Бедный Красин, энтузиазму которого мы в не меньшей степени, чем Збарскому и Воробьеву, обязаны результатами, вступает в переписку, окончательно хороня свою собственную идею. Стороны оговаривают условия и результаты. Потом официальное, уже от имени комиссии, предложение делает Дзержинский. На этом настаивает Воробьев, желающий задокументировать свое привлечение к этой работе. На белогвардейцах он обжегся, теперь дует на воду.

Работа по сохранению тела Ленина продолжалась три месяца. Она не в меньшей степени, чем биография вождя, была полна драматизма, риска, смелости и новаторства. Документы, посвященные этим описаниям, читаются захватывающе, как не читается и лучший детективный роман. Но это избыточное чтение для сильной души. Лучше этого не читать и не знать.

Тем не менее вот что интересно: будто бы это вновь узнанное, эти вынесенные сегодняшним временем из архивных сейфов подробности не касаются ни облика Ленина, ни мифа о нем. Собственный взгляд и воображение не идут дальше знакомых черт, покойно сложенных рук и закрытых от слишком многовиденного глаз. Наверное, это особенность сделанного этим человеком. Титаническое количество дел и титаническое количество написанных книг.

Знал ли в подробностях обо всей этой работе Сталин? Знал и следил. 26 июля 1924 года — официальная дата открытия Мавзолея Ленина. Но за месяц до этого уже забальзамированное тело было показано делегатам конгресса Коминтерна. Это была разведка мирового общественного мнения. Тело было почти готово. Так вот 26-го, до того как сплошной людской поток пойдет через Мавзолей, через траурный зал прошли Ворошилов, Молотов, Красин, Енукидзе. В этот день Сталина не было в Москве. Но было бы нелепо предположить, что Генеральный секретарь ничего не знал.

И 26 же июля в Кремле состоялось заседание комиссии по увековечиванию памяти Владимира Ильича.

Перед заседанием весь ее состав во главе с Дзержинским спустился в Мавзолей и произвел детальный и дотошный осмотр тела Ленина. Комиссия осталась удовлетворена произведенной работой. Как отметили ее члены, покойный — а наблюдали люди, хорошо Ленина знавшие, такие как Дзержинский, Бонч-Бруевич, Красин, Семашко, — «выглядел так же, как в день смерти». Комиссия сразу отметила, что это «блестящий результат работы, произведенной под руководством проф. Воробьева».

Затем в зале заседаний Президиума ЦИК СССР был заслушан доклад руководителя работ. Опять комиссия констатировала, что примененные профессором Воробьевым «новейшие способы сохранения на длительный период тела Владимира Ильича вполне удались». Комиссия опиралась на мнение двух независимых коллегий — двух комиссий экспертов. Это были специалисты самого высокого класса. Одни, изучая в течение четырех дней протоколы работы и состояние тела, пришли к «единому заключению, что произведенная профессором Воробьевым работа, основанная на прочных научных основаниях, дает право рассчитывать на продолжительное, в течение ряда десятилетий, сохранение тела Владимира Ильича». Другая коллегия после тщательного осмотра тела тоже «признала, что благодаря произведенной под руководством проф. Воробьева бальзамировке общее состояние тела Владимира Ильича приближается в значительной мере к виду недавно умершего».

А дальше уже большая комиссия, то есть комиссия ЦИК СССР по увековечению памяти Владимира Ильича Ленина, постановила:

1. Возложить периодический осмотр тела Ульянова-Ленина на комиссию в составе профессоров Воробьева и Збарского под общим наблюдением комиссии ЦИК СССР.

2. Поручить профессорам Воробьеву и Збарскому:

а) составить подробное описание всей произведенной работы и всех результатов, обнаружившихся при операции с телом, с тем чтобы это подробное описание было передано в Институт имени тов. Ленина;

б) составить популярное издание методов, примененных для бальзамирования тела Ульянова-Ленина, с кратким историческим введением относительно бальзамирования вообще, для широкого распространения;

в) опубликовать научные статьи и работы, в связи с бальзамировкой тела, в тех изданиях, какие они найдут уместными для научных целей. Все оригинальные записи, чертежи и рисунки и т. д., относящиеся к бальзамировке тела Владимира Ильича, подлежат представлению в Институт тов. Ленина, через председателя комиссии ЦИК по увековечению памяти Ульянова-Ленина.

