Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потом мы спустились к воде и кое-как, с помощью носовых платков, обмылись. Я как раз вытирал член кончиком рубашки, когда Мара схватила меня за руку и показала в сторону кустов. Я ничего там не увидел, какой-то слабый проблеск – и только. Быстро застегнул штаны, и – Мару за руку – мы снова поднялись на дорожку и степенным шагом двинулись прочь.

– Это точно копы, – сказала Мара. – У них так заведено: спрячутся в кустах и подглядывают, извращенцы поганые.

И в тот же момент мы и в самом деле услышали тяжелые шаги, типичную походку толстокожего, тупого Мика 42.

– Эй вы, двое, – раздалось за нашей спиной. – Минуточку! Куда это вы спешите?

– Что вы имеете в виду? – Я повернулся к нему с возмущенным видом. – Мы гуляем, не видите разве?

– Самое время для прогулок. – Полицейский подошел к нам. – Я охотно прогуляюсь с вами до участка. Вы что думаете – здесь племенная ферма?

Я прикинулся непонимающим. Но он был Мик, и это его взбесило окончательно.

– Ишь, какой наглый! – сказал он. – Лучше-ка отпусти эту даму до того, как я тебя заберу.

– Это моя жена.

– Так это ваша жена, вот как? Ну-ну, значит, все отлично. Можно малость приголубить друг дружку, но подмываться в общественных местах – будь я проклят, если видел когда-нибудь этакое! Ну, тогда спешить особенно не будем. Ты, парень, совершил серьезное правонарушение, и раз она в самом деле твоя жена, она тоже за это ответит.

– Послушайте, неужели вы хотите сказать…

– Фамилия? – оборвал он меня, приготовившись записывать в блокнотик.

Я сказал.

– Где живете? Я сказал.

– Ее фамилия?

– Та же, что у меня. Она моя жена, я же вам говорил…

– Говорил. – Он гнусно осклабился. – Все верно. Так, теперь – на что вы живете. Вы работаете?

Я вытащил из бумажника свое космодемоническое удостоверение и предъявил ему – я всегда носил его с собой. Там было сказано, что я пользуюсь правом бесплатного проезда на всех видах общественного транспорта Большого Нью-Йорка. Это его слегка озадачило, он сдвинул фуражку на затылок.

– Так вы заведующий отделом. Очень ответственная должность для молодого человека вроде вас. Я думаю, что надо крепко держаться за эту должность, не так ли?

И тут перед моими глазами возникли аршинные буквы моей фамилии в завтрашних газетах. Хорошенькую историю состряпают при желании из всего этого репортеры. Пришла пора что-то предпринять.

– Послушайте, начальник, – сказал я. – Давайте обсудим все спокойно. Я живу совсем рядом – почему бы вам не зайти к нам? Может быть, мы с женой были немного легкомысленны, мы ведь поженились совсем недавно. Мы никогда не будем так себя вести в общественном месте, но ведь было темно и никого не было вокруг…

– Ладно, это все мы, может, и уладим, – сказал он. – Так вы, я вижу, не хотите потерять свою работу?

– Конечно, не хочу, – согласился я, мучительно соображая сколько у меня имеется в кармане и берет он или нет.

Мара копошилась в своей сумочке.

– Не надо так суетиться, леди, – произнес он. – Вы ведь знаете что нельзя предлагать взятку должностному лицу. Кстати, если я не слишком назойлив, в какую церковь вы ходите?

Я не задумываясь назвал католическую церковь на углу своей улицы.

– Так вы из паствы отца О'Мэйли! Что ж вы мне сразу не сказали? Конечно, вы не хотите опозорить свой приход, правильно я понимаю?

Я ответил, что если отец О'Мэйли узнает о моем поведении, я этого не переживу.

– Вы и венчались у отца О'Мэйли?

– Да, свят.. я хотел сказать «начальник». Мы венчались в этом апреле.

Я все старался не извлекая их на свет, сосчитать деньги в своем кармане. Получалось не больше четырех долларов. Интересно, сколько же у Мары?

Коп зашагал в сторону, и мы пристроились за ним. Вдруг он резко остановился и ткнул куда-то вперед своей дубинкой. И так, держа дубинку на весу и кивая головой в одном направлении, он начал тихий монолог о наступающем празднике нашей Матери Богородицы Всепомогающей и тому подобных вещах, левую же руку он вытянул таким образом, что кратчайший путь к выходу из парка лежал как раз мимо нее и воспользоваться этой дорогой зависело от нашей сообразительности и правильного поведения.

