— Вот этого как раз и не хотелось бы, мне бы помучиться подольше.

— А ты остряк, напрасно. Какое удовольствие в муках?

— Время. Понимаешь, не спешу я на тот свет, и чем дольше всё будет продолжаться, тем больше надежды на долгую и светлую жизнь.

— «Оставь надежду всяк сюда входящий».

— Интересно с чем ты в первую очередь сравниваешь свою нору, с Маутхаузеном или с Адом?

— Вот это новость, ни за что не подумал бы, что Российские полковники Данте читают. Ну, да ладно, Бог с ним. На мой взгляд, здесь очень много общего и от первого и от второго.

— Откуда интересно ты людей в свой концлагерь нагнал?

— Да брось, полковник, разве это люди? Отбросы общества. Нет, здесь я чист, ни одного нормального человека, бомжи, бездомные, алкоголики, наркоманы. Я наоборот облагодетельствовал их, дал кров, пищу и работу, отвлёк от суеты мирской. Здесь у меня они получают всё, что нужно им для тихой жизни, и тихой смерти. Кстати все они сюда пришли по доброй воле и по доброй воле могут вернуться обратно в мир.

— Именно их добрая воля подкрепляется теми караульными с автоматами, которые контролируют каждый их шаг.

— Это так вынужденная мера безопасности, но ты спроси любого из них, пойдут они назад или нет. И каждый ответит, совершенно искренне, не пойдёт.

— Это почему?

— Я же говорю, они имеют здесь всё, что им нужно, бездомные кров, алкоголики водку, наркоманы дозу. Каждому своё.

— И чем больше ты выпускаешь этих самых доз, тем больше у тебя потенциальных работников.

— А ты умный человек, хотя и полковник, смотри, как быстро соображаешь. Но прервём дискуссию. Ты полковник вторгся на мою территорию, ты разрушил мой бизнес, ты оставил меня без средств к существованию, значит, ты погубил меня, а я не могу допустить, что бы кто-то погубил меня. Сначала я расправляюсь со всяким, кто посягает на моё благополучие, а вот потом уже как Бог даст.

— И что ты намерен предпринять?

— Я немного тебя помучаю, нет, не физически, морально. Я просто убью на твоих глазах всех, кто тебе близок, к сожалению, у тебя их немного, вот та девчонка, должен сказать очень наглая и дерзкая и этот недоумок, согласившийся сопровождать тебя сюда. Кстати кто он такой?

— Это историк, он интересуется временами Ивана Грозного, и в частности этими подземельями, даже диссертацию на эту тему хочет написать.

— Наивный молодой человек.

— Вот и я ему говорил то же самое, а он не поверил.

— А что Афанасий, не видать его, куда делся, или ты его уже того?

— Чёрт, — Сильвестр явно занервничал, — сбежал гад, а вот он как раз был моей последней надеждой на восстановление поставок сырья. Так эти оболтусы не углядели, он умудрился раздеться и улизнуть, теперь попробуй, найди его, да и не в силах я.

— То, что ты не в силах мне хорошо известно.

— Вот поэтому я выработаю всё оставшееся сырьё, отдам продукцию и куда-нибудь в тёплые края, на острова, а здесь взорву всё к чёртовой матери.

— Не боишься, что с такими ногами далеко не убежишь?

— К тому времени ноги должны быть в порядке, мне же Авдотья на прощанье снадобье чудодейственное дала, ноги уже почти зажили, всего пару деньков ещё в гипсе походить и всё в порядке будет.

— Значит пару деньков?

— Нет, ты не надейся. Столько не протянешь, к вечеру сегодняшнего дня я с тобой покончу.

— Зачем спешить?

— А зачем ты мне здесь нужен?

— Мало ли? Может, и посодействую в чём.

— А ты мне полковник нравишься. Уже торговаться начинаешь. Ладно, ступай в угол, к своим, я подумаю, может, действительно пригодишься, если сговорчивым окажешься.

Алексея сильно толкнули в спину, он чуть не упал, но всё-таки удержался на ногах и прошёл в угол, где рядом с Вероникой уже усадила Постникова.

— Лёша, как же ты так? — Девушка посмотрела ему в глаза, потом опустила голову на плечо, — не нужно было за нами идти.

— Вера, ты что? Нет, милая мы своих не бросаем. Ты лучше расскажи, что здесь и как.

