– Как видите, даже в таких условиях импорт с Аккорда снизится всего на десять процентов, тогда как повышение конечной стоимости позволит нашим производителям участвовать в конкурентной борьбе.

Проблема заключалась в том, что, согласно этим предложениям, слишком высокой пошлиной облагали сложный продукт, рынок которого еще только развивался, и слишком низкой – простой и дешевый. К тому же согласие Аккорда на то, чтобы градация возрастала более круто, могло создать опасный прецедент.

Натаниэль выловил из недр своего «дипломата» документ, в котором, если отбросить технические подробности, говорилось, что на Аккорде разработаны трехкомпонентные чипы, способные заменить собой четырехкомпонентные имперские, производимые «Норам микроникс». Собственно, сами термины – «трехкомпонентный» и «четырехкомпонентный» – были условными, поскольку для работы одинарного чипа необходимо наличие одного миллиона электронных клапанов, а с каждым новым уровнем это количество возрастало в десять раз.

Эколитарий протянул бумагу Янис.

– Как здесь сказано, существует определенная проблема терминологии.

Он дождался, пока та прочтет обе страницы. Закончив, Янис сунула документ секретарю, тот его отсканировал и отдал лорду Йансену.

– Он прав, – сообщили спустя несколько минут из-за пульта.

Йансен, уже не такой скучающий, подался вперед.

– Эта записка может отбросить нас к самому началу, лорд Уэйлер. Зачем вы ее принесли?

– По ряду причин. Во-первых, иначе я рисковал бы показаться в глазах Империи ведущим себя нечестно. Во-вторых, отсюда следует, что использование градации ставок, основанной на условных различиях, ошибочно. В-третьих – что эту проблему надлежит разрешить.

– Понимаю, – заметил Йансен.

– Что вы предлагаете? – спросила Янис. – Вы подняли вопрос. Вероятно, у вас есть на него какие-то ответы.

– Определенные вопросы, связанные с уровнем, начиная от которого применяется максимальная ставка пошлины, уже появились. Не так ли?

– Так. Это верно для любой прогрессивной шкалы. Но что мы можем здесь поделать?

Эколитарий пожал плечами с таким видом, будто это было очевидно даже для такого тупицы, как он.

– Будучи простым бедным посланником, наблюдаю, что проблема – не в облагаемых пошлиной товарах, а в самой структуре пошлины. В отсутствие прогрессивной шкалы различные наименования для устройств, выполняющих одну и ту же функцию, не имеют значения.

– Вы предлагаете единообразную ставку пошлины на все мультичипы?

От прямого ответа Натаниэль ушел:

– Какова будет средняя сумма расходов Аккорда, если установить единую пошлину в размере девяти процентов?

– Ставка низкая, – сказала Янис. – Однако давайте посмотрим, Девон…

Впрочем, эколитарий уже знал: при существующем товарообороте в данной области девятипроцентная ставка приведет к тому, что сумма, уплачиваемая Аккордом Империи, упадет примерно на два процента. Если предположить, что объемы экспорта мультичипов снизятся на одну десятую, для получения сопоставимого дохода Империи нужно будет установить пошлину на уровне девяти с половиной процентов. В воздухе вспыхнула колонка цифр.

– При этом варианте мы теряем еще больше! – запротестовала Янис.

– Девять с половиной, – предложил Натаниэль. Никто ему не ответил, пока на голографическом дисплее не появились новые цифры.

– Это несколько лучше, но я надеюсь, что Аккорд проявит определенную гибкость, – сказал Йансен, – в особенности – учитывая высокие объемы продаж.

Натаниэль проконсультировался со своим портативным компьютером, затем вскинул руки.

– Десять!

Этот вариант тоже вывели на дисплей. При нем прогнозировался двадцатипроцентный спад объема продаж и небольшой рост поступлений в имперскую казну.

Уважение Натаниэля к экономистам Министерства внешних сношений сошло на нет. Ни один товар на свете не мог проявить подобной ценовой эластичности из-за какой-то половины процента. К тому же было очевидно, что влияние технологических перемен никто не учел.

Он нахмурился.

