Уоллес плохо себя чувствовал. От недостаточного питания и постоянного пребывания под открытым небом у него обгорела кожа, особенно пострадали губы — они кровоточили при малейшем прикосновении, и чтобы проглотить хоть кусочек еды, ему приходилось открывать рот как можно шире. Потом пришлось смазывать губы мазью в течение нескольких недель. На последнем переходе к Тернате они попали в такой ураган, что маленькая лодка, привязанная к корме прау, оторвалась, а следующий порыв ветра разорвал в клочья кливер. В самый разгар бури рулевой настолько испугался за свою жизнь, что прямо у руля начал вслух читать молитвы, прося Аллаха спасти судно и команду.
Когда прау Уоллеса наконец добралась до Тернате, шла уже первая неделя ноября. Свой полугодовой опыт судовладельца Уоллес описывает далеко не в радужных тонах:
«Оглядываясь назад, можно сказать, что путешествие на собственном судне с самого начала, с момента отплытия с Горама в мае, обернулось чередой неприятностей. Моя первая команда сбежала; два человека потерялись на необитаемом острове и отсутствовали целый месяц; десять раз нас выбрасывало на коралловые рифы; мы потеряли четыре якоря; паруса были попорчены крысами; лодка, привязанная к корме, оторвалась, на дорогу домой мы потратили тридцать восемь дней вместо двенадцати, много раз испытывали нехватку продуктов и пресной воды; подсветка компаса не работала, так как во время нашего отплытия с Вайгео мы не смогли раздобыть ни капли масла; и, самое главное — за время всех переходов с Горама на Серам и далее к Вайгео, и с Вайгео на Тернате, то есть за семьдесят восемь дней — без малого за три месяца, — ветер ни разу не был попутным (при том, что теоретически это был сезон благоприятствующих ветров!)».
Рулевой Уоллеса — тот же старик, который вел прау из Вахаи, — предложил свое объяснение. Он был уверен, что на прау лежало проклятие, и, по его мнению, во время первого спуска на воду была допущена ошибка. Строители забыли просверлить дырочку в киле и налить туда немного масла. Если бы этот ритуал был проведен, путешествие было бы более благополучным.
Ритуалы, проведенные на острове Кай при строительстве нашей лодки, вероятно, были действенны, так как наш переход к острову Хальмахера оказался гораздо удачнее, чем злосчастное путешествие Уоллеса. Единственной трудностью было то, что теперь, когда к нам присоединился Трондур, приходилось размещаться на нашей прау всемером. Мы вышли из положения, разместив Джо, Буди и Яниса на крошечной передней палубе; иногда они надевали на ночь спасательные жилеты, на случай, если ночью разыграется шторм и кто-либо выпадет за борт. Джулия — самая высокая из всех — спала в каюте на полу, так как походная койка была для нее слишком коротка. Джо и Леонард занимались приготовлением пищи, и теперь в обед и ужин у нас чередовались то макароны, то рис, приправленные парой луковиц или пригоршней жареного арахиса. Кроме того, мы открывали пару банок рыбных консервов или дешевую тушенку, которую можно было найти на некоторых, более или менее крупных местных рынках. Мы бы предпочли соленую рыбу местного изготовления, но ее было не так просто найти, или выглядела она не очень соблазнительно. Ее продавали большими охапками — они были усеяны мухами, а выбор ограничивался кусками сушеного тунца (который выглядел и вонял столь отталкивающе, что Джо отказывался из него готовить) и рыбой неопределенной видовой принадлежности бледно-желтого цвета и такой костлявой, что приготовить ее можно было, только сильно поджарив и потом измельчив в труху. Чтобы подкрепиться во время ночного дежурства, мы ели печенье, изготовленное в Китае для индонезийского рынка. Упакованное в большие квадратные жестяные коробки, которые во всем остальном мире давным-давно исчезли с прилавков, бледно розовых и голубых оттенков, будто предназначенное для младенцев, оно было пропитано какой-то приторно-сладкой отдушкой. Кроме того, оно постоянно крошилось, так что на дне коробки скапливалось месиво разноцветных крошек. Но мы обычно бывали достаточно голодны и могли съесть все, что попадалось под руку.
