Обнаружение посланника Аккорда в самых секретных секторах Министерства обороны могло привести к последствиям не то что неудобным – фатальным.

Он чуть не засмеялся, а засмеялся бы – получилось бы мрачно. Если его тут обнаружат, никому об этом рассказывать не станут. Последнее, что готова сделать Империя, – признать, что эколитарии могут расхаживать, где им вздумается.

Спустя три поворота коридор, превратившийся теперь в самую оживленную транспортную артерию, сделался еще шире и влился в вестибюль с лифтовыми шахтами.

– Нам приказано прибыть на пятый этаж, – произнесла Сильвия твердым спокойным тоном.

Он кивнул и последовал за нею. Вероятно, хотя Сильвия об этом и не обмолвилась, каждое слово, произнесенное в пределах башни Минобороны, слышат сотрудники службы безопасности или по меньшей мере компьютеры.

Натаниэль машинально выпрямился, принимая более подобающую военному осанку. Им с Сильвией предстояло пройти еще значительную часть коридора.

Ноги гудели. Натаниэлю случалось ходить пешком и больше – мерить шагами высотные плоскогорья Трезении, дождевые леса Парунданского полуострова, таскать на себе полную полевую выкладку. Он уже и забыл, сколько долгих переходов выполнил со своими стажерами под дождем, под снегом, под палящим солнцем. Но ноги все равно гудели. А мышцы правой руки до сих пор ныли от боли.

Эколитарий стал смотреть вниз, на вечные пермопластиковые плитки пола. Оставаясь твердыми, они чуть пружинили. Натаниэль и Сильвия прошли по подземным и надземным коридорам Минобороны больше десяти километров.

Краем глаза он заметил вход в легатуру и парочку имперских охранников.

– Здесь я вас оставлю, любезный посланник. Надеюсь, события станут развиваться в соответствии с вашими пожеланиями.

– Я тоже, – ответил Натаниэль.

Сильвия скрылась за углом, по пути едва не врезавшись в одного из прохожих. Натаниэль покачал головой и потащился к дверям, откинув золотой плащ, чтобы продемонстрировать черную дипломатическую форму.

– Лорд Уэйлер. Мы были…

– Он самый, – с улыбкой ответил он морскому пехотинцу и вошел в легатуру.

– Лорд Уэйлер, мы были несколько обеспокоены. Отключилось освещение, пропал нападавший на вас человек. Потом вы отпустили охрану и ушли один… – Хивер Тью-Хокс выступила ему навстречу из-за конторки.

– Как Хиллари?

– Ее вовремя доставили в больницу. Она была при смерти, но теперь должна оправиться в течение нескольких дней. Бредила: говорила, будто вы раздвоились и она не знает, который из вас – настоящий. – Хивер напряженно улыбнулась, словно проверяя, ответит ли Натаниэль тем же.

Он не ответил, только продолжал спокойно смотреть на нее.

– Кажется, она до сих пор беспокоится о вас. По счастью, все будет в порядке.

– Я рад. – Он и вправду был рад. В то же время на душе нарастало чувство вины и горечи.

Спустя короткое время тысячи ни в чем не повинных людей заболеют. Некоторые из них умрут. Не было ли способа лучше? Не упустил ли он этот способ?

Забывшись, Натаниэль покачал головой. Сколько еще, сколько?..

– С вами все в порядке, лорд Уэйлер?

Напряжение пропало из голоса Хивер. Ее взволнованный тон вернул Натаниэля в тесную приемную легатуры.

– Да, Хивер, – медленно ответил он, – все хорошо. Просто устал. Все хорошо.

Насколько может быть хорошо в таких условиях.

Эколитарий выпрямился.

– Кстати, Хивер, не могли бы вы кого-нибудь вызвать, чтобы прибрались в моем кабинете? Будь у меня другой, нетронутый, я бы в нем посидел. Особенно сейчас.

Рыжеволосая женщина посмотрела на него с удивлением, однако ответила, не задавая вопросов:

– Майдра об этом уже позаботилась. За ночь ремонт будет закончен, и к утру все будет готово.

Эколитарий переместил вес тела с одной саднящей ноги на другую. Возможно, дело было в специальных каблуках у него на ботинках. Из-за них привычная походка изменилась, потому он так и устал.