Вот так в государственном документе впервые появилось имя Б. И. Збарского.

В 1937 году умер Владимир Петрович Воробьев, успев перед смертью подготовить знаменитый пятитомный «Атлас анатомии человека», завершенный изданием лишь в 1942 году. Кафедрой анатомии Харьковского университета он заведовал с 1918 года. После его смерти внутренней, тайной жизнью Мавзолея стал единолично управлять Б. И. Збарский. Позже он стал академиком АМН, заведовал кафедрой 1-го Московского медицинского института. Б. И. Збарский умер в 1954 году, попав в 1952 году в последнюю волну репрессий, и реабилитирован сразу после смерти Сталина.

В 1934 году в качестве помощников Б. И. Збарского для постоянного наблюдения над телом Ленина был утвержден ближайший сотрудник Воробьева по кафедре Р. Д. Синельников и сын Б. И. Збарского, Илья Борисович Збарский. Здесь уже можно говорить о династии.

Тело Владимира Ильича Ульянова-Ленина лежит сейчас в стеклянном гробу в Мавзолее у Кремлевской стены. Будет ли оно дальше находиться здесь или позже власти сочтут для себя необходимым похоронить тело в земле, значения это никакого для посмертной жизни Ульянова-Ленина не имеет.

Где мумия Рамзеса Второго, победителя гиксосов и строителя Египта, где тело Александра Македонского, умершего в Вавилоне, и место предполагаемой смерти которого показывают до сих пор? Тел этих нет, и могил этих нет, но дела их и участие духа и подвигов этих людей в жизни всего человечества так велико, что никуда от этих покойников не деться. История не шутит, когда даже просто оставляет имена. Эти люди сыграли свои роли на сцене мировой истории, а все, что было в их жизнях правдивого и неправдивого, воплотилось в миф, в легенду, которую из сознания человечества не вытравишь.

В нашей стране никогда не забудут имя Ленина. Его мертвое тело сейчас стало неким талисманом нашей жизни. Оно ведь сфокусировало на себе тысячи и миллионы взглядов людей, прошедших через Мавзолей. Это тело, одетое в полувоенный китель, стало определенным сдерживающим моментом для политиков, простые люди обращаются к памяти о нем, чтобы получить дополнительную надежду и силу продолжать тянуть постромки жизни, философы и экономисты изучают его мысли, потому что ряд закономерностей, открытых им, стали универсальными.

Он был гениальным писателем и ученым, бесстрашно начертавшим для человечества путь в будущее. Ясно совершенно, что будущее неизбежно станет другим, а не таким, каким прожили его мы. А если оно будет жадным и беспощадным, то лавочку под названием «цивилизация» надо закрывать. Слово его не потеряло, повторяю, своего значения и сегодня, даже стало отчетливее и строже, чем вчера. Жизнь так распорядилась, что оставила нам не только дела и мысли величайшего человека, но и его трагический облик.

Он лежит в полувоенном кителе, устало сложив руки. Воистину, смертью смерть поправ. И не надо жизнь торопить.

От «Уроков Октября» к пароходу «Ильич».

Кто изобрел «троцкизм»?

Троцкий закончил рукопись «Уроков Октября» 16 сентября 1924 года в Кисловодске. Там он готовил к печати третий том своих сочинений. И к этому тому прилагалось огромное предисловие, по сути, целая брошюра, которую автор так многозначительно и называет — «Уроки Октября». Учитель Троцкий, в отсутствие Ленина, всем преподает свой показательный урок.

До этого в мае прошел XIII съезд, на котором могло показаться, что острота личных и политических противоречий между Троцким и остальными членами Политбюро — к этому времени в конфронтирующую с «чужаком» Троцким шестерку вошел и Н. Бухарин, заняв место Ленина, — несколько сгладились. Ленин ушел, и пыл борьбы угас? Нет, как на какое-то время даже пожар уходит внутрь строения, весь пыл этой борьбы устремился вглубь, чтобы вспыхнуть с новой и разрушительной силой. Пока же шло медленное «выжимание» Троцкого из всех областей партийного и государственного строительства, которые он еще возглавлял. А может быть, все объяснялось просто: Троцкий болел, писал свои книги, а другие «политбюровцы» были раздражены тем, что его часть рутинной и повседневной работы падает на них?