За прошедшие два дня я узнала больше, чем за десять лет совместной учебы. Если раньше видела его внешнее неприятное поведение, то за это время увидела тонкую душу.

Стас очень странно себя ведет. Его постоянно бросает из стороны в сторону. То он грубит в больнице и заявляет: «Я не просто человек! Я Стас Полянский! Будешь знать, как со мной разговаривать!», то, не раздумывая, бросается в грязную яму и спасает Максима. То приглашает в кино и ласково на меня смотрит, когда я прошу его надеть шапку, то через секунду говорит: «Вот остановка. Сама доедешь? Меня девушка ждет» – и убегает к Яне.

Не понимаю! Такое впечатление, будто никак не может выбрать, как себя вести – как обычный человек или как заносчивая звезда.

«Н-да, Стас проникся сочувствием к Ване, но не подумал, что чувствую я… Сказал, что спешит к девушке! Неужели он не понимает, что мне неприятно это слышать? Ведь мы сидели на лавочке… и смотрели друг другу в глаза… Как после этого можно было такое сказать?..»

И тут я вспомнила слова фотографа: «Да что вы переживаете? Это же не настоящее свидание, а понарошку!»

Вот и весь ответ. Это было свидание понарошку. Мы играли на лавочке пару, и поэтому совершенно неудивительно, что Стас пошел на свидание к Яне. Почему он должен стесняться, если на лавочке была просто сыгранная сцена? Он совершенно ничем мне не обязан, не должен передо мной отчитываться. Просто играл. Потому, что так попросил Илья.

Я понимаю. Я все понимаю!.. Но меня по-прежнему терзает какое-то несогласие. Да, это была фотосессия, это была игра. Но почему тогда я все время думаю о нем? Почему для меня это больше, чем просто съемка? Почему я до сих пор помню тепло его ладони? Почему до сих пор помню шрам на брови? Его серые глаза, доброе лицо, мокрые взъерошенные волосы?

«Да что же со мной такое? – заволновалась я. – Почему не занимаюсь ничем, кроме как анализом Стаса? У меня что, нет других дел?»

Мне нужно было знать четкий ответ – и поэтому с анализа Стаса я переключилась на анализ себя самой. И стала примерять роль врача. Когда человек чем-то заболевает, у него проявляются симптомы – кашель, температура, сыпь на коже, слабость, боль в глазах при ярком свете или что-то еще. Зная, какие проявления при той или иной болезни, изучив их у данного человека, можно определить, какая болезнь, и поставить точный диагноз.

Но какой же диагноз у меня? Что это может быть, если я постоянно думаю о Стасе, перебираю в голове его поступки, сопоставляю их и подвергаю разбору, как будто пишу докторскую диссертацию на тему «Секреты внутреннего мира Стаса Полянского»? Я не понимаю, почему смотрю на его фотографии, вспоминаю глаза, улыбку, лицо?! Почему так себя веду? Что это такое, если я хочу всегда быть с ним, даже несмотря на то что месяц назад он разрушил мою мечту? Это поразительно, но теперь он сам стал моей мечтой! О чем говорят все эти симптомы?!

«Да это же симптомы любви! – ахнула я. – Просто влюбилась в него!»

Это открытие меня ошеломило. Запылали щеки.

Но в следующую секунду расстроилась: «Я-то влюбилась, а он?.. Если что-то щелкнуло у меня, это не значит, что что-то щелкнуло у него. Сцену «Влюбленная пара на скамейке» он сыграл, а я поверила… Поверила в придуманную сцену, а Стас забыл о ней в тот момент, когда выключили лампы и разобрали декорации…»

Нет, я все-таки не понимаю! Если у него не «щелкнуло», то почему он пригласил меня в кино? Зачем? Не лучше ли было просто разойтись и забыть обо всем?

Может, все-таки…

Я хваталась за последнюю соломинку надежды, но и она сломалась, потому что было предельно ясно – он пригласил в кино просто потому, что хотел меня поблагодарить. Посмотрели, и каждый пошел своей дорогой – он к Яне, а я домой.

От мыслей отвлек звонок Риты.

– Да… – взяв трубку, невесело вздохнула я.

– Ты дома?

– Да, а что?

– Читала?

– Что читала?

– Значит, не читала, – сделала вывод подруга. – Слушай, выходи на качели, воздухом подышим!

