2. В запретных лесах императорской охоты, которые покрывают горы Сахалян и Куле, к востоку от императорской дороги, против городов Каиюаньсянь и Итун. Силы этой группировки достигают 10—15 тысяч человек.

3. В восточной Монголии, куда ушли китайские войска, отступившие от Мукдена, Цицикара и Бодунэ и, возможно, Гирина. Численность группировки составляла, по оценкам, 30 тысяч человек.

Далее в своей записке генерал Каульбарс дает военно-политическую оценку противостоящих сил противника и района военных действий как такового:

«…Нашими действиями мы лишили китайцев только артиллерии: бежавшие перед нами отряды сохранили ручное оружие, тайные склады которого помогали образованию новых шаек. Китайцы организуют отряды быстро; например, в городе Итунджоу была сформирована, вооружена хорошими ружьями и обмундирована команда полицейской стражи в 100 человек через 4,5 часа по получении на то фудутуном разрешения.

Вообще китайские войска, хотя и являются главным источником образования разбойничьих шаек, продолжают подчиняться одному общему руководству свыше: последнее выражается в систематическом уклонении от борьбы на менее пересеченной местности и упорном сопротивлении в горах.

Жители Маньчжурии относятся к нам в городах благожелательно (непритворно — когда боятся хунхузов, и притворно — когда хунхузы им не угрожают), в деревнях — со страхом.

Сторона вообще густо населена и богата продовольствием: сведения наши в этом отношении, по мнению барона Каульбарса, были ниже действительности.

Полное успокоение края совершенным уничтожением шаек, то рассеивающихся, то вновь появляющихся, является делом трудным»^{381}.

Ликвидация остатков сопротивления китайских повстанцев в различных местностях Маньчжурии действительно была делом крайне тяжелым для русских войск. Анализ тактики действий противника, проведенный русскими специалистами, позволил выделить сильные стороны китайских отрядов, действовавших по принципам партизанской войны.

Генерал-майор Овсяный в своем обзоре пишет: «Основной прием китайской тактики заключался в борьбе издалека, из-за закрытий, благодаря чему потери их от огня были невелики. Малейший признак обходного движения заставлял их оставлять свои крепкие позиции, так что, несмотря на широкое применение обходов, как, например, в Аньсаньчжане или под Ляояном, никогда не удавалось достигнуть окружения и пленения китайских отрядов, отличительным свойством которых являлась легкость снаряжения, отсутствие обозов и способность к быстрому отступлению врассыпную. Притом же китайский солдат, сбросив форменную куртку и спрятав свое ружье и снаряжение, легко обращается, как это постоянно и практиковалось при наседании неприятеля, в обыкновенного простолюдина, ничем не отличающегося от массы мирных жителей. Одна конница могла нагонять китайцев и причинять им более или менее значительные потери, но как раз на маньчжурском театре у нас оказалось мало конницы»^{382}.

С тем, что «окончательное успокоение» Маньчжурии является делом трудным, было полностью согласно военно-политическое руководство России.

В начале ноября 1900 года от Военного министра в адрес генерал-лейтенанта Н.И. Гродекова и вице-адмирала Е.И. Алексеева поступили подробные указания и инструкции по организации службы и быта русских войск в оккупированной Маньчжурии на период приближающейся зимы. Генерал А.Н. Куропаткин признавал, что «нашим войскам еще не менее года предстоит боевая деятельность по отысканию, преследованию, разбитию и уничтожению вооруженных шаек китайцев»^{383}. В связи с этим ставилась задача экономить силы, беречь войска и, по возможности, проводить плановые занятия и давать им отдых.

«Военная деятельность» в форме рейдов (генерал А.Н. Куропаткин называл их «движениями») должна была проводиться непрерывно, но только частью сил и средств. В пехотных и артиллерийских частях и подразделениях 3/4, а в коннице 2/3 сил должны быть в пунктах постоянной дислокации. Таким образом, от пехотного полка в постоянных рейдах участвовали две роты, от артиллерийской батареи — 2 орудия, а от казачьего полка — две сотни. Особое внимание Военный министр уделял полному и всестороннему тыловому обеспечению подразделений, выделенных для проведения «движений».

По мнению Военного министра, выполнение задач, поставленных перед русскими войсками в Маньчжурии, было невозможно без опоры на лояльные русской власти местные органы китайской администрации: «Движение наших войск с целью уничтожения шаек беглых солдат, хунхузов, боксеров … производится при содействии цзянцзюней непрерывно, впредь до восстановления китайских властей, китайской полицейской стражи и полного порядка».

Вместе с тем успех рейдовых действий, как отмечал генерал Куропаткин, мог быть обеспечен только высочайшей дисциплиной русских войск, их гуманным и доброжелательным отношением к местному населению: «Надо добиться, чтобы китайское население встречало наши войска с радостью».

В одной из телеграмм войскам Военный министр подчеркивал значимость работы с местным населением: «Действия наших войск… должны укреплять в сознании местного населения, что мы сильны, непобедимы, но в то же время справедливы и человечны. Мы должны тотчас после боя внушать самое полное доверие со стороны не только мирных жителей, но и побежденных врагов… Этим путем можно и должно облегчить нам, после пролитой крови, возвращение к мирным соседским отношениям между нами и китайцами»^{384}.

Работа с местным населением и органами власти на местах предполагала и проведение специальных операций разведывательного и иного характера: «Так как уничтожение при этих движениях шаек беглых солдат, боксеров и хунхузов во многом зависит от своевременного извещения о шайке и скрытного окружения ее, то для найма хороших лазутчиков из местных жителей, их содержание и вознаграждение доносителям, проводникам, расходы на переводчиков … назначается аванс в 10 тысяч рублей из военного фонда»^{385}.

И ноября 1900 года было опубликовано официальное российское Правительственное сообщение о ситуации в Маньчжурии. В нем, в частности, говорилось: «Несмотря на то, что китайские войска разбиты, рассеяны, орудия у них отобраны, еще не скоро удастся водворить в Маньчжурии полный порядок. Боксеры продолжают свою пропаганду и беспорядки. Рассеявшиеся по всей стране многочисленные китайские солдаты занялись разбойничеством и составляют тяжкое бремя для населения, встречающего ныне приход наших войск с искреннею радостью. Мелкие и крупные шайки китайских солдат, хунхузов и боксеров продолжают борьбу с нашими войсками: избегая боя со сколько-нибудь значительными силами, они нападают на разъезды и на небольшие партии наших казаков и солдат.

Волею государя Императора генералу Гродекову и адмиралу Алексееву предложено принятие мер к скорейшему восстановлению в занятых нами провинциях власти цзянцзюней. Гиринский цзянцзюнь не бежал при приближении наших войск, а остался во главе управляемой им провинции и оказывает полное содействие к скорейшему успокоению Гиринской провинции.

Не признавая возможным допустить существование в Маньчжурии китайских войск, мы предоставляем цзянцзюням организовать пешую и конную хорошо вооруженную полицию (состав китайских полицейских войск определен: в Гиринской области в 1900 человек; в Цицикарской — в 1670 человек), при помощи которой они и должны вести вне линии железной дороги борьбу с боксерами, мелкими шайками беглых китайских солдат и хунхузами, обращаясь к содействию наших войск, лишь когда то потребуется.

Поддержание же полного спокойствия на линии дороги ляжет на заботу войск и чинов охранной стражи.