– Ничего, до берега недалеко, Ринальдо справится, – сказал кок, подбадривая сам себя.

Корабль сильно качнуло, и Нероне с Гоффо попадали на пол, хватаясь за ножки стола.

– Ничего, здесь все-таки лучше, чем на палубе, – прошептал кок, крестясь, и через какое-то время добавил: – Кажется, удалось причалить… только неизвестно куда.

Нероне и Гоффо несколько минут сидели молча, не решаясь выйти, потом в камбуз заглянул кто-то из матросов и крикнул:

– Эй, вы, трусы, выходите, мы у берега!

– И куда нас занесло, в какую бухту? – дрожащим голосом спросил Гоффо.

– До Чембало[15] недотянули, пришлось бросить якорь возле Брозони, – ответил матрос.

Нероне и Гоффо нехотя вышли на палубу. Лил дождь, и в его туманной пелене терялись очертания берега.

– А что это за место такое – Брозони? – поинтересовался генуэзец.

– Так называется крепостенка на прибрежном холме, – пояснил Гоффо. – В этом месте мы, слава Богу, будем в ветровой тени, образуемой мысом, так что переждем шторм. Надеюсь, хозяину Брозони не придет в голову грабить нашу галеру, ведь у нас в команде бывалые бойцы, а не какие-нибудь трусоватые торгаши.

– А что, в крепости Брозони живет береговой пират?

– Да, вроде того. Уже лет десять, как обосновался тут один разбойник с кучкой головорезов. Место здесь небезопасное, часто меняются ветра и прибрежные течения, так что купеческие корабли и рыбацкие барки иной раз могут и на скалы налететь. А владелец крепостцы как увидит сверху, что есть добыча, так и забирает ее себе. Небось, никогда не поможет тем, кто терпит бедствие. Скорей сундук спасет, нежели человека.

– И кто же этот пират? Наверное, татарин?

– Нет! То-то и возмутительно, что он знатного генуэзского рода!

– Да неужели? – заинтересовался Нероне. – Я хорошо знаю многих генуэзских дворян. Не помнишь, из какой он фамилии?

– Кажется, Грилло, если мне не изменяет память.

– Грилло! – довольно воскликнул Нероне. – Так это же наверняка Джованни Грилло!

Нероне хорошо помнил историю знатной генуэзской семьи, в которой много лет назад разразился скандал с одним из младших отпрысков, оказавшимся паршивой овцой среди уважаемых и почтенных родичей. Джованни смолоду пристрастился к разгульной и развратной жизни, пьянству, карточной игре и, в конце концов, проворовавшись, пошел на убийство, а после, спасаясь от тюрьмы и виселицы, сбежал из Генуи в неизвестном направлении. Теперь Нероне был уверен, что в таврийской крепости, пользующейся дурной славой, живет именно Джованни из рода Грилло. По опыту Нероне знал, что в таких людях, как Джованни, жестокость и дурные наклонности часто сочетаются с сентиментальностью при воспоминаниях о детстве и родных. Нероне тут же припомнил все, что ему было известно о семействе Грилло, и решил пожаловать в гости к береговому пирату, пробудить в нем чувствительные воспоминания и, вызвав его доверие, пожить у него некоторое время, а потом сухопутной дорогой отправиться на восток, переезжая из города в город, чтобы к весне добраться до нужного места. Путешествовать морем в компании отчаянного капитана Ринальдо генуэзец больше не хотел. Немного подумав, он решил завербовать себе в попутчики Бетто, посулив ему денег за службу и подогревая язвительными замечаниями его нелюбовь к Ринальдо.

Итак, наметив план действий, Нероне объявил Карло и Ринальдо, что болен, а потому вынужден сойти на берег. Поскольку все его денежные расчеты велись через Яунисио, никто не стал удерживать Нероне на корабле. Когда шторм утих и «Лоба» продолжила свое плавание, обнаружилось, что вместе с пассажиром исчез и один из матросов – а именно Бетто, который находился у капитана не на лучшем счету. Отсутствие на корабле и того и другого отнюдь не огорчило Ринальдо. Он с самого начала ощущал инстинктивную неприязнь к «мессеру Элизео», как представил генуэзца Яунисио. И теперь, избавившись и от неприятного пассажира, и от угрюмого, нерадивого матроса, капитан почувствовал только облегчение.

