Когда отступают германские племена, надо думать о багодах (от кельтского слова bagad – «сборище, скопище людей»). Эти разнородные банды состоят из разбойников, солдат-дезертиров, сбежавших рабов и безземельных крестьян. Они не нападают на войска, стараются не заходить в города, но терроризируют фермы и поля.

Таким образом, на холмах сейчас находят прибежище не только дикие звери и химеры, но и люди в лохмотьях – все они прячутся на склонах в густой траве и кустарнике. Обитая на окраинах империи, эти бандиты нападают на одинокие деревни и жилища, режут горло их обитателям, все разрушают и уносят с собой любую хоть сколько-то ценную вещь. Именно поэтому на отдаленных дорогах иногда можно наблюдать странные когорты грубых мужчин с поклажей из золотых кубков, разнообразного оружия, тяжелых кувшинов превосходного вина; они гонят перед собой овец и тучных коров; как животных, они тащат женщин со связанными руками, несчастные в ужасе сдерживают слезы, чтобы не вызывать ярости новых хозяев.

Под угрозой объединения варварских племен и багодов римская аристократия покидает Лютецию ближе к 270 году, и все сразу же меняется. Элегантный город, простиравшийся на левом берегу, уже наполовину разгромленный, выглядит заброшенным. Кардо максимус – дорога, по которой приезжали красавцы римляне, вскоре зарастет бурьяном, дома, построенные вдоль нее, опустеют и превратятся в руины. От форума, где еще вчера приносили жертвы богам, от форума, где торговцы продавали дорогие украшения и душистые мази, останется один пустой каркас.

Против всех ожиданий Галльская империя не рушится после смерти «освободителя». Появляется последователь, он заменяет убитого властителя и обеспечивает преемственность: Тетрик, римский сенатор из галльской аристократии, большой приверженец Рима, берет бразды правления в свои руки. В отличие от предшественника он не военный, он – политик. Он знает, что настанет день и его территория вновь окажется под единым владычеством Рима. С ним империя галлов обречена на возвращение в лоно Римской империи. Его роль в конечном счете ограничивается тем, чтобы сохранить Галлию на настоящий момент, во времена, когда от многочисленных набегов политический режим на берегах Тибра трещит по швам.

Однако в 273 году император Аврелиан начинает отвоевывать потерянные провинции. В битве при городе Шалон-ан-Шампань (Châlons-en-Champagne) войска Тетрика сдаются без особого сопротивления. По возвращении в Рим Аврелиан с пышностью празднует свой триумф. Империя наконец-то воссоединилась! Роскошные колесницы, пленные из разных варварских племен выставляются на обозрение на улицах. Тетрика также проводят по всему городу… Все галлы представлены в нем одном как в живом символе мощи Аврелиана, ставшего «реставратором римской империи».

После своего безоблачного триумфа победоносный император спешит помиловать Тетрика. К бывшему властителю Галлии не относятся как к побежденному врагу: его назначают губернатором Лукании на юге Италии, таким образом галлы вновь обретают свое место в сенате.

Но варвары по-прежнему угрожают Лютеции, сжавшейся в комок на острове Сите. Жители решают, что защиты реки недостаточно, хорошо бы еще возвести вокруг города крепостную стену. Для строительства прочной стены вокруг Лютеции сгодится любой материал. Дома, памятники, могильные камни, избавленные от надписей, становятся строительными блоками для внушительной цитадели. Она кольцом окружает город, захватывает порт и вгрызается в берега.

Отныне на всех высоких точках Сите стоят на посту часовые и следят за рекой. Малейшее подозрительное движение – и объявляется тревога. Лютеция готова себя защищать! Она кажется даже неприступной… Во-первых, она способна выдержать долгую осаду – в городе всегда достаточно воды, есть леса и поля. Во-вторых, армии, которые пополняют население города, и флотилии, заходящие в порт, свидетельствуют о том, что город становится важнейшим элементом системы защиты Северной Галлии.

С ее небольшим размером агломерация превосходно изолирована и защищена. Лютеция становится сильным городом, но, лишившись своего левого берега, она не может соперничать с крупными населенными пунктами империи. Население уменьшается, а самые красивые здания разрушаются. По сравнению с Пуатье, например, город паризиев выглядит весьма бледно.

Лютеция, еще в недавнем времени галло-римский город, становится просто галльским, и его отныне можно называть Парижем по имени его жителей Civitas Parisiorum. Они способны выжить без посторонней помощи, спрятавшись за крепостной стеной. Но Парижем, увы, не по милости Лютеции. Он уже не то крошечное селение, расположившееся на острове посреди реки и дрожащее в ожидании новых набегов германских племен с севера и востока.

«Сен-Мартен» – это станция метро? Не совсем так. В любом случае во время моей парижской прогулки я спускаться туда не буду. И этому есть причина: станция закрыта с 1939 года! Находящиеся под управлением Армии спасения платформы станции сегодня – главное прибежище обездоленных и бездомных. В случае холодной зимы в столице люди без определенного места жительства могут провести здесь ночь, найти приют и немного тепла. Благодаря этой неиспользуемой станции бездомные, похоже, находятся под защитой святого Мартина, епископа галлов, щедрого человека, посвятившего бедным всю свою жизнь…

Во время зимы 338–339 годов тогда еще молодой солдат римской армии Мартин встречает вблизи Амьена человека в лохмотьях, который умоляет его о милостыне… К тому времени деньги бравый всадник все раздал. Не долго думая, он вынимает шпагу, разрезает свой плащ и отдает половину бедняку. Этой же ночью к Мартину является Христос и склоняется перед ним, протягивает ему половину плаща, отданную бедняку, и произносит несколько слов:

– Мартин новообращенный дал мне эту одежду.

Я хорошо понимаю, что в наши дни защита святого предоставлена самым бедным парижанам благодаря одной особенности в устройстве сети метрополитена, но я отнюдь не бездушен к этой связи между Мартином Милостивым и беспомощными, длящейся на протяжении веков.

Наряду с этим я нахожу завораживающим контраст между святым Дионисием, гонимым и вынужденным прятаться, и святым Мартином, епископом-триумфатором, наставником многочисленных учеников. Между тем сменился век. Первый зажег искру, второй превратил ее в пламя! Церковь больше не прячется, прошло время проповедей в зловещей темноте подвалов. Отныне она создается в открытую, строится на будущие века. Император Константин порвал с прошлыми практиками. Христиане уже не представляют меньшинство для гонений…

С конца III века варварские набеги заставляют императора Константина создать фронт на всем протяжении границ. Это, в свою очередь, вынуждает его делегировать часть полномочий цезарям, младшим императорам определенных территорий. Империя медленно разделяется, начинают вырисовываться западная и восточная части… Константин, прежде всего заинтересованный в сохранении единства империи, вынужден сначала разбираться с римскими диссидентами, а уже потом браться за грозных варваров.

И точно, некий Максенций утверждает, что он – единственный истинный властитель империи. Константин, стремясь поскорее устранить бунтаря, вступает в бой с мятежником и его армией у Мильвийского моста, недалеко от Рима.

В 312 году, столкнувшись с войсками Максенция, император видит в небе огромный крест как раз над местом, где идет кровавая рукопашная схватка. И видение оживает, и от видения слышатся слова: «In hoc signo vinces!» («Под этим знаком ты победишь!»).

Действительно, Константин одерживает сокрушительную победу, а Максенций погибает, утонув в водах Тибра. Сделавшись бесспорным императором, Константин учреждает новую столицу в городе Византий, который, естественно, переименовывают в Константинополь. Новый имперский город становится сердцем восточной части Римской империи.