Марин улыбнулся зеркалу худощавым лицом Траска. Несомненно, он — единственный человек, которому будет нетрудно идеально сыграть роль Дэвида Марина, Руководителя Группы. Но это будет только началом.

Ему нужно было переделать множество дел, и он еще не был уверен, как за них взяться. Первой его задачей было, разумеется, выполнить свои непосредственные обязанности во время военной операции. Из первой своей поездки в Джорджию он может вернуться уже сегодня вечером. Но через два дня начнутся боевые действия, и вырваться будет гораздо сложнее.

Тем не менее, если все сработает как надо, ему, может быть, удастся избежать необходимости объяснять невероятную вещь, которая с ним произошла. Его задача: каким-то образом переместить Траска и себя самого обратно, на свои места. Затем, по-настоящему став самим собой, он уже будет полностью контролировать ситуацию, сможет реалистично обсуждать изобретение и разбираться со всеми проблемами. И он сможет оправдать любое действие, которое совершит сейчас.

Полностью одевшись, Марин поднялся на крышу. Он ощутил глубокое облегчение и удовлетворение, увидев, что его собственный прыголет припаркован на площадке для посетителей. Его присутствие подтверждало, что внизу, в лаборатории, находился именно Траск. Через несколько минут, с тем оборудованием, что имеется на борту, он займется непосредственным выполнением своих задач.

Он поспешил к машине, быстро поднялся в коридор для частных летательных аппаратов — и перевел управление на автопилот.

Оборудование для маскировки, находящееся на борту прыголета, представляло собой стандартный набор, использующийся в вооруженных силах. Но я в этом случае на маскировку требовалось некоторое время. Первая часть задачи состояла во «впечатывании» серии электронных схем в мышцы лица, головы и шеи, непосредственно под кожу. Это делалось при помощи высокоскоростного газового устройства, которое выпускало особый газ сквозь имеющее форму схемы сопло с такой скоростью, что кожа при этом не разрушалась.

Марин подождал, пока газ примет форму гибкой, но прочной схемы. Потом он включил питание на контрольной панели устройства и начал манипулировать рычажками на шкалах — по одной на каждую электрическую цепь. Каждый раз, когда он поворачивал регулятор, серия мышц напрягалась или расслаблялась. Мышцы, на которые производилось воздействие, были ключевыми, отвечающими за форму лица.

После событий предыдущего вечера Марин был не склонен доверять своей памяти в чем-либо, что касалось его собственной внешности. Поэтому в качестве модели он использовал свою фотографию на запечатанной прозрачной идентификационной пластинке, прикрепленной к панели управления прыголета. По мере того как он менял показатели на шкалах, менялись сначала выражение, а затем и черты лица Траска.

Вскоре он насколько возможно приблизил свою нынешнюю внешность к внешности Дэвида Марина. Он удовлетворенно закрыл главный переключатель и установил аппарат на «стабилизацию».

Следующая стадия состояла в оттачивании деталей. Он «впечатал» схемы в ключевые голосовые мышцы и подстроил их напряжение таким образом, что звучание голоса Уэйда Траска перестало отличаться от записанного на автоответчик прыголета голоса Дэвида Марина.

Один за другим он примерил несколько собственных костюмов, хранившихся в гардеробе прыголета. Два из них — один темный и один светлый — подошли сравнительно неплохо; остальные оказались слишком широкими в груди и плечах.

Марин выбрал более светлый; и сделал он так, исходя из своего длительного опыта. Он прекрасно знал, что любое яркое цветное пятно отвлекает внимание от самого индивида, даже если могло показаться, что оно добавляет блеска его личности.

Несколько минут спустя он приземлился на крыше здания совета Руководителей Групп — приготовившись изображать… самого себя.

