Ответ: потому что человек создал бога по своему подобию! Если бы обезьяны создавали бога, они бы его сделали волосатым наподобие обезьян!»

Осенью 1791 года нависла угроза войны с Пруссией и с Австрией, подписавших военное соглашение против Франции, а во Франции в это время церковь развила бурную деятельность, готовя народной французской армии враждебный тыл.

«Чудеса» в церквах участились, «плакали» статуи девы Марии во многих городах, а в Страсбурге неожиданно «заплакал» кровавыми слезами Христос на кресте. Но, когда это распятие перенесли в другую церковь, Христос плакать перестал. Возбужденные «чудесами» и подстрекаемые духовенством, суеверные крестьяне вооружились, нападали на Национальную гвардию или подписывали сочиненные священниками петиции, в которых говорилось о том, что они не признают конституции, требуют ликвидации якобинских клубов и подчинения законному королю.

20 апреля 1792 года началась война. Папа Пий VI Олагословлял этот крестовый поход против безбожной революции и писал австрийскому императору, испанскому королю, английскому королю и русской царице Екатерине II, уговаривая их выступить против Франции..

Духовенство оказывало явную помощь войскам интервентов. На юге Франции священники связались с эмигрантами и готовили мятежную армию.

Тем временем интервенты двинулись на Париж. Их главнокомандующий опубликовал манифест, в котором говорилось, что целью интервенции является прекращение анархии во Франции и желание остановить нападки на королевский трон и на религию.

Все знали, что интервенты имеют союзников в стране, — это были аристократы, духовенство и король. Поражения на фронте благодаря измене генералов и измена духовенства вызвали народное восстание десятого августа 1792 года, свергнувшее монархию. Король Людовик XVI — единомышленник эмигрантов, покровитель мятежного духовенства — был заключен в замок Гампль.

В это время самой передовой партией революции сделались якобинцы. Робеспьер, стоявший во главе их, исходя из государственных соображений, не одобрял политику, затрагивающую религиозные чувства народа, так как опасался, что это оттолкнет народ от революции. Ни сторонники Робеспьера, ни Дантон, тяготевший к буржуазии, ни разу не высказали непочтения к церкви. К тому же Робеспьер не был атеистом. Он доказывал, что религия служит опорой нравственности и что недопустимо лишить народ священников, потому что тогда бедняки почувствуют всю тяжесть нужды и у них не будет даже надежды.

Обстановка была напряженной. Несмотря на декрет о высылке из Франции всего неприсягнувшего духовенства, большая часть его отказалась покинуть Францию и ушла в подполье. Часть скрывалась в лесах, часть, переодевшись пастухами и нищими, тайно исповедовала, причащала, крестила и хоронила верующих.

После казни короля церковь усилила свою деятельность, стремясь подорвать обороноспособность государства. Она препятствовала рекрутскому набору, возбуждала крестьян против войны, а в Вандее спровоцировала мятеж, как раз в то время, когда вся феодально-католическая Европа вторглась в пределы Франции. В Вандее вспыхнула гражданская война, которую церковь стала восхвалять как одну из самых блестящих страниц религиозной истории. Поводом к мятежу послужил набор в армию.

10 марта 1793 года в шестистах деревнях по сигналу ударили в набат. Среди вооруженных мятежников появился клич: «Да здравствует религия, король и старый режим! Смерть патриотам!» Во главе мятежников стояли аристократы, они создали Верховный совет, душой которого сделался аббат Бернье. Его целью было восстановление монархии и церковной власти. Это был жестокий фанатик, требовавший казни попавших в плен солдат республиканской армии, уничтожавший всех раненых и оставшихся на свободе республиканцев и сажавший в тюрьму их жен и детей.

Из Вандеи мятеж перекинулся в Бретань. Чтобы поддержать боевой дух среди восставших, церковь их нагло обманывала «чудесами». Чтобы доказать, что бог спасает всех восставших за веру, был инсценирован расстрел верующего, после которого он остался невредимым. Стреляли в него холостыми патронами, но это «чудо» произвело такое впечатление, что восставшие без оружия бросались в бой и были беспощадны к патриотам.