В комнате, где они сидели, остался только один охранник, он сидел напротив в кресле, с автоматом в полной готовности к использованию. Такое положение дел не давало ни малейшего шанса, подняться на ноги охранник не разрешал, а из сидячего положения до него никак не дотянуться. Но такое удаление давало возможность пускай тихо, шёпотом, но обсудить создавшуюся ситуацию.

— Плохо всё, Лёша, мы в каменном мешке, они с нас глаз не спускают, особенно после того, как смылся Афанасий.

— Куда он делся, ты знаешь?

— Нет, нас посадили сначала вон в той, крайней комнате, — она указала головой в сторону открытых дверей, — закрыли и ушли, Афоня некоторое время молчал, потом начал обходить комнату со свечёй, да свечу нам оставили, и руки не сковывали. Я присела в углу и кажется, задремала, сказалась усталость и нервное напряжение, разбудил меня крик. В комнату вошёл охранник. Я осмотрелась и не увидела Афоню, его просто не было, поэтому и охранник тревогу поднял. Сразу приковылял старик, начал меня тормошить, расспрашивать, куда тот делся, но я не знала. Сильвестр решил, что раз Афанасий меня не взял с собой, значит, сбежал к себе. Но и одежду здесь он не оставил.

— Значит, не к себе он сбежал. Интересно, почему он в таком случае тебя не вывел. Ладно, над этим подумаем позже. Что ещё?

— Всё, после побега они перевели меня этот угол, надели наручники и посадили охранника. Каждый час охранники меняются.

— Почему они вдруг собрались здесь перед нашим приходом?

— Я так поняла, из разговора, что они видели, как вы подходите. Когда нас сюда привели, мы проходили мимо помещения охраны, двери оказались открыты, и там стояло много мониторов. У них здесь серьёзная система видеонаблюдения.

— Вот я дурень! — Выругался Алексей, — всё удивлялся, что караулов нет, а они оказались умнее, камерами всё оборудовали, да и сигнализация наверняка стоит. Ты понял, Игорь, почему нам так спокойно дали пройти?

— Да, понял.

— Хорошо, а теперь у меня к тебе есть пара вопросов, только давай всё начистоту, от этого зависит, поживём мы на этом свете ещё или нет.

— Что тебя интересует.

— Всё. Честно говоря, я в своей жизни ещё не встречал ни одного историка, который так профессионально обращается с оружием, да и караульных убирает тихо, без шума и пыли. В каком это университете учат?

— Да, я же говорил, что в армии, срочную служил…

— Ты, мне братец лапшу на уши не вешай, я в своей жизни столько бойцов срочной службы повидал, что тебе и не снилось, а ещё я знаю, что если навыки не поддерживаются постоянной практикой, то они очень быстро забываются, и восстановить их можно, но это длительный процесс. Так, что рассказывай кто ты и что ты, пока нас здесь ни кто не слышит.

— Ладно, делать нечего, не историк я.

— Это я уже понял.

— Майор Постников, управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, опер.

— Вот это уже больше похоже на правду, в наркоте ты разбираешься. Что тебя в эти края занесло?

— Мы давно уже прорабатываем этот след, просто непонятно было где лаборатория, откуда сырьё, понимаешь, наркота по составу не идентифицировалась ни с одним известным каналом. Вот след вывел в этот район, отсюда она поступает, но как попадает сюда, где и как производится, опять же повторюсь, если производится здесь, откуда поступает сырьё, непонятно. Может ты, что-то знаешь по этому поводу?

— Я-то знаю, да только знания мои больше на сказку походить будут, но слушай, коль интересно.

— Я так понимаю, время у нас сейчас есть, так, что расскажи свою сказку, я послушаю, может и поверю.

— Слушай, — ответил Алексей и начал рассказывать, все свои приключения в этом городке.

Он рассказывал коротко, очень скупо делясь фактами, только лишь, для того, что бы Игорю стала понятна сырьевая база этого предприятия. Но опять же он видел только конопляные поля, откуда берётся сырьё для героина, не понятно, даже ему, хотя можно было предположить, что Сильвестр мог там, в том времени наладить канал, к примеру, Афганского сырья. Вряд ли в те времена вёлся жёсткий наркоконтроль. Все эти предположения он и высказал.