Второй автоматный залп вспахал асфальт под ногами зэков. Самые впечатлительные призывали остановить сражение и сдаться. Озверевшие блатари стальными прутьями загоняли их на баррикады и приказывали стоять до конца. Авторитеты, стремясь личным примером доказать свою блатную неприкасаемость, вышли из-за баррикад и приготовились отправить в атакующих новую порцию металлолома. Они первыми попали под автоматную очередь. Трое воров были убиты мгновенно, четверо корчились на асфальте. Были потери и на баррикадах. Два зэка получили пули в голову и скончались по дороге в санчасть, а еще десяток со стонами отступал. Убедившись, что огонь ведется на поражение, оставшиеся в живых авторитеты приказали сложить камни и арматуру.
Спецназ вклинился в жилую зону и разбил полуторатысячную толпу уголовников на части. Изолировав наиболее активных блатарей и бойцов в локальном участке, внутренние войска согнали основную массу бунтовщиков в центр плаца. Бунт во Владимирской ИТК был подавлен. Это было последнее тюремно-лагерное восстание блатной гвардии, которое закончилось большой кровью…
В конце 80-х годов после тридцатилетнего молчания общество вновь «обнаружило» воров в законе, о ликвидации которых МВД СССР сообщило еще в конце 50-х. Громом среди ясного неба оказалась статья в «Литературной газете» под названием «Лев прыгнул!», авторами которой выступили подполковник милиции Александр Гуров и обозреватель газеты Юрий Щекочихин («ЛГ» от 20 июля 1988 года). Выяснилось, что почти вся наша необъятная родина уже давно поделена преступными группировками. А. Гуров писал:
«Кланами мафии, по нашим данным, руководят или бывшие спортсмены, или профессиональные рецидивисты, или незаметные, серые хозяйственники, или, скажем, официант пиццерии…
Меня как-то старый эмвэдэвский аппаратчик спросил даже не об организованной преступности, а об обыкновенной, профессиональной: „Это ты, что ли, Гуров, нашел воров в законе на семидесятом году Советской власти? Как тебе не стыдно!“»
В 1990 году пенитенциарную систему СССР захлестнула волна массовых беспорядков. Почин пришел с Урала, прославившегося не только изумрудами и цветными металлами, но и огромной концентрацией исправительно-трудовых учреждений. За короткое время бунтарский дух охватил Челябинскую, Красноярскую, Владимирскую, Тульскую, Архангельскую, Грозненскую, Тамбовскую, Омскую области, Приморский край, Удмуртию и Башкортостан. Отказ от работы чередовался с захватом заложников. Не осталась в стороне даже московская Бутырка, где четырехтысячная армия подследственных внезапно объявила голодовку. Почти все размороженные зоны требовали пересмотра правил внутреннего распорядка ИТУ и повышенную норму питания.
Чтобы сбить нарастающую волну беспорядков, глава МВД РСФСР Андрей Дунаев, получив согласие Генеральной прокуратуры РСФСР, изменил правила внутреннего распорядка. С этого момента зэки получили право носить наручные часы и прическу «полубокс», выходить на вечернюю поверку в спортивной одежде, а летом в локальных участках зэк мог надевать спортивную обувь и рубашку с коротким рукавом. Осужденным разрешили называть «гражданина начальника» по имени-отчеству и увеличили суточную норму питания.
Расконвоированные получили право проживать вне колонии. Все эти демократические преобразования, которые еще пять-шесть лет назад казались для зэка несбыточной мечтой, в начале 90-х годов имели лишь кратковременный успех. Напряжение в ИТУ и СИЗО продолжалось еще несколько лет. Средства массовой информации дружно встали на сторону спецконтингента, обвиняя во всех смертных грехах административный произвол. О подоплеке тюремно-лагерных бунтов знали немногие. Истинные причины беспорядков и террора оказались гораздо серьезнее, чем несовершенство исправительно-трудового законодательства.
