К массовому террору призывает и революционная пресса. 31 августа 1918 г. газета «Правда» писала: «...настал час, когда мы должны уничтожить буржуазию, если мы не хотим, чтобы буржуазия уничтожила нас. Наши города должны быть беспощадно очищены от буржуазной гнили. Все эти господа будут поставлены на учет и те из них, кто представляет опасность для революционного класса, будут уничтожены. Гимном рабочего класса отныне будет песнь ненависти и мести!» «Мы железной метлой выметем всю нечисть из Советской России, — писал в журнале “Красный террор” от 1 ноября 1918 г. председатель Всеукраинского ЧК М. Лацис. — Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Советов оружием или словом, — учил Лацис. — Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какое у него происхождение, какое образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть красного террора».

Журнал «Еженедельник Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» ради устрашения начал публиковать списки расстрелянных. «В ответ на убийство тов. Урицкого и покушение на тов. Ленина... Красному террору подвергнуты: Сумской уездной ЧК — трое летчиков; Смоленской областной Комиссией — 38 помещиков Западной области; Новоржевской ЧК —... Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы; ...Пошехонской ЧК — 31 человек (5 Шалаевых, 4 Волковых...)» — зафиксировано в «Еженедельнике ВЧК» № 2 за 1918 г. «Взято... в общем количестве 184 виднейших представителей местной и крупной буржуазии и социал-предателей», — рапортовала Комиссия ЧК Иваново-Вознесенска в «Еженедельнике...» № 3. «По постановлению Петроградской Чрезвычайной Комиссии, — докладывает “Еженедельник ВЧК” № 5 от 20 октября 1918 г., — расстреляно 500 человек заложников» (15: 20—38).

«В своей картотеке, относящейся только к 1918 г., я пытался определить социальный состав расстрелянных, — пишет в своей книге “Красный террор в России 1918—1923” С. Мельгунов, живший в то время в Москве. — По тем немногим данным, которые можно было уловить, у меня получились такие основные рубрики, конечно, очень условные. Интеллигентов — 1.286 человек, заложников... — 1.026, крестьян — 962, обывателей — 468, неизвестных — 450, преступных элементов... — 438, преступления по должности — 187, слуг — 118, солдат и матросов — 28, буржуазии — 22, священников —19» (15: 43). Священник, инженер, фельдшер, купец, заводчик, бывший редактор газеты, лесничий, бывший охранник, отставной артиллерист, лидер местного отделения партии «Народная воля», студент, выдающий себя за матроса, — все это из перечисленных профессий расстрелянных, опубликованных в различных еженедельниках ВЧК. Это была какая-то вакханалия насилия! «Нелепо ввести деятельность ЧК в юридические рамки», — доходчиво объясняет в № 6 «Еженедельника ВЧК» чекист Шкловский. И — не вводили! По всей стране чекисты без суда и следствия пытали, насиловали гимназисток и барышень, убивали родителей на глазах детей, сажали на кол, били железной перчаткой, надевали на головы кожаные «венчики», закапывали живыми, закрывали в камеры, где пол был устлан трупами с разможженными черепами...

