Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Казалось, что с оставлением при университете для начинающего ученого открылась блестящая карьера, но путь к профессуре не был легким. Число штатных преподавателей в университете было весьма ограничено. Средства, которые отпускались на научные цели, были ничтожны. Кафедра физики, как и остальные кафедры, в те времена не имела в своем составе более двух штатных профессоров, а приват-доценты обеспечивались материально в достаточной мере только при поручении им чтения обязательных курсов. В решении совета университета — оно было принято 7 марта 1883 года — записано, что Попов оставляется при университете «для подготовления к экзамену на степень магистра физики без стипендии»[223]. Впрочем, даже в том случае, если бы Попову и была назначена стипендия, он не мог бы воспользоваться возможностью остаться. Оставленный при университете получал 600 рублей в год, то есть гораздо меньше, чем можно было заработать, поступив преподавателем в гимназию (на что имел право каждый выпускник).

Положение осложнялось еще и тем, что ко времени окончания университета Попов стал уже семейным человеком. Еще в бытность репетитором он давал уроки дочери петербургского адвоката Алексея Ивановича Богданова — Раисе. Молодые люди подружились, и вскоре дружба перешла в глубокую привязанность. Ученица Попова, ставшая его невестой, получив среднее образование, поступила на Женские медицинские курсы. Ее отец вскоре умер, и Попову надо было думать о заработке для содержания семьи[224]. Как раз в это время (1883) в Минном офицерском классе в Кронштадте стала вакантной должность преподавателя. Она была предложена Попову, и он занял ее.

По свидетельству его первого биографа Н. А. Смирнова[225], хорошо знавшего Попова, были и другие причины, побудившие его отказаться от университета: «По окончании курса (Попов) был оставлен при университете по физике для приготовления к профессорскому званию. Одновременно с научными занятиями принимал участие в первых установках электрического освещения, будучи участником товарищества „Электротехник“. В это время только что зарождалась новая теория динамо-машин, основанная на учении о магнитной цепи; деятельность электротехника была крайне интересна и требовала большой наблюдательности и самостоятельности. Однако прикладная наука не могла отвлечь А. С. от чисто научной деятельности. Предстояло решать, что делать; важные вопросы в жизни А. С. решал всегда после долгого размышления… Избрать дорогу профессора университета и ученого можно было, имея уверенность в знании основ физики. С экспериментальной частью ее он уже несколько освоился; эта часть была поставлена в СПб. университете для того времени вполне удовлетворительно. Но знание основ не дается из опыта; точнее, изложение их составляет предмет математической физики: к несчастью, этот отдел у нас почти отсутствовал. К правильному пониманию законов физики у нас подходили путем более длинным, путем самостоятельных, иногда оригинальных рассуждений. Следовало бы, очевидно, пополнить сведения по этому разделу, но для этого нужно было иметь возможность сосредоточиться, чтобы не растягивать на продолжительный срок занятий этого рода; но жизнь не ждет, надо находить средства к жизни. Пришлось избрать другой путь, более длинный, но также основательный. Это путь усвоения знания, самостоятельный и живой — преподавание в учебном заведении, доступное силам начинающего»[226].

Глава четвертая

МИННЫЙ ОФИЦЕРСКИЙ КЛАСС

Роль университетов и других высших учебных заведений в истории науки определяется проводившимися в них научными изысканиями и тем влиянием, которое они оказывают на своих питомцев, давая определенное направление их последующим самостоятельным исследованиям. Не может быть поэтому сомнения в том, что успехом своего великого изобретения Попов обязан в значительной мере той школе, которую он прошел в университетские годы. То был знаменательный период в истории учения об электричестве и его практическом применении. Со времени опубликования Дж. К. Максвеллом его труда «О Фарадеевых линиях силы» (1855)[227] эта область знания переживала пору напряженного развития, отмеченную и необычайно высоким взлетом теоретической мысли — создание электромагнитной теории света, — и невиданным богатством экспериментальных исследований. Из них особенно выделяются результаты, полученные Г. Герцем, воочию доказавшим существование свободных электромагнитных волн, и нашедшие сразу же во многих странах многочисленных последователей, среди которых были учителя Попова, а потом и он сам.

Оказавшись в Кронштадте, оторванном от столицы более прочих пригородов, Попов тем не менее постоянно поддерживал тесную связь с физической лабораторией университета и с физическим отделением Русского физико-химического общества. Кроме того, сам город Кронштадт, отличавшийся исключительным своеобразием, в значительной мере содействовал повышению его квалификации и расширению научного кругозора. Не говоря уже о военных историках и тех, кто интересуется прошлым революционного движения в нашей стране, эта цитадель русского флота в последнее время привлекает к себе внимание историков науки и техники. Ровесник столицы, построенный на острове Котлин (его историю начинают обычно с закладки крепости в Финском заливе)[228], Кронштадт, как военный и коммерческий порт, представлял собой во второй половине XIX века и видный культурный центр[229].Только после сооружения морского канала, предпринятого еще при Петре I[230] и законченного в 1752 году[231], Кронштадт перестал быть главным балтийским портом России; тем не менее на протяжении свыше полутораста лет он сохранял свое политическое значение, являясь главным морским оплотом России на Балтике, и был центром, где готовились кадры для военно-морского флота. Здесь находился целый ряд военных учебных заведений, в которых занятия вели высококвалифицированные преподаватели. Имена некоторых из них вошли в историю отечественной науки и техники. Специфика военно-морского флота предполагает наличие в нем большего числа инженеров, чем в каком-либо другом роде войск. Истоки теплотехники в России, например, связаны с морским делом не меньше[232], чем с горнозаводской промышленностью.

Точно так же и история электротехники в нашей стране связана с морским флотом, который, начиная с последней четверти XIX века, дал стране большой отряд изобретателей, внесших свой вклад в технику сильных и слабых токов — от генерирования и аккумулирования электрической энергии до передачи сообщений на расстояние. В этом отношении выделяется училище, в котором Попов был преподавателем физики. Это было первое в России учебное заведение, готовившее специалистов-электротехников.

Все возрастающая нужда в высококвалифицированных специалистах побуждала военно-морское ведомство привлекать ученых физиков, механиков, математиков, химиков и других как для преподавания соответствующих дисциплин, так и для разработки насущных научно-технических проблем. Напомним, что первым приглашенным еще Петром I специалистом, работавшим во флоте, был профессор Фарварсон[233]. С его именем связана история военно-морского образования в России, так же как и история математического просвещения[234]. Из биографии Леонарда Эйлера (1707–1783) известно, что ему было предложено целиком посвятить себя морскому делу, и, хотя он отказался от этого предложения[235], он все же вошел в историю военно-морского флота своим классическим трудом «Scientia Navalis» («Корабельная наука»).

вернуться

223

ГИАЛО. Ф. 14. Св. 253. Д. 8387. Л. 57.

вернