До того, как Вован появился на пороге, я была уверена, что он самозванец, но теперь у меня возник повод сильно усомниться в этом. А вдруг Пашутин действительно мой сводный брат? Поскольку он был еще и племянником папиного недруга, такое родство не могло не настораживать.

Рассказывать Арише о произошедшем я не собиралась. У меня просто-напросто не было объяснения тому, почему его любимый внучок быстро вернулся в Горовск, но не спешил навестить своего «дедушку». Зато сразу по возращении он направился к дядьке, который, как мне показалось, не отличался природной гостеприимностью. У меня вдруг возникли сомнения: а доехал ли вообще Пашутин на поезде, в который мы с дедом его посадили, до конечной станции? Может, он сошел на ближайшем полустанке и вернулся на электричке обратно, поэтому все это время был в Горовске? Только зачем ему потребовалось так скоропалительно сбегать от нас? Как выяснилось, анализа ДНК он не боится. Вдруг его на самом деле вызвали на работу? Теоретически Пашутин мог за это время добраться до дома, сходить на работу, обучить новичка азам профессии и, уломав босса продлить ему отпуск, возвратиться в Горовск. То, что он не торопился навестить деда, в принципе, тоже можно было объяснить: не хотел встречаться со мной. Чего уж греха таить, я была не слишком-то любезна с ним.

Мне было легко держать язык за зубами, потому что Ариша всячески избегал общения со мной. Он по-прежнему считал, что это я из чувства ревности выпроводила Вольдемара из нашего дома.

Заметив в приоткрытую дверь, что дед спустился на первый этаж, я зашла в его комнату, нашла на полке у зеркала расческу, сняла с нее несколько седых волос и положила их в полиэтиленовый пакет. За эти несколько дней ситуация изменилась: Пашутин был согласен добровольно сдать свой биоматериал для экспертизы ДНК, а вот у Ариши мне пришлось взять его тайком.

На следующее утро я подъехала к медцентру «Пульс» и увидела Володьку, переходившего через дорогу в неположенном месте. Не обращая внимания на звуковые сигналы, он лавировал между машинами, создавая аварийную ситуацию.

– Привет! – махнула я ему рукой. – Ну и ради чего ты жизнью рискуешь?

– Да какой там риск! – отмахнулся Пашутин. – Просто не хотелось идти до перекрестка. Ты одна? А где же дедушка? Он не заболел?

– Не дождешься! С ним все в полном порядке. Или ты думал, что из-за разлуки с тобой Ариша слег в постель?

– Нет конечно. Просто я ожидал, что ты приедешь с ним, – разочарованно произнес Вольдемар.

– Я слишком люблю своего деда, чтобы заставлять его переживать, ожидая результатов анализа, – бросила я в лицо своему «братцу».

– То есть все отменяется? – расстроился тот.

– Ну почему же? Я принесла Аришины волосы.

Мы поднялись по ступеням и остановились около стеклянных дверей. На них висело объявление: «Медцентр закрыт по техническим причинам».

– Вероятно, все делом в этом. – Пашутин кивнул на разрытый неподалеку котлован. – Похоже, трубы меняют.

В моей голове пронеслась догадка: он знал об этом заранее, поэтому и предложил сделать генетическую экспертизу! Однако коммунальные проблемы давали ему лишь временную передышку, если вообще давали.

– Я предлагаю поехать в наш областной центр. Там много клиник делают анализы ДНК для установления родства.

– Сейчас? – замялся Вован.

– А чего тянуть-то? Чем раньше все выяснится, тем лучше будет для всех.

– Полина, я должен быть уверен, что все честно. Вдруг ты взяла не дедушкины волосы, а какого-то совершенно постороннего человека? В этом случае результат будет отрицательным, на что ты как раз и рассчитываешь. – Вован чему-то еле заметно улыбнулся.

– Это вообще не проблема. Можно сравнить твои и мои ДНК. Если мы родственники, как ты утверждаешь, то совпадения будут.

– Тоже вариант. А как долго ехать на машине до вашего областного центра?

– Часа два, два с половиной.

– То есть обратно мы вернемся только под вечер?

– Как-то так, – подтвердила я, догадываясь, что Пашутин своими вопросами затягивает время, дабы придумать какую-нибудь отговорку.

– Это плохо. У нас с дядькой были кое-какие дела после обеда… Полина, раз уж ты на машине, довезешь меня до дома?

