– Я – охотник, – ощерился старик. – Иногда рыбак. Живу, никого не трогаю. Но, случается, делаю глупости, когда начинаю помогать заезжим ворлокам, которые пользуются гостеприимством правительницы Полых Холмов.

– Ты знаешь о великой королеве?!

– Шутишь? О королеве Маб у нас знает любой голоштанник. А на мою долю выпадает изредка поболтать с тем или иным выходцем из малого народа. С брауни или гилли ду. Так что мне многое ведомо, – Вульфер опять подмигнул. – Ей многое ведомо, все я провижу судьбы могучих и славных богов[31]. Вот и я тоже… Живу себе, в чужие дела не лезу.

– Я что же ты…

– А вот твои дела почему-то перестали быть для меня чужими. С той ночи, когда гилли ду тебя от бэньши защищал.

– Почему?

– Не знаю. Но чувствую, что не простой ты парень, ворлок из Гардарики. С тобой лучше дружить, чем в твоих врагах числиться.

Вратко насупился. Хитрый старик не ответил на заданный вопрос. Улизнул. Зато признался в дружбе…

– Много ли толку от дружбы со мной? – невесело усмехнулся Вратко.

– Больше, чем ты можешь предположить. Взять, к примеру, вождя твоей дружины.

Как там его? Хродгейр Черный Скальд? Кто его вытащит, если не ты?

– Да он, вроде бы, не сильно мучается, – словен пожал плечами.

– Ты думаешь?

– Керидвена показывала… – ляпнул парень и осекся. Брови Вульфера нахмурились, челюсти закаменели.

– Когда у нас будет больше времени, я расскажу тебе, почему не доверяю колдовству Керидвены, – отчеканил сакс. – Я не видел, что она тебе показывала, но Хродгейр в большой беде. Он нуждается в помощи.

Старик склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на новгородца.

– Что я могу сделать? – Вратко напрягся. – Вернее, я знаю, что должен делать.

Помоги мне догнать моих друзей: Олафа, Гуннара…

– Ничего вы не сможете вчетвером, – прервал его Вульфер. – Тебе нужны датчане.

– Датчане?

– Ну да! Десять отчаянных головорезов, которые пойдут за тобой.

– Шутишь? Лосси-датчанин разрубит меня пополам и будет гордиться подвигом.

– А если нет?

– Твои бы слова да Богу в уши…

– Можешь не верить, – Вульфер пожал плечами. – Но тогда смерть Хродгейра будет на твоей совести.

– Да что ты меня пугаешь! – парень стукнул кулаком себе по колену. – Волшебный котел показал…

– Ты можешь проверить, правду ли показал тебе котел Керидвены, – старик говорил спокойно и рассудительно. Ему хотелось верить.

– Как? – потише уже спросил Вратко.

– Вот тут мы возвращаемся к разговору о твоих способностях.

– Опять?

– А ты что думал? Выбери любую лужу и смотри в нее.

– Шутишь?! Керидвена сыпала в котел травы, грибы и коренья!

– Ну, так она женщина. Хоть и колдунья не из последних. А женщины даже ворожат, будто еду готовят.

– Так я…

– Смотри в любую лужу и повторяй одну из тех вис, которые у тебя так здорово выходят.

– И все получится?

Вульфер вздохнул.

– Помнится, я начал нашу беседу с того, что твоя беда в неуверенности. Ты слишком мало веришь в свои силы.

– А ты веришь в мои силы?

– Верю.

– Больше, чем я?

– Выходит, что так. И не я один. Королева Маб не предложила бы союз неумелому чародею. Она слишком стара и слишком хитра.

Вратко замолчал, отвел глаза. Когда все вокруг твердят, что ты – волшебник, не мудрено и самому поверить. Что ж, попытка – не пытка. Что он теряет, попытавшись узнать истинную судьбу Хродгейра? А так можно будет подумать и об остальных словах Вульфера. О датчанах, например…

Он повернулся к саксу:

– Пойдем, поищем лужу?