Шефа Контроля он нашел в большом офисе, начисто лишенном каких бы то ни было украшений, если не считать большого стального письменного стола и нескольких стульев. Бетонные стены и пол, никакого оборудования — Марину это казалось и смешным, и грустным, поскольку он знал, насколько широко этот тощий, беспокойный и решительный человек использует всякого рода приспособления в своей смертоносной работе. Само отсутствие всякого электронного оборудования извращенным образом отражало необычайное уважение хозяина кабинета к тем направлениям деятельности, в которых это оборудование может быть использовано. С первого взгляда на его офис становилось очевидным, что Эдмунд Слэйтер, глава шпионского ведомства безжалостного диктатора, не потерпит того, чтобы в его внутреннем святилище велась слежка за ним самим.

Когда Марин вошел, Слэйтер ходил из угла в угол. Он задержался у дальней стены, повернулся кругом и улыбнулся, одновременно хмурясь.

— Дэвид, то, что вы сделали вчера на собрании совета, было неразумно с вашей стороны. Мы имеем дело с джентльменом, который играет по правилам жестоким, но тем не менее невероятно резонным. Даже я не являюсь незаменимым.

— Полагаю, что мы говорим о деле Траска, — ответил Марин. — До меня не дошло, что я иду прямо в медвежин капкан.

Слэйтер покачал головой. Его взгляд на мгновение стал немигающим, а глаза приобрели зеленоватый оттенок.

— Суть здесь не только в том, что вы не знали об опасности, — сказал он. — Дело обстоит гораздо серьезнее. Вы защищали его эмоционально. У вас был такой голос, которого я никогда не ожидал здесь услышать. Просто оттенок печали, Дэвид; я, должен признаться, и сейчас этого не понимаю.

Он помолчал, все еще не двигаясь с места; он будто бы ждал от Марина какого-либо намека, который помог бы ему понять. Марин изучающе смотрел на него и чувствовал, что сам начинает хмуриться. На него оказывали давление, а он, разумеется, не мог дать правдивые ответы; следовательно, каждый момент, потраченный на разговор на эту тему, будет потрачен впустую.

— Эд, — тихо проговорил Марин, — мне бы хотелось, чтобы вы перестали драматизировать свои собственные страхи. Вам должно быть известно, что я никаким образом не могу принимать во внимание ту вероятность, что меня заподозрят в том, что я в своих действиях руководствуюсь какими-либо задними мыслями. Если тот страх, который вы пытаетесь мне привить, должен каким-то образом меня задеть, то вам лучше сразу было бы начать следствие. Что у вас на уме на самом деле? Мне тоже кое-что надо с вами обсудить.

От взгляда Марина не смогли укрыться колебания этого тощего зловещего человечка. Затем Слэйтер рассмеялся, не без приятности, и сказал:

— Как вы знаете, наш отдел время от времени обращается к вашим сотрудникам с просьбой помочь нам в качестве инструкторов — ради укрепления связей.

— Все организовано удовлетворительно, надеюсь? — спросил Марин.

Он ждал. У Слэйтера явно была какая-то особая причина затеять этот разговор, потому что подобные дела давно уже решались на уровнях ниже ранга Руководителей Групп.

— Мне хотелось бы, чтобы сегодня днем вы взяли с собой одного молодого парня, — ответил Слэйтер с легкой улыбкой. — Это его первое знакомство с войной, и, как вы убедитесь, он нуждается в обучении.

Марин покачал головой.

— Сегодня я не могу отвлекаться на инструктаж. У меня очень плотный график.

Слэйтер снова улыбнулся.

— Мы с Великим Судьей, — заметил он, — особенно заинтересованы в этом парне. Когда вы его увидите, присмотритесь к нему и спросите себя, не напоминает ли он вам кого-либо из знакомых вам личностей.

Марин вздохнул и мысленно подсчитал, когда проходили первые игры по выбору партнера. Это было сразу после войны — прошло уже двадцать лет! Это мог быть один из детей Великого Судьи, появившийся в результате игр тех ранних лет. Вождь участвовал в нескольких первых играх, пока количество женщин, предложивших ему свои жетоны, не стало таким огромным, что его отказ от участия в играх стал делом общественной значимости.