Общие оценки числа жертв голода, вызванного насильственной коллективизацией, сделанные различными авторами, значительно различаются и доходят до 8 млн человек. Официальная оценка, изложенная 2 апреля 2008 г. в заявлении Государственной Думы РФ «Памяти жертв голода 1930-х гг. на территории СССР», подтверждает эти выводы. Согласно заключению комиссии при ГД РФ на территории Поволжья, Центральночерноземной области, Северного Кавказа, Урала, Крыма, части Западной Сибири, Казахстана, Украины и Белоруссии «от голода и болезней, связанных с недоеданием» в 1932—1933 гг. погибло около 7 млн человек, причиной чему были «репрессивные меры для обеспечения хлебозаготовок», которые «значительно усугубили тяжелые последствия неурожая 1932 г.».

Во время одной из союзнических конференций Второй мировой войны Сталин сказал Черчиллю, обратившемуся к нему с соболезнованиями по поводу огромных людских потерь СССР: «При коллективизации мы потеряли не меньше». — «Я так и думал, ведь вы имели дело с миллионами маленьких людей», — заметил Черчилль. «С десятью миллионами, — ответил Сталин. — Все это было очень скверно и трудно, но необходимо. Основная их часть была уничтожена своими батраками».

Насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, вызывали резкое сопротивление крестьян. Согласно данным, приводимым О.В. Хлевнюком, в январе 1930 г. было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 тыс. человек, в феврале — 736 (220 тыс.), за первые две недели марта — 595 (около 230 тыс.), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населенных пунктов. В марте 1930 г. в целом в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняли участие не менее 750—800 тыс. человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населенных пунктов. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы (57).

По приказу ОГПУ № 44/21 от 6 февраля 1930 г. началась операция по «изъятию 60 тыс. кулаков первой категории». Уже в первый день проведения операции ОГПУ было арестовано около 16 тыс. человек, на момент 9 февраля 1930 г. были «изъяты» 25 тыс. человек. В спецсводке ОГПУ от 15 февраля 1930 г. содержатся следующие данные о проведении операции: «При ликвидации кулаков как класса “изъято” в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64 589 человек, из них в ходе подготовительных операций (1-й категории) — 52 166 человек, а в ходе массовых операций — 12 423 человека». Согласно отчетам ОГПУ по состоянию на 1 октября 1930 г.: «За первый период раскулачивания до 15 апреля 1930 г. “по первой категории” было арестовано 140 724 человека, из них кулаков — 79 330, церковников — 5028, бывших помещиков и фабрикантов — 4405, антисоветских элементов — 51 961 человек. За второй период раскулачивания, с 15 апреля 1930 г. по 1 октября 1930 г., арестованы 142 993 человека, кулаков — 45 559 и 97 434 антисоветчика». В 1931 г. «за один только январь... зафиксировано 36 698 арестованных», причем «подавляющее большинство — кулацко-белогвардейские контрреволюционеры». Всего в 1929—1932 гг. раскулачено около 4 миллионов семей. В ссылку направлено около 2 миллионов человек, из них умерли 389 521 человек.

Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 г. до 30 сентября 1931 г. число «спецпереселенцев» определял в 517 665 семей с населением в 2 437 062 человека. За 1932—1940 гг. в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных. Согласно секретной справке, подготовленной в 1934 г. оперативно-учетным отделом ОГПУ, около 90 тыс. кулаков погибли в пути следования и еще 300 тыс. умерли от недоедания и болезней в местах ссылки. (Смертность среди переселенных в 1932 г. была 6,8 %, а в 1933 г. — 13,3.) Тяжелые условия жизни спецпоселенцев вынуждали их совершать побеги. В1932—1940 гг. число «беглых кулаков» составило 629 042 человека, из них пойманы и возвращены — 235 120 человек. Косени 1932 г. в колхозах состояло 62,4 % крестьянских хозяйств и было объявлено, что сплошная коллективизация в основном завершена.

Процесс коллективизации в 1931—1932 гг. привел к катастрофическим последствиям. Сборы зерна в 1933 г. сократились до 68,4 млн т. против 83,5 млн тв 1930 г. Поголовье коров и лошадей сократилось вдвое, овец — втрое. От голода и болезней погибли 7 миллионов человек. Последствия коллективизации для России оказались более страшными, чем татаро-монгольское иго. Был разрушен традиционный вековой уклад жизни, питающий национальную культуру, уничтожены физически носители народной культуры, хранители национальных и религиозных традиций. Уничтожена наиболее активная часть сельского населения — первые представители российского фермерства, появившиеся в результате реформы Петра Аркадьевича Столыпина. В катастрофических результатах коллективизации, естественно, виновными оказались враги народа. В декабре 1932 г. началась чистка партии и Наркомзема СССР, в декабре 1932 — январе 1933 г. была выявлена «вредительская контрреволюционная организация, проводившая шпионскую и вредительскую деятельность в сельском хозяйстве», — так называемая «Группа Конрада (зам. наркома Наркомзема СССР) —Вольфа (зам.наркома Нарком-совхозов) —Коварского (зам.председателя Трактороцентра)» и других. Члены этой организации Коллегией ОГПУ 11 марта 1933 г. приговорены к расстрелу и 12 марта расстреляны. Реабилитированы. Идеолог и организатор колхозов — нарком земледелия Я.А. Яковлев (Эпштейн) — расстрелян в 1938 г.; сменивший его на этом посту Чернов расстрелян в этом же году, а их преемник Роберт Эйхе, уничтоживший до этого в Сибири десятки тысяч людей, арестован в том же 1938 г. и расстрелян в 1940 г. В 1938 г. умер, не дожидаясь ареста, химик по специальности и марксист-аграрник по призванию Л.Н. Крицман.

«Русский народ живет в порочном кругу насилия и страха. Страх разлит по всему лицу земли Российской. Страх заползает под крыши “дворцов” советских сановников и “хижин” трудового народа. Страх заставляет молчать или славословить, лгать и предавать. Страх растлевает человеческий ум и калечит душу» (Деникин А.И.).

В годы Большого террора пик репрессий пришелся на 1937—1938 гг. Этот период выделяется в советской истории особенно кровавыми и труднообъяснимыми репрессиями. По официальным данным, за два года по политическим мотивам было арестовано 1548 366 человек, из них расстреляно 681692, т. е. в этот период в стране в среднем казнили в день по 934 человека (без учета казненных за уголовные преступления) (58).

Но даже эти ужасные цифры вряд ли являются полными. В число арестованных не включены, например, сотни тысяч депортированных и ссыльных. Непонятно, в какую категорию власти отнесли погибших под пытками во время «следствия». Неизбежно возникают вопросы: в чем причины такого скачка массовых расстрелов именно в эти два года? Почему репрессии происходят спустя 20 лет после революции в условиях относительной политической стабильности? В годы Гражданской войны и во время коллективизации террор совпадал с периодами острейших социально-политических конфликтов, сопровождающихся перераспределением собственности. Но в конце 1930-х гг. не было таких острых социальных конфликтов, для решения которых необходимо было применить столь массовое насилие. Известно, что террор и массовые репрессии в 1936—1938 гг. обосновывались сталинской теорией усиления сопротивления свергнутых классов, хотя на самом деле к тому времени ни сопротивления, ни самих этих классов уже не было и в помине. Если в 1913 г. 16,3 % всего населения России составляли помещики, крупная и мелкая городская буржуазия, торговцы и кулаки, то в 1928 г. на их долю приходилось 4,6 % населения, а к 1937 г. эксплуататорские классы в СССР были ликвидированы (59).