Восьмого июня мы обогнули южный мыс острова Хальмахера, стоивший Уоллесу таких огромных усилий, и готовились встать на ночевку на соседнем острове Бакан. Здесь в октябре 1858 года Уоллес сделал одно из наиболее интересных открытий: он обнаружил совершенно новый вид райских птиц.
Открытие было заметным — на тот момент было известно всего двенадцать видов, и даже классификация их была не вполне понятна.
Это произошло на второй день пребывания Уоллеса на острове Бакан. Он пошел прогуляться и исследовать территорию вокруг маленького домика, где собирался поселиться и начать работу по сбору образцов. Подходя к дому, он повстречал своего помощника — малайца Али, который ходил охотиться на птиц и принес несколько штук — они свисали у него с пояса. Али очень гордился своей добычей и, протянув одну птицу Уоллесу, сказал: «Смотрите, сэр, какая забавная птичка!» Сначала Уоллес очень удивился — таких птиц он никогда не видел. Она была размером с большого скворца, с великолепными зелеными перьями на грудке, которые выступали вперед двумя блестящими пучками. Но самой интересной особенностью оперения были два длинных белых пера, выступавших с обеих сторон на верхней части крыльев. Али утверждал, что, когда птица расправляет крылья, эти перья разворачиваются, подобно флагам.
«Я понял, что мне несказанно повезло, — писал Уоллес. — Передо мной была райская птица совершенно нового вида, поразительным образом отличающаяся от всех других известных мне райских птиц… По шейке и грудке шли зеленые перья с металлическим отливом, а ниже перья образовывали подобие воротничка с двумя острыми углами, который прятался под крыльями и мог приподниматься и распушаться, как боковые перья большинства райских птиц. Четыре длинных белых пера, которые придавали этой птице удивительное своеобразие, вырастали из небольших бугорков у изгиба крыла; узкие, слегка изогнутые, с равным количеством волосков с обеих сторон, белого цвета с кремовым оттенком. В длину они достигали шесть дюймов, как и крылья, и могли подниматься под прямым углом к ним или лежать вдоль тела. Клюв был цвета кости, лапки желтые, а глаза — светло-оливковые».
Уоллес позже отослал образец этого вида в Британский музей для идентификации и классификации, и его первоначальная догадка подтвердилась: об этом виде райских птиц ранее не было известно.
Соответственно вид получил название Semioptera Wallacei, или вымпеловая райская птица, — довольно прозаическое в сравнении с другими членами семейства, такими как чудная райская птица, золотая райская птица и великолепная райская птица. В письме к своему торговому агенту Сэмюелу Стивенсу Уоллес привел более реалистическую причину, почему он так обрадовался, обнаружив новый интересный вид. «Я нашел новый вид райских птиц! Неизвестного семейства!! Весьма отличающийся от известных видов, очень интересный и красивый!!! Когда у меня наберется четыре штуки, я их пошлю вам — посмотрим, сколько денег они принесут! Я ожидаю не меньше 25 фунтов за каждую!»[10]
Новый вид, однако, оказался столь редким, что за последующие сто лет эту птицу видели всего один раз, и считалось, что вид вымер. Затем с Тернате стала поступать информация, что птицу видели не на Бакане, а на острове Хальмахера, где, как ни странно, ее заметила группа бойскаутов во время похода.
Могли этот вид действительно сохраниться на Бакане? Проплывая вдоль берега, мы подумали, что стоило бы узнать об этом у местных жителей. Поэтому мы повернули к первому же поселению, которое увидели, и высадили Джулию и Буди на берег с определителем птиц, надеясь, что здесь может сработать тот же метод, который так помог нам на Кабее. Когда они вернулись через час, показав изображения вымпеловой райской птицы старейшине и нескольким жителям деревни, оказалось, что никто ничего не знает об этом виде. Жители деревни занимались сельским хозяйством и все время проводили у берега, не углубляясь в лес. Они никогда не видели и не слышали о такой птице, хотя иногда ловили небольших обычных попугаев на своих полях и продавали их торговцам, которые приезжали сюда с Тидоре. Если нам нужны сведения о редких птицах, гораздо лучше поговорить с жителями деревни Гандасоли, расположенной в глубине острова Бакан. Там мы сможем получить более точную информацию, так как жители Гандасоли профессионально занимаются ловлей птиц.