– Как насчет девяти целых семидесяти пяти сотых процента в качестве окончательного предложения?

– Десять! – объявил Йансен прежде, чем Янис успела что-либо сказать.

– Но убытки! Огромный рост пошлины!.. Почти сорок процентов!.. – воскликнул Натаниэль.

– Лорд Уэйлер, вот уже несколько лет наши производители микроэлектроники страдают из-за чрезмерно низких пошлин на ее ввоз. Императору приходится смотреть на вопрос в перспективе. Существует много других факторов… – Янис не стала заканчивать фразу.

– Ах да, конечно – много «других факторов». Понимаю. Хотя я предпочел бы установить пошлину на уровне девяти целых семидесяти пяти сотых процента, ради достижения консенсуса мы согласны на десять. Что нам еще остается?

– Во имя Прогресса, – предложил Йансен, – давайте покончим с этим вопросом! Разумеется, все еще нужно будет согласовать с императором и коллегией Министерства.

Натаниэль сделал в своих бумагах соответствующие пометки.

– Мне тоже придется сверить позиции с руководством.

– Хорошо, – монотонно прогудела Янис Дю-Плесси. – Следующий вопрос…

Натаниэль стал опять рыться в папках. Его ждал долгий-долгий день.

Переговоры шли и шли, прерываясь только на выходные да время от времени для «консультаций», а потом внезапно, как всегда бывает в Нью-Августе, прервались посреди недели.

Пакет соглашений был подготовлен для передачи в Имперский Сенат на милость Хельмсуорта и его коллег.

Натаниэль сидел за рабочим столом. Прошло уже больше стандартного месяца. Марлаан так и не вернулся из отпуска, а Уитерспун, сообщивший, что только что выполнил свою задачу на Аккорде, собирался перед возвращением на Терру провести какое-то время дома.

Натаниэль выглянул на улицу – небо было безоблачным (интересно, почему имперцы предпочитают вести переговоры в комнатах без окон?). Потом взглянул на экран и на список исходящей корреспонденции, которую надлежало завизировать. Похоже, Майдра подсовывала ему эти списки всякий раз, как ей казалось, будто начальник бездельничает.

Селектор издал негромкий звонок.

– Вас спрашивает Марселла Ку-Смайт, лорд Уэйлер.

– Спасибо. – Он ткнул пальцем в мигающую панель. – Мисс Ку-Смайт?

– Да, лорд Уэйлер. Позвольте мне первой поздравить вас с успехом, достигнутым, как я слышала, в Министерстве внешних сношений.

– Все разговоры да разговоры, любезная леди, долгие и сложные, ведь со всеми нужно договориться. А успех?.. – Он пожал плечами. – Кто знает?

– Вы слишком скромны.

– Являюсь всего лишь бедным человеком, занимающимся цифрами.

Натаниэль окинул взором стены, взглянул через открытую дверь в комнату персонала, опустил глаза и только после этого вновь посмотрел на экран.

Марселла тоже на миг отвернулась.

– Как долго, по-вашему, осталось ждать завершения переговоров?

– Если не случится ничего непредвиденного и не возникнет новых трудностей, можно считать, что основная часть работы сделана, – уклончиво ответил Натаниэль. – Надеюсь ради вашего блага и своего, что ничего подобного не произойдет.

– Ради моего блага?

– Мы есть те, кто мы есть, леди, а не те, кем хотели бы казаться другим, и не те, кем они желают нас видеть. А я – обычный профессор, заурядный счетовод, делаю что могу. Вы же – специалист столь высокой квалификации…

– Министерству коммерции следовало занять более активную позицию?

– Я склоняюсь перед вашей превосходной компетенцией и перед компетенцией ваших коллег и родственников. Несомненно, вы лучше знаете, как поступить. Что до моего весьма скромного мнения, то, поскольку результатом переговоров станет взаимное согласие между нашими странами и сохранение независимости Аккорда, ваше присутствие в официальном или же неофициальном качестве было бы весьма кстати.

Он слегка поклонился.

– Благодарю за любезность, лорд Уэйлер. В данных обстоятельствах я не могу принять ваше приглашение, однако весьма его ценю.