Читать «Архив русской революции» И. Гессена или «Красный террор» С. Мельгунова невозможно. Невозможно представить, что живешь в стране, где ради некоего «светлого будущего» земля была превращена в сплошной погост. «Наш террор был вынужденный, — восклицали большевистские лидеры. — Это террор не ЧК, а рабочего класса». То, что это был террор именно ЧК, возражают им очевидцы, историки, наконец, собственные инструкции ЧК. Вот одна из них — весны 1918 г.: «Применение расстрелов: 1. Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утвержденному ВЧК. 2. Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска. 3. Всех, имеющих оружие без разрешения, если нет на лицо смягчающих обстоятельств (например, членство в революционной Советской партии или рабочей организации). 4. Всех с обнаруженными фальшивыми документами, если они подозреваются в контрреволюционной деятельности. В сомнительных случаях дела должны быть переданы на окончательное рассмотрение ВЧК. 5. Изобличение в сношениях с преступной целью с российскими и иностранными контрреволюционерами и их организациями, как находящимися на территории Советской России, так и вне ее. 6. Всех активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых. (Примечание: активными членами считаются члены руководящих организаций — всех комитетов, от центральных вплоть до местных городских и районных; члены боевых дружин и состоящие с ними в сношениях по делам партии; выполняющие какие-либо поручения боевых дружин; несущие службу между отдельными организациями и т. д.). 7. Всех активных деятелей к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.). 8. Дело о расстрелах обсуждается обязательно в присутствии представителя Российской партии коммунистов. 9. Расстрел приводится в исполнение лишь при условии единогласного решения трех членов Комиссии. 10. По требованию представителя Российского комитета коммунистов или в случае разногласия среди членов ЧК дело обязательно передается на решение Всероссийской ЧК. Арест с последующим заключением в концентрационный лагерь. 11. Всех призывающих и организующих политические забастовки и другие активные выступления для свержения Советской власти, если они не подвергнуты расстрелу. 12. Всех подозрительных, согласно данных обысков, и не имеющих определенных занятий бывших офицеров. 13. Всех известных руководителей буржуазной и помещичьей контрреволюции. 14. Всех членов бывших патриотических и черносотенных организаций. 15. Всех без исключения членов партий с.-р. центра и правых народных социалистов, кадетов и прочих контрреволюционеров. Что касается рядовых членов партии с.-революционеров, центра и правых рабочих, то они могут быть освобождены под расписку, что осуждают террористическую политику своих центральных учреждений и их точку зрения на англо-французский десант и вообще соглашение с англо-французским империализмом. 16. Активных членов партии меньшевиков, согласно признакам, перечисленным в примечании к пункту 6. Должны быть произведены массовые обыски и аресты среди буржуазии, арестованные буржуа должны быть объявлены заложниками и заключены в концлагерь, где для них должны быть организованы принудительные работы. В целях терроризации буржуазии следует также применять выселение буржуазии, давая на выезд самый короткий срок (24—36 часов)» (16).

«Вся Россия покрылась сетью чрезвычайных комиссий... Не было города, не было волости, где не появились бы отделения всесильной Всероссийской Чрезвычайной комиссии, которая отныне становится основным нервом государственного управления и поглощает собой последние остатки права», — пишет Мельгунов. И добавляет: «Это такой открытый апофеоз убийства как орудия власти, до которого не доходила ни одна власть в мире» (15:6). Крупной акцией «красного террора» был расстрел в Петрограде 512 представителей элиты (бывших сановников, министров, профессоров). Данный факт подтверждает сообщение газеты «Известия» от 3 сентября 1918 г. о расстреле ЧК города Петрограда свыше 500 заложников. По официальным данным ЧК, всего в Петрограде в ходе «красного террора» было расстреляно около 800 человек.

Согласно исследованиям итальянского историка Дж. Боффы, в ответ на ранение В.И. Ленина Ф. Каплан в Петрограде и Кронштадте было расстреляно около 1000 контрреволюционеров (17:92). Массовые казни в подвалах ЧК происходили по всей России, однако объемы репрессий не всегда можно было установить. О казнях на Украине и в Южной России известно гораздо больше, чем о том, что творилось на Кавказе, в Средней Азии, в Сибири или на Урале, благодаря работе Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Последний этап «ликвидации буржуазии как класса» — казни заключенных в тюрьмах, «подозреваемых» и заложников — разворачивался во многих украинских городах после взятия их большевиками. В Харькове от 2000 до 3000 казненных в феврале—июне 1919 г.; от 1000 до 2000 во время второго прихода большевиков в декабре 1919 г. В Ростове-на-Дону — около 1000 в январе 1920 г.; в Одессе — 2200 в мае—августе 1919 г., а затем от 1500 до 3000 в период между февралем 1920ифевралем 1921 г.; в Киеве — не менее 3000 в феврале—августе 1919 г.; в Екатеринодаре — не меньше 3000 между августом 1920 и февралем 1921 г.; в Армавире, маленьком городе на Кубани, — от 2000 до 3000 в августе—октябре 1920 г. При этом все население города составляло до войны менее 30 000 человек. В Екатеринодаре перепугавшийся приближения казачьего десанта врангелевского генерала Улагая глава местной ЧК Атарбеков приказал расстрелять 1600 «буржуев» за три дня — 17, 18 и 19 августа 1920 г. Этот список можно продолжить (15: 62).