Живое слово странствующих проповедников в то время действовало на народ сильнее всяких воззваний. Странствовали люди всех сословий, ученые и не ученые, монахи и не монахи, дворяне и не дворяне, переходили с места на место и из страны в страну. Все эти странствующие проповедники были представителями демократического движения. Их целью была революция и основание новой «христианской республики». В их проповедях политика сливалась с религией, и их любимой темой была беспощадная критика нравов как светских, так и церковных властей. Они поддерживали брожение среди народа. В 1524 году вспыхнуло крестьянское восстание в Швабии и Шварцвальде. Началось оно из-за того, что одна графиня в самую страдную летнюю пору приказала своим крестьянам выйти на сбор земляники и речных ракушек. Это возмутило крестьян, и они отказались повиноваться. Весть об этом всколыхнула даже дальние селения.

Восстание крестьян в Германии в начале XVI века грозной силой охватило страну. Разгромленное в одном месте, оно вспыхивало в другом. Так гуситские войны дали толчок великим возмущениям народных масс против феодализма и церковной власти.

Наступил тот бурный век, когда корабли испанских и португальских конквистадоров стали приставать к неведомым дотоле берегам, принося с собой народам заокеанских стран крест и меч, рабство и смерть. Рекой полилась кровь этих народов, но в руках европейцев она превращалась в золото, которое быстро стало наполнять купеческие сундуки, делая их владельцев более могущественными властелинами, чем феодалы, князья и герцоги. Купечество богатело и стало косо посматривать на носителей феодальных прав. Под устаревшими тронами сеньоров и герцогов почва становилась все более зыбкой, пошатнулся и авторитет католической церкви.

Из вновь открытых земель вместе с золотом повеяли и свежие, опасные для церкви ветры. Мир стал шире, раздвинулись его горизонты, развеялись старые предрассудки, созданные в умах человеческих религией. Стали меняться представления о форме Земли, о ее размерах и положении во вселенной. Рушились многовековые правила отцов церкви. Разум человеческий развивался и уже готовился сбросить с себя вериги, навязанные религией. Уже гремели памфлеты Эразма Роттердамского и появились люди, звавшие к просвещению. Они называли себя гуманистами — мыслителями, ставившими в центре своего внимания человека (по-латыни «гуманис»—человеческий).

Они верили в величие человека, возвышали его разум, в отличие от церкви, которая считала человека «сосудом греха». Они верили в способности человека и, стремясь к знанию, мечтали подчинить человеку весь мир… Это выразилось в деятельности естествоиспытателей, философов и ученых. Но в те мрачные времена стремление к истине чаще всего приводило на костер. И они смело шли на смерть, побежденные религиозным фанатизмом, но поддержанные свободным разумом и вдохновенные истиной.

Однако в Европе уже наступало время, которое Энгельс назвал величайшим прогрессивным переворотом из всех пережитых до того времени человечеством. Это время породило, по словам Энгельса, титанов по силе мысли и характера, по многосторонности и учености.

В университетах, в этих оплотах богословия, появились люди, которые стали биться за свободу человеческой мысли, за изучение природы, за свободу совести, за реформу католической церкви.

Свежий ветер превратился в шторм, перехватывающий человеческое дыхание. Волны крестьянских восстаний залили площади городов, пылали монастыри и замки. Напрасно инквизиторы, закрыв лица черными масками, терзали в мрачных подземельях тысячи еретиков. Напрасно пылали костры, чтобы «кротко и без пролития крови» очищать землю от мыслителей и ученых, — человеческий разум и человеческий гений неуклонно шли вперед на приступ церковных твердынь. И напрасно взирал в ужасе святейший папа с высоты своего престола, сквозь дым инквизиторских костров на эту картину всеобщего брожения. Половина его католической паствы разуверилась в непогрешимости папы и отказалась оплачивать «отпущение грехов».

Среди людей, стоящих за реформу католической церкви, выделялись Два человека: Мартин Лютер и Томас Мюнцер… Но устремления у них были различны. Лютер не шел дальше отрицания папской власти и реформы церкви, Мюнцер мечтал о революции, в результате которой наступит на всей земле справедливость.

В 1517 году белый лист с девяносто пятью тезисами против католицизма был прибит ночью к стене здания Виттенбергского университета. Тезисы были составлены профессором Мартином Лютером, и они послужили началом реформации в Германии, закончившейся Великой крестьянской войной.

В первые годы реформации Мюнцер был в восторге от проповедей Лютера и надеялся, что Лютер — виттенбергский профессор, действующий под покровительством герцога Саксонского, — будет иметь больше успеха, чем он сам при своем незначительном положении. Ведь он был крестьянским сыном, отца которого повесили графы Штольберги за то, что он — крепостной раб — посмел скопить несколько грошей себе на черный день.

Ценой больших лишений Мюнцеру удалось кончить университет в Лейпциге, где он был учеником Лютера, и достичь степени доктора. Двадцати пяти лет он сделался священником, чтобы иметь право проповедовать и этим стать ближе к народу. Уже тогда он отступал от догматов католической церкви, а затем начал с ней решительную борьбу.

Он вскоре заметил, что Лютер ни шагу не делал к тем реформам, которые, по мнению Мюнцера, были необходимы, то есть к полному преобразованию церкви и государства. Мюнцер был убежден, что необходимо до основания разрушить старую церковь и уничтожить все существующие государственные отношения, ведущие к насилию, угнетению и рабству.

Лютер провозгласил, что церковь и духовенство не являются посредниками между человеком и богом, что церковь не может давать «отпущения грехов», что человек может достигнуть спасения не через церковные обряды и «таинства», а только при помощи своей веры. Лютер отрекся от самой церкви, но считал непогрешимыми церковные предания и многие ее догматы. Дальше этого он не шел. По его мнению, светская власть была основой всякой жизни и только она делала возможным существование христианства. Власть князей и феодалов в глазах Лютера была необходимой опорой реформации церкви.

В пылу борьбы с папским Римом (1520 г.) Лютер объявил, что Ян Гус был неправильно осужден Констанцским собором, и требовал броситься «на кардиналов, пап и всю свору римского Содома» с оружием в руках и «обагрить руки их кровью». Папа отлучил Лютера от церкви, Лютер в ответ публично сжег объявлявшую об этом папскую буллу (грамоту). В это время подготовлялось восстание мелкого дворянства против папского Рима. И одновременно нарастало народное революционное движение, которое проявлялось в отдельных крестьянских восстаниях и в организации тайных «Союзов башмака».

В апреле 1520 года Лютер получил вызов на рейхстаг. Ему было приказано ехать из Виттенберга в Вормс. С большим страхом поехал Лютер, — ведь его могли осудить как еретика и поступить с ним, как с Яном Гусом в Констанце.

На рейхстаге от Лютера требовали только одного: чтобы он отрекся от своего учения. Но Лютер твердо стоял на своем, и император Карл V злился, что из-за какого-то попа он может поссориться с папой, тогда как ему было выгоднее защищать католическую церковь. Он решил выпустить Лютера из Вормса, а потом объявить его вне закона. Тогда никто не посмеет ему дать ни крова, ни пищи и первый встречный должен будет его схватить и выдать властям… А потом — на костер1

С охранной грамотой императора выехал Лютер из Вормса. Через два дня пути повозка Лютера свернула на проселочную дорогу, которая шла лесом. Неожиданно из чащи выскочили несколько всадников в масках. Они остановили лошадей, вытащили Лютера из повозки и потащили за собой в лес. Кучер и спутник Лютера видели, как «святого отца» всадники гнали между коней через кочки и ямы. Но кто его похитил и куда его повели, они не знали.