– Довезу, – нехотя согласилась я.

– Полина, – произнес Володька в салоне «Мини Купера», – я хотел бы сегодня вечером приехать к вам. Знаешь, я уже скучаю по дедушке. Ты его подготовишь?

– Даже не подумаю! Мне кажется, тебе не стоит у нас появляться, пока не будет документального подтверждения, что мы – родня. Впрочем, я почти уверена, что результат сравнительного анализа ДНК окажется отрицательным.

– Не окажется, – заверил меня Пашутин. – Мама бы не стала говорить перед смертью неправду. Полина, скажи, почему ты так настроена против меня?

– Я сразу не слишком-то поверила в то, что ты мой сводный брат, а уж после того, как выяснила, что ты племянник Чуркова, моя уверенность стала близка к нулю.

– Интересно, что же мой дядька сделал тебе плохого?

– Мне – ничего, но я в курсе, что он страшно завидовал моему отцу и все время строил ему какие-то козни.

– Может, в прошлом что-то такое и было, – не стал отрицать Пашутин. – Я об этом не знаю. Но чему же теперь завидовать? Дядя Тимофей жив, а наш с тобой отец погиб, да еще так трагически. Да и откуда ты вообще это взяла?

– Об этом в НИИ знали все.

– По-моему, кто-то ввел тебя в заблуждение. Лично мне дядька ничего плохого об отце не говорил.

– Но предупредил, что мы с дедом тебя не примем, – напомнила я, опираясь на слова самого же Чуркова. Володька пропустил это замечание мимо ушей. – Кстати, меня очень интересует, что Тимофей Михайлович имел в виду, когда говорил тебе: «Не получилось, значит. Ну да ладно! Будем искать другие пути».

– То есть ты подслушивала? – Пашутин попытался смутить меня.

– Больно надо! Просто у меня очень хороший слух. Так что же все-таки у вас «не получилось»? Обмануть нас с дедом?

– Ты все неправильно поняла, – принялся изворачиваться Вольдемар. – Дядька просто посетовал, что у меня не получилось найти общего языка с тобой. А насчет каких-то «путей» я и сам его не понял. Да он же пьян был! Стоило ли обращать внимание на его пустую болтовню?

– «Дядька… посетовал», – передернула я плечами. – Не думаю, что он так уж переживал бы по этому поводу, если бы не имел личной заинтересованности в том, чтобы ты вошел в нашу семью…

– А почему бы ему и не переживать за меня? Мы ведь все-таки родственники!

– Вот это меня и настораживает. Создается впечатление, что ты ему роднее, чем дочь с женой… Или нужнее?

– С чего ты это взяла? Что ты вообще знаешь о Наташе и тете Рае?

– Похоже, твой дядька выжил их из дома своими мелочными придирками, – сказала я, опираясь на слова своей бывшей одноклассницы.

– Кто выжил? Дядя Тимофей их выжил из дома? Да как у тебя только язык повернулся такое сказать?! – экспрессивно вопросил Вольдемар.

– Жена и дочь Чуркова живут в деревне – это факт. А до этого Наташа в дурке лежала – это тоже факт…

– Лежала, – подтвердил Пашутин, – но если бы ты знала, почему она туда попала, не обвиняла бы ее отца. Слушай, давай сменим тему разговора. Эта слишком деликатная, она закрыта для посторонних…

– Вот как? То я для тебя сестра, то – посторонняя… Ты уж как-нибудь определись, – усмехнулась я, даже не подозревая, что спровоцирую этим Вольдемара на откровения.

– Наташу изнасиловали! Трое, – глухо проговорил он. – Она жить после этого не хотела, вены себе перерезала… Хорошо, что дядя Тимофей вовремя домой вернулся. Он обнаружил ее в ванной, уже без сознания, и вызвал неотложку. Карета «Скорой помощи» была поблизости, поэтому ее успели спасти. После того как раны зажили, ее перевели в психиатрическое отделение. Туда кладут всех, кто предпринимал попытки суицида. Там Наташку продержали две недели и выписали, предупредив родных, что ей надо сменить обстановку. Вот тетя Рая и уволилась с работы и увезла ее к своими родственникам в деревню. А Наташе пришлось взять академический отпуск. Три недели тому назад моя мать умерла, дядька приезжал на похороны и пригласил меня к себе погостить… Я приехал в Горовск и начал искать своего отца…