Мы с Марой поспешили сунуть ему в лапу по нескольку бумажек и, благодаря его за доброту, пулей вылетели на волю.

– Думаю, тебе лучше пойти ко мне домой, – сказал я. – Если мы ему дали мало, он может притащиться за доплатой. Я не верю этим грязным ублюдкам. Отец О'Мэйли, дерьмо!

Мы поспешили домой и заперлись там. Мара никак не могла унять дрожь. Я отыскал на кухне немного портвейна.

– Теперь только не хватало, – сказал я, отхлебнув портвейна, – чтобы Мод вернулась домой и застала нас.

– А она и вправду может вернуться?

– Один Бог ведает, что она может.

– Я думаю, мне лучше спать внизу. Мне будет не по себе в ее постели.

Мы покончили с вином, разделись. Мара пошла в ванную, накинув шелковое кимоно Мод.Я вздрогнул, увидев ее в облачении моей жены.

– Я твоя жена, правда? – сказала она, обняв меня, и я пришел в восторг от этих слов. А она двинулась по комнате, производя осмотр. – Где же ты пишешь? – спросила она. – За этим столиком?

Я кивнул в подтверждение.

– Тебе нужны большой стол и своя собственная комнат.а Какты умудряешься здесь писать?

– У меня наверху большой письменный стол.

– Где? В спальне?

– Нет, в гостиной. Но там на редкость мрачно. Хочешь взглянуть?

– Нет, – решительно отказалась она. – Пожалуй, я не стану подниматься. Теперь я всегда буду представлять, как ты сидишь в этом углу у окна. Ты и письма ко мне писал здесь?

– Нет, – сказал я. – Тебе я писал на кухне.

– Покажи, – сказала она, – покажи, где ты сидел, когда писал. Я хочу знать, как это выглядит.

Я взял ее за руку, и мы вернулись на кухню. Я сел в позу, которую принимал за этим столом. Она наклонилась и быстро расцеловала все пространство, заключенное между моими руками, лежащими на столе.

– Мне и не снилось, что я когда-нибудь увижу твой дом, – сказала она. – Удивительно увидеть место, так много значащее в твоей жизни. Это – священное место. Как жаль, что мы не можем взять с собой этот стул и стол – все, даже плиту. Как я хочу, чтобы мы взяли всю комнату и встроили бы ее в наш дом. Ведь она принадлежит нам, эта комната.

Мы решили устроиться на диване. Ночь была теплая, и спали мы нагишом. Где-то около семи утра, когда мы еще не разомкнули своих объятий, завизжали ролики, дверь поехала в сторону и – вот она, стоит на пороге, моя дорогая супруга, а с ней хозяин дома и его дочь. Нас застигли на месте преступления. Я спрыгнул с дивана как был, абсолютно голый, и, дотянувшись до висевшего на стуле полотенца, кое-как прикрылся им и стал ждать приговора. Мод жестом пригласила свидетелей войти и взглянуть на Мару, лежавшую под простыней, натянутой до подбородка.

– Пожалуйста, пусть эта женщина уйдет отсюда как можно скорее, – произнесла Мод, повернулась и двинулась вверх по лестнице, ведя за собой свидетелей.

– А что, если она спала себе наверху, в собственной постели всю ночь? Если так, чего ж она дожидалась до утра?

– Не бери в голову, Мара. Она сама себе яму вырыла. А мы остаемся здесь и сейчас позавтракаем.

Я побыстрее оделся и побежал купить бекона и яиц.

– Боже мой, не могу понять, как ты можешь оставаться таким спокойным. – Глядя, как я вожусь с завтраком, Мара дымила сигаретой. – У тебя что, нервов вообще нет?

– Нервы-то у меня есть, и они всегда ведут себя блестяще. Я свободен, ты можешь наконец уяснить себе это?

И что же ты теперь собираешься делать?

Первым делом отправлюсь на работу. Вечером буду у Ульрика, и ты туда приходи.

У меня зародилась мыслишка, что за всем этим стоит мой друг Стенли. Ладно, скоро увидим.

вернуться

42

Презрительная кличка ирландцев в США.

38
{"b":"19804","o":1}