– И то верно, – обрадовалась Роза, – тем более что мы так редко пьем.

– Не чаще раза в неделю, – согласилась я. – И то нерегулярно.

– Тем более что завтра выходной, – добавила Роза.

– И Женька на дежурстве, – вспомнила я.

Мы выпили. Слава богу, поговорить нам было о чем, а тут еще этот инцидент с Пупсом.

– Я ему покажу! – пьяно грозила Роза. – Пускай только придет, пускай только явится.

Я с опасением подумала, что в таком состоянии она и в самом деле может показать ему что-нибудь не то, и решила дождаться Пупса, чтобы в случае чего погасить семейный скандал в самом зародыше.

Ждать пришлось не так уж и долго. К полуночи Пупс объявился. Вид у него был значительно лучше, чем в первый его приход: шляпа надета по всем правилам элегантности, плащ, как обычно, щегольски свеж, щетина тоже исчезла. О прежнем Пупсе напоминал лишь легкий коньячный перегар.

Мы с Розой недоуменно переглянулись.

– Солнышко, как я устал, – вздохнул Пупс, нежно целуя Розу в щеку. – Сколько наворочал сегодня дел, ты бы знала. А-а, – внезапно обрадовался он, – Сонечка у нас в гостях. Здравствуй, Сонечка, – обратился он ко мне так, словно не перед ним я, ошарашенная, стояла каких-нибудь пять часов назад.

– Здравствуй, Витя, – растерянно ответила я, обалдевая от его превращения.

Однако Роза, увидев перед собой прежнего Пупса, почувствовала себя в своей тарелке и завопила:

– Куда ты дел сто баксов, ничтожество?!

Пупс, у которого (несмотря на усталость) был вид человека, жизнью довольного и готового к всяческому покою и наслаждению в недрах любимой семьи, Пупс, всей душой уже разогнавшийся к Розе, внезапно затормозил и напрягся.

– Каких сто баксов? – паникуя, спросил он.

– Ха! – закричала Роза, взглядом ища поддержки у меня. – Он еще спрашивает! Не вздумай ломать комедию! Ничтожество!

Я никакой поддержки Розе не оказала, более того, я украдкой ее ущипнула, многозначительно наступила ей на ногу и прошипела:

– Прекрати терроризировать мужа.

– Как это прекрати? – уже в мой адрес громко возмутилась Роза. – Ишь какая умная!

Пупс, сообразив, что без него я лучше отстою его права, мгновенно испарился.

– Не с ума ли ты сошла, заступаться за эту скотину? – с чувством поинтересовалась Роза.

– Ах, брось, – ответила я, – твой Пупс такой паинька, что ему можно все простить. Подумаешь, раз в жизни нажрался до отшиба памяти. Ему даже идет такое гусарство. И вообще, я находила твоего Пупса чрезмерно пресным, а тут он впервые в жизни отважился на поступок, повел себя как истинный, настоящий мужчина. Тебе бы радоваться, а ты уже до смерти готова его загрызть. Так нельзя, советую сдерживаться.

Роза, вместо того чтобы внять моим советам, начала нервно хихикать:

– Хи-хи, истинный мужчина? Хи-хи, мне бы радоваться?

– Да, настоящий мужчинами тебе бы радоваться, – подтвердила я.

– Он взял сто долларов! – напомнила Роза.

– Бог мой, какая мелочь. Что такое сто долларов?

Тьфу! Даже стыдно говорить. Другой бы потратил их за пять минут, а твой Пупс на них целых пять часов гулял.

А посмотри, какой он вернулся? Не приполз на рогах, как делают это другие, а появился на своих ногах, пусть с легким перегаром, зато в полном порядке, не поленился выгладить плащ, гладко выбрился… А как он чист, да еще зовет тебя солнышком и целует в щечку.

– Еще бы, взял у меня сто баксов! – возмутилась Роза. – Да за сто баксов знаешь куда целуют? Нет, я не могу такое спускать на тормозах! Я ему, стервецу, покажу! Покажу!

Здесь я уже по-настоящему разозлилась и закричала:

– Это возмутительно! Ты что, хочешь, чтобы у Пупса выросли ангельские крылья за спиной? Говорю тебе, отстань от мужика и не смей его терроризировать.

Он ничего такого ужасного не сделал.

– А где он брился? – Господи, неужели это так важно? Ты придираешься. Не брился – плохо, брился – тоже плохо.

– Ты не знаешь, где он брился, а я знаю!