Уже более трех лет католическая церковь всеми силами сопротивлялась революции, подстрекала к мятежам, занималась предательством, а вся жизнь народа в то трудное время определялась только одним желаньем, одной мыслью — победить и остаться свободным! И все, что стояло на пути к этому, надо было устранять. Мешала церковь, духовенство стояло поперек дороги, следовательно, надо было их убрать.

Конвент установил новый календарь, который лишал церковь авторитета; она вытеснялась из быта, а «святые» просто устранялись из жизни народа. Год делился на 12 месяцев, по 30 дней в каждом, месяц делился на 3 декады, дни декады получали названия растений и животных. Воскресный день был упразднен и введен праздник Свободы и Разума.

Внутри огромного собора Парижской богоматери построили «величественный храм». На его фасаде была надпись «Философия», и у входа возвышались бюсты известных философов. В центре храма была построена искусственная скала, и на ее вершине горел факел — «светоч истины». В день праздника Свободы в храме оркестр исполнил специально сочиненный гимн на слова поэта Шенье.

Из храма народ вступил в зал заседания Конвента. Впереди шествия шли музыканты и молодые защитники отечества, певшие патриотический гимн. За ними в красных колпаках шли республиканцы. Затем — девушки в белых платьях с трехцветными лентами и венками. Они окружали женщину, олицетворяющую Разум. Она держала в руке пику и восседала на украшенном троне, который несли четверо мужчин.

При виде этого шествия в Конвенте всех охватил восторг. Трон богини Разума поставили напротив председательского кресла. Склонившись перед богиней, один из членов Конвента выступил с антихристианской речью и просил Конвент переименовать кафедральный собор в храм Разума, на что Конвент согласился. После этого пропели гимн Свободе.

Во всех церквах в Париже и в провинции отмечались такие же праздники. В Страсбурге над входом в собор была надпись: «Мрак отступает перед светом». Из собора была вынесена вся церковная утварь, внутри храма стояли статуи Природы и Свободы, по бокам которых помещались два Гения: один топтал разбитый королевский скипетр, другой держал пучок, связанный трехцветной лентой — символ союза департаментов Франции. Рядом стояло три чудовища, изображавших католического священника, протестантского пастора и еврейского раввина.

Через неделю после праздника Свободы и Разума в Конвенте была разыграна сцена «погребения религии». Несколько человек несли гроб, за которым шли «плакальщики».

В стране был запрещен колокольный звон, затем стали снимать колокола и на месте колоколов ставили статуи Свободы. Во многих городах и деревнях стали закрывать церкви. Но все эти принудительные меры не избавили народ от религиозного дурмана, и попытка ввести культ Разума не была борьбой с религией вообще, а только желанием ввести новую религию вместо существующей старой. И хотя католицизм был объявлен «ликвидированным», он в действительности продолжал существовать.

В Конвент поступали петиции из разных коммун с жалобами, что власти не спрашивали их мнения, перед тем как отменить религию, и что теперь они — коммуны — решили ее снова восстановить, потому что люди не могут отречься от того, что впитали с молоком матери, и бессмысленно хоронить католический культ: раз он живет в сердцах французов, — он все равно снова возродится.

В некоторых департаментах народ требовал открытия церквей. Рабочие жаловались, что с исчезновением христианских праздников не стало выходных дней.

Когда в Конвенте обсуждались вопросы борьбы с религией, Робеспьер молчал. Честный, стойкий и неподкупный вождь якобинцев, Робеспьер был последователем философа Руссо. Он не был атеистом и считал атеизм безнравственным, а религию необходимым элементом всякой государственной жизни. В этом Робеспьер слепо следовал взглядам Руссо, писавшего, что государству важно, чтобы каждый гражданин имел религию, которая заставила бы его любить свои обязанности.