокойство, но думаю, что фору я заслужил. Так что давай просто...

Он замер, не договорив, глядя на мокрый от дождя пейзаж, раскинувшийся перед ними. Особняк, казалось, стоял на склоне холма. Перед ними виднелся мощеный проход, достаточно широкий, чтобы его можно было назвать дорогой, тянущийся метров на десять — там он резко обрывался, ведя в никуда.

Они вместе прошли к краю тропы. С наружной стороны двери было два фонарных столба, работал только один, но света от него вполне хватало для того, чтобы понять — без хорошей веревки ни один из них таким путем отсюда не выберется. Тропа заканчивалась зубчатой линией из щебня, расположенной на вершине крутого склона, а дальше был обрыв глубиной метров пять, а то и больше. Определить точнее не представлялось возможным из-за темноты.

- Что ты там говорил? - спросила девушка.

- Подумаешь, найду другую дверь, - сказал Билли, поворачиваясь, чтобы рассмотреть здание. Это был особняк, определенно, декорированный, словно прибежище на выходные старомодного миллиардера, но они оба видели логотип ”УЧЕБНЫЙ КОМПЛЕКС АМБРЕЛЛЫ”, выгравированный на полированном мраморном полу. Ребекка решила, что это здание предназначалось для встреч в неформальной обстановке или чего-то подобного.