Вульфер беззвучно рассмеялся, запрокидывая голову.

Долго искать не пришлось. В десятке шагов от пещеры, в ямке под грязно-серым валуном скопилось несколько пригоршней воды.

Вульфер молча указал новгородцу на лужицу – давай, мол, ворлок, покажи на что ты способен. А сам легко, со звериной грацией – и не скажешь, что седой весь – запрыгнул на округлую верхушку камня, уселся на корточки.

Вратко наклонился над ровной, неподвижной гладью воды. Лужицы-то всего-ничего: две пяди в длину да полторы – в ширину. Несмотря на сгущающиеся сумерки, видна каждая травинка, каждый камешек на дне.

Не заботясь о том, что штанины промокают насквозь, парень опустился на колени, поклонился водной глади.

Нужно, прежде всего, очень захотеть увидеть Хродгейра. Представить чуть насмешливого викинга с необычно черными для северян волосами и серебряной прядью в бороде. Представить острого на язык скальда, сурового воина и мудрого вождя. Соратника, способного грудью прикрыть товарищей.

И он Вратко не может допустить, чтобы с Черным Скальдом что-то случилось. Он обязан ему помочь…

Парень склонился лицом едва ли не к самой воде, едва не касаясь ее носом и, вглядываясь в глубину, зашептал:

Сверху послышалось одобрительное покашливание Вульфера, но Вратко уже было не до него.

Поверхность воды подернулась рябью, будто от ветерка. Словен даже подумал вначале, что причиной тому его дыхание, но… Дрожь воды улеглась столь же неожиданно, как и возникла. Вода уплотнилась, напоминая больше отшлифованное мастером серебряное зеркало, а потом в нем замелькали образы: очертания человеческих фигур, лица. Все как в волшебном котле Керидвены.

Новгородец узнал место. Вот покосившийся сарай, вот приземистый ясень с очень толстой нижней веткой, а вот и крытая дранкой избушка, которую он назвал для себя «домиком лесника». Сюда викинги Модольва-хевдинга притащили его, Вратко, и Марию Харальдовну, изловив их в лесу после сражения при Стэмфордабрюгьере. Здесь лживый монах рассказывал о Святом Граале и сулил королевне золотые горы за помощь и союз. Отсюда Эйрик повел Вратко на съедение диким зверям в лес по приказу того же монаха. К избушке они вернулись позже с товарищами по оружию: Хродгейром и Гуннаром, Олафом и Рагнаром, Игни и Свеном.

Поляну перед «домиком лесника» освещали три или четыре больших костра. У коновязи помахивали хвостами несколько боевых коней, блики пламени играли на их вычищенных крупах. Вокруг огней суетились воины. Бородатые, в простой одежде норвежцев: темные туники и просторные порты, завязанные у щиколоток. Рядом с ними мелькали люди в одежде чуть более изысканной – куртки с узкими рукавами, куколи[33] на головах. Скорее всего, оруженосцы рыцарей, пришедших с Эдгаром Эдвардссоном.

А где же сам наследник английского престола?

Ага! Вот и он.

Внук Эдмунда Железный Бок сидел за низким столиком, установленным в стороне от шума толпы. Блики костра играли на его щеках и бляхах перевязи. Напротив него застыл с выпрямленной спиной (словно кол проглотил) черноволосый рыцарь, стриженный в кружок. Следы усталости на его лице и засаленные, слипшиеся пряди волос, падающие на брови, свидетельствовали о долгом пути без удобств, приличествующих благородному путешественнику. И к столу его, по всей видимости, пригласили сразу по прибытии: заодно подкрепиться и узнать, с чем пожаловал.

Черноволосый старательно жевал. Расправлялся с половиной зажаренного на вертеле петуха так, что играли желваки под небритыми щеками. Эдгар Эдвардссон проявлял пока что самые легкие признаки нетерпения: барабанил пальцами по столешнице и то и дело поглядывал на отца Бернара, замершего тут же, между двух рыцарей.