– И где?

– У бабы! У него завелась баба, – зверея, воскликнула Роза.

Я расхохоталась:

– Не будь смешной, какая баба? Уверяю, мужская компания, проспался, ужаснулся, привел себя в порядок и вернулся.

– Думаешь? – спросила Роза, впадая в сомнения.

– Уверена, – с напором воскликнула я. – Не будь занудой, прости мужика.

– Если я его прощу, он и дальше пойдет так распоясываться, – в общем-то, резонно заметила Роза.

– Не пойдет, – успокоила я, – он даже не помнит, на что отважился. И лучше ему не напоминай, во избежание зла.

– А что, может, ты и права, – задумалась Роза.

Самая большая глупость – это встревать в семейные разборки. И пяти дней не прошло, как Роза мне позвонила и, рыдая в трубку, сообщила:

– Я знаю, кто покушается.

Меня прошиб озноб.

– Неужели опять? – закричала я. – Что на сей раз тебе сделали?

– Ничего, – успокоила Роза. – Новых покушений не было, но я знаю, кто инспирировал предыдущие.

– Кто?

– Сейчас скажу, и ты сама поймешь: у Пупса любовница, – и Роза горестно завыла в трубку.

– Не может быть! – выдохнула я.

– Я тоже так думала, но теперь, когда есть доказательства… – и Роза снова зарыдала. – Срочно! Срочно приезжай! – сквозь всхлипывания просила она.

Я, как истинная подруга, конечно же, понеслась к Розе. Но благое дело обернулось против меня. Роза встретила меня упреками.

– Это ты виновата! – закричала она. – Если бы я в тот раз ему не простила, все было бы иначе! Я хотела устроить ему скандал, чтобы неповадно было, а ты не дала, и вот, пожалуйста!

– Да что – пожалуйста? – удивилась я. – Что произошло-то? С чего ты взяла, что у Пупса любовница?

Как такое в голову тебе пришло?

– Как пришло? – опять зарыдала Роза и дальше уже говорить не смогла.

Уж лучше бы она ругалась. Сердце разрывается у меня от жалости, когда она плачет. Всхлипывает, как ребенок.

– Он что, сам признался? – осторожно поинтересовалась я.

Роза отрицательно покачала головой.

– Кто-то насплетничал?

Роза опять помотала головой.

– Получила анонимку?

– Нет, все хуже, гораздо хуже.

– Неужели застукала сама?! – ужаснулась я.

– Да нет же, – рассердилась Роза. – Сегодня Пупс ушел на работу, но вскоре вернулся и набросился на меня. – Роза многозначительно повела глазами.

– Как набросился? – испугалась я. – Он что, душил тебя или бил?

– Хуже, – хватаясь за сердце, призналась Роза.

Я пришла в смятение. «Господи, да что же может быть хуже?»

– Роза, что он сделал? – закричала я. – Говори, не тяни, побереги мои нервы!

– Он набросился и овладел мною прямо здесь, в прихожей, вот только что, буквально час тому назад, – выпалила Роза.

Я вздохнула с облегчением и с некоторым разочарованием спросила:

– И все?

– Ну да, а чего еще тебе надо?

– Мне надо знать, почему ты решила, что у Пупса любовница.

– Именно потому и решила. Раньше он и в постели такой активности не проявлял, всю жизнь он был ни то ни се. Видела бы ты, что он вытворял! – взвизгнула Роза. – Платье чуть на мне не порвал, просто зверь какой-то. До этого дня я и мечтать о таком не могла!

– Так радуйся, – посоветовала я. – Господи, а она плачет, глупая.

– Кто его всему этому научил, если не баба? – всхлипывая, спросила Роза.

Я растерялась:

– Понятия не имею, кому, как не тебе, знать, ты же у нас гинеколог.

– Я гинеколог; а не проститутка, – обиженно промямлила Роза и тут же взвизгнула опять:

– Боже, что он со мной вытворял! Что вытворял! Будто год не видел живой бабы!

– А может, он «Виагры» нажрался? – смело предположила я.

– Да при чем здесь «Виагра»? Говорю же тебе как гинеколог, у него любовница! И деньги он для нее просил, и пил у нее, и брился, и гладил плащ.

Я задумалась. Черт его знает, все в этой жизни бывает. Однако Пупс парень правильный, на глупости он неспособен. Если ненароком увлекся, у него это быстро пройдет, следовательно, ничего страшного не грозит моей Розе. Ее Пупс никуда от нее не денется.