– Ты снова что-то придумала? – насторожилась я.

– Нет! Просто весь день в кафе, проветриться хочу! Жду тебя!

Я оделась, обулась и взялась за ручку двери, чтобы выйти, но услышала из комнаты голос бабушки:

– Кать! Телевизор сломался!

– Снова, – вздохнула я, сняла сапоги и вошла в комнату.

– Постучи, у тебя получается, – попросила она.

Как обычно, я начала стучать по корпусу, но телевизор не включался. Потом подергала провод антенны, но аппарат никак не реагировал. Потом снова постучала. Тот же результат.

– Ба… Кажется, сломался окончательно… – осторожно сообщила я.

– Новый надо покупать – но сейчас не до телевизора… Постучи еще немного. Может, заработает?

Без особой надежды я снова стукнула, и вдруг он включился.

– Работает! – обрадовалась бабушка. – Но все равно нужен новый, потому что в следующий раз может не включиться.

Я оставила ее смотреть очередной фильм и вышла из дома. Наверное, у всех друзей есть какие-то определенные места на улице, где они больше всего любят собираться и болтать о жизни. Вот и у нас тоже было такое место. Детская площадка неподалеку от дома. Мы часто сидим на лавочке возле детских качелей, а иногда и на самих качелях, делимся последними новостями.

С неба начал сыпаться снег.

Подходя на место встречи, увидела вдалеке стремительно приближающуюся Риту. В руках был какой-то журнал.

– Что ты снова придумала? Сейчас откуда-нибудь из-за сугроба выскочит фотограф?

Она рассмеялась.

– Не бойся, никто не выскочит! Ты это читала? – повторила она и сунула мне под нос «Большую перемену».

– Новый номер? Еще нет, а что?

– Ну даешь! Уже не помнишь, кому даешь интервью! – изумилась Рита и раскрыла журнал на нужной странице. – Читай!

Действительно, как я могла забыть: мы же вчера встречались с журналисткой именно этого издания!

Я увидела фотографию, на которой мы сидим за столиком.

– Она нас все-таки сфотографировала! Сказала же, что не хочу! А она тайком!

И принялась читать. Ничего нового не узнала. Но когда глаза дошли до последней строчки, я просто остолбенела.

«Несмотря на то что Катя со Стасом находятся в ссоре, мне кажется, между ними есть какое-то хорошее светлое чувство…»

На улице стоял крепкий мороз, но меня бросило в жар.

– Какое еще чувство?! – возмутилась я.

– Да вообще, сама в шоке! – поддержала меня подруга. – У нее богатая фантазия! Я тоже удивилась, про какое еще светлое чувство она говорит. Сенсацию захотела придумать, – Рита осмотрелась и кивнула на лавочку: – Давай присядем!

Между нами явно намечался долгий бурный диалог, я должна была ответить что-то эмоциональное типа: «Вот я сейчас позвоню и спрошу, как она вообще посмела такое придумывать!», но вместо этого задумчиво молчала.

– Ау? Ты тут?

– Рит… А она права…

– Кто?

– Журналистка.

– Как это? Ты о чем?

– У меня к нему правда… чувство… – призналась я и рассказала все, что произошло со вчерашнего дня. По мере повествования у девушки все сильнее округлялись глаза.

– Ты влюбилась?! – поразилась она. – Но как?! Почему?!

– Сама не знаю. Взяла вот и влюбилась… Только о нем и думаю целыми днями…

– Ну, даешь! Еще вчера воевала, а сегодня влюбилась!

– Да не воевали мы. Просто сказали друг другу лишнего. Но теперь все изменилось…

Снег усилился.

– Хорошо. И что будешь делать? – спросила подруга, стряхнув с журнала блестящие снежинки.

– Ничего. Он с Яной…

– Только не вздумай отбивать, – погрозила она пальцем. – На чужом несчастье счастья не построишь. Поэтому в их отношения не лезь. Если будет надо, жизнь сама все устроит. Но ты чужие отношения не порть!

– Да не собираюсь я ничего портить и никого отбивать… Я не из таких… Просто… как бы сказать… я только-только начала его понимать, только-только в него влюбилась, и вдруг…

– Слушай! – озарило Риту. – А что, если насчет него журналистка тоже попала в точку? Что, если он тоже что-то к тебе испытывает? Посмотри! Она написала «чувство есть между ними». Она написала не только про тебя, а про вас!