После шторма установилась почти спокойная погода, и корабль при попутном ветре продвигался на северо-запад, направляясь к гавани Монкастро, где должны были высадиться валашские купцы Мирча и Стефан.

Ринальдо, остановившись у борта, задумчиво смотрел в бескрайнюю морскую даль, и перед его мысленным взором вновь и вновь проплывали картины прошлого…

Он не мог представить себя вдали от моря, никогда бы не отказался от судьбы моряка – а между тем именно на море начались несчастья его жизни.

Ринальдо был сыном знатной флорентийки Клары ди Ландо и генуэзского купца-судовладельца Джино Сантони. Мессер Джино уступал родовитостью своей невесте, но донна Клара оценила его храбрость, честность, а главное – искреннюю любовь. Да и ее родители, которые были немолоды и слабы здоровьем, не возражали против брака дочери с человеком умным и состоятельным, способным ее защитить. И они не ошиблись: после их смерти Джино стал для Клары надежной и верной опорой. Несколько лет семья Сантони жила благополучно, а потом случилась беда.

Один из кораблей купца потерпел крушение, разбившись у скал, а другой, которым командовал сам Джино, был захвачен турецкими пиратами, и во время морского боя отец Ринальдо погиб, а мать, не сумевшая вынести такого горя, умерла через год, оставив двух детей – шестнадцатилетнюю Леонору и семилетнего Ринальдо. Положение их было бедственным, и родичи настойчиво советовали Леоноре выйти замуж за одного богатого старика, что она вскоре и сделала. Подрастая, Ринальдо понял, что сестра поступила так во многом ради него, чтобы младший брат не чувствовал унижений нищеты. Леонора почти заменила ему мать, и Ринальдо привык видеть в ней самого близкого и родного человека. Спустя пять лет сестра овдовела и после этого уже смогла найти мужа себе по сердцу. Им оказался Феличе ди Торелло, генуэзец родом из Галаты. Через год Леонора, не имевшая детей от первого брака, родила девочку, названную Вероникой. Феличе не смог прижиться в Генуе и найти себе там надежных друзей, а потому решил вернуться в Галату, где его покойный отец когда-то был подестой[16]. Он купил там дом, обставил его надлежащим образом и теперь мог перевезти туда семью. Веронике к тому времени исполнилось четыре года, и она уже вполне могла перенести морское путешествие. Разумеется, Ринальдо тоже последовал за сестрой и зятем. Семнадцатилетний юноша души не чаял в племяннице, и бойкая маленькая щебетунья могла из него веревки вить – впрочем, как и из остальных домочадцев. Эта девочка с огромными синими глазами и прелестным личиком в обрамлении кудрявого облака каштановых волос была всеобщей любимицей, несущей в себе какой-то ангельский свет. Для Ринальдо она была почти как дочь.

Плавание из Генуи в Константинополь, исполненное тревожно-радостных надежд на будущее, начиналось вполне благополучно, но закончилось плачевно. На подходе к Дарданеллам корабль был атакован двумя галерами турецких пиратов, которые пошли на абордаж. Феличе погиб в бою, а раненого Ринальдо вместе с другими пленниками бросили в трюм одной из турецких галер. На другую галеру пираты погрузили женщин и детей. Последнее, что видел Ринальдо, еще находясь на палубе, было искаженное болью и ужасом лицо Леоноры, из рук которой вырывали дочь. Крик малышки Вероники еще долго звучал в ушах Ринальдо, когда он, раненый, метался в горячке и думал, что видит страшный сон. Чудом ему удалось выжить: рядом оказался молодой монах по имени Карло, обладавший навыками врачевания и имевший при себе лекарства. Когда Ринальдо очнулся, Карло и другие пленники рассказали ему, что пирата, который захватил генуэзский корабль, зовут Ихсан, и даже среди соплеменников он славится жестокостью. Вначале Ринальдо еще питал слабую надежду, что ему удастся найти сестру и племянницу, но потом узнал, что на галере, где были женщины и дети, разразилась чума и пираты, боясь заразиться, сожгли корабль вместе с пленниками.