В середине 80-х годов перестроечные процессы коснулись, прежде всего, силовых ведомств. Выполнять государственную программу борьбы с преступностью они начали с атаки на лидеров уголовного мира. Сотни воров в законе были изолированы в местах лишения свободы. Удачно вписывалось в лавину реформ и ужесточение внутрилагерных порядков. Воры в законе почувствовали себя мишенью в очередной «охоте на ведьм» и решили контратаковать. По мнению самих авторитетов, это была игра ва-банк.
В 1989 году УКГБ Свердловской области получил информацию, что в начале ноября семь лагерей Нижнего Тагила будут разморожены, тысячи осужденных откажутся войти в промышленную зону и начнут массовые попойки. Ящики со спиртным уже доставлены в ИТУ. Формальной причиной беспорядков будет «произвол со стороны администрации». Истинная цель организаторов бунта — заставить руководство УВД обратиться за помощью к ворам в законе. Таким образом, органы внутренних дел попадали в частичную зависимость от лагерных авторитетов. Агентурное сообщение подтвердилось в начале ноября. Все семь зон, подстрекаемые отрицаловкой, начали дебош. Главное управление исправительных дел МВД РСФСР не нашло ничего лучшего, как этапировать в зону воров в законе, согласившихся сотрудничать с правоохранительными органами. Прибыв в бунтующие зоны, законники быстро навели порядок и установили свою власть (естественно, блатную). Многие специалисты считают, что эта многоходовая комбинация была умышленно разыграна воровским миром.
14 сентября 1991 года в Хабаровске состоялась сходка воров в законе, которая приняла решение провести «показательное выступление» в сибирских лагерях. 6 октября в Красноярской колонии строгого режима вспыхнула поножовщина между блатарями и активистами. Все лето ИТК-6 пребывала на грани взрыва. Кроме воров и козлов на власть в зоне покусились отморозки, сплотившиеся в группировку из 30–40 человек. Три месяца царила полная анархия, ни одна из сторон не могла утвердиться за счет других. Зэки, не втянутые в разборки, боялись войти в столовую, библиотеку или клуб, где кучковались враждующие группировки, обдумывая дальнейшую тактику.
В октябре блатные, использовав легкое замешательство противника, перешли в атаку. В лагерной больнице закипела работа. Тамошние хирурги штопали, зашивали, вправляли, бинтовали, извлекали. Спустя несколько дней в массовые дебоши было втянуто более двух тысяч зэков, вооруженных всеми подручными предметами. Администрация колонии выступала лишь в роли наблюдателя. Не спешили войти в зону и силы ОМОНа, опасаясь обострения ситуации. Разборки продолжались сорок дней и ночей, затем страсти улеглись, и в середине ноября наступило относительное спокойствие. По одной из версий, для стабилизации лагерного микроклимата в ИТК-6 срочно этапировали трех законников, которые своим авторитетом нейтрализовали лидеров враждующих сторон.
10 октября кавказские воры в законе разморозили Грозненский СИЗО. Два десятка подследственных под чутким руководством блатарей ухитрились вырваться из камеры и обезвредить контролера и дежурного по этажу. Они выпустили из камер всю братву — без малого 600 человек. Но покинуть следственный изолятор бунтовщикам не удалось: все входы и выходы были перекрыты. Тогда воры учинили такие «массовые гулянья», которые запомнились грозненской милиции надолго.
Запылали санчасть, библиотека, продовольственный и хозяйственный склады. Во внутреннем дворе зэки были встречены вооруженной охраной. Прозвучали первые выстрелы, двое уголовников были убиты, семеро ранены. Прибывшие в СИЗО внутренние войска ударами и пинками вновь «расквартировали» зэков. В конце операции обнаружилось загадочное исчезновение 32 блатарей во главе с зачинщиками. Тщательный обыск изолятора и всех примыкающих к нему владений оказался безрезультатным.
12 октября 1991 года заключенные Кулеватовской ИТК строгого режима (Тамбовская область), подчиняясь приказу лагерных авторитетов, отказались принимать пищу и пожелали встретиться с депутатом Верховного Совета РСФСР. Под давлением депутатского корпуса администрация колонии выполнила почти все требования голодающих зэков.