Снова покачав головой, он двинулся к дверям.

– Лорд Уэйлер? – робко спросила Хивер. Натаниэль обернулся.

– Хотите, я закажу вам что-нибудь поесть?

– Нет, Хивер, благодарю вас. Спасибо за заботу, я сейчас не голоден. Может, попозже.

Он фальшиво улыбнулся ей и вышел в комнату персонала.

Майдра стояла за своим пультом.

– Рабочие заканчивают ремонтировать ваш кабинет.

– Хорошо. Я все равно не буду им пользоваться сегодня ночью. А где охрана?

– Расположилась перед обоими входами.

Натаниэль кивнул.

– У вас усталый вид, лорд Уэйлер.

– Да. Я очень… – Он оборвал себя на полуслове. Кто поймет?

Вместо этого эколитарий сделал глубокий вдох, втянув носом запах растворителя, и собрался с силами.

– Вы правы. Я устал, мне надо как следует выспаться. Увидимся утром, Майдра. – После паузы он добавил помягче: – И спасибо, что позаботились об уборке.

У него за спиной секретарша пробормотала:

– Это всего лишь моя работа.

Бригада ремонтников (три женщины, двое мужчин) не стала отрываться от работы, чтобы взглянуть на дипломата. Ковер, пульт и мебель были покрыты синими пластиковыми «простынями». Он пересек кабинет, оставляя за собой след в белесой пыли, взметавшейся с каждым шагом.

В жилых апартаментах было пусто и чисто. Даже коврик у выхода в коридор выстирали.

Натаниэль достал из пояса два зонда и занялся устройством открывания двери. Спустя несколько минут он остановился. Замковую систему заменили на новую, более сложную. Правая рука у него слишком сильно дрожала, чтобы завершить работу.

Отложив зонды, эколитарий сел у выхода на пол, скрестив ноги, и сосредоточился на борьбе против накатывавших волн слабости, стараясь при том расслабить пальцы.

Наконец, удовлетворившись результатом, опять встал на колени и завершил начатое. Потом со вздохом захлопнул крышку панели, поднялся на ноги, держась за стену, и с трудом зашагал в библиотеку – к выходу в кабинет, где проделал то же самое. На этот раз останавливаться и отдыхать пришлось дважды.

Затем, вновь сделав глубокий вдох, пополз в спальню и заставил себя раздеться, прежде чем рухнуть в постель.

Перед тем, как темнота уже совсем захлестнула его, Натаниэлю почудилось, будто он чувствует запах апельсинов.

Звонок.

– Адмирал, у меня неприятные новости.

– Какие?

– Э-э… Трудно объяснить, – мнется на том конце провода коммодор. – Похоже на эпидемию, но такого не было у нас сотни лет. Ведь воздух очищается. – Ее голос стихает, глаза опускаются.

– Что за эпидемия? Насколько распространилась? По Нью-Августе? По всей планете?

– Не совсем, адмирал. Не совсем. На данный момент девяносто процентов пациентов, обратившихся за помощью, служащие Министерства обороны.

Адмирал тупо смотрит в экран. День угасает, освещение в кабинете постепенно наращивает мощность. Седые пряди в ее темных волосах отливают серебром, и от этого адмирал кажется еще строже и мрачнее.

– Если будут какие-либо изменения или болезнь перекинется в другие места, сообщите.

Она выключает связь.

Самый старший из офицеров Министерства обороны Империи Света отворачивается от своего пульта, отворачивается от пяти штандартов, висящих на стене, отворачивается от почетных грамот в золотых рамках. Она смотрит в окно, на восток.

– Аккорд. Один человек… Один человек.

Цель ее жизни не достигнута. Может, этой цели никогда и не было. Может, ее дочь все время была права.

Она смотрит вниз, на травяные равнины, потом – на темнеющее небо.

Наконец адмирал расправляет плечи и возвращается к пульту.

Империя – не только Расселина, а Минобороны – не только Одиннадцатый флот.

Ее пальцы ложатся на клавиатуру. По экрану бегут строки сообщений.

Посланник-эколитарий стоял рядом с креслом и по меньшей мере в десятый раз за последний час разглядывал обтянутый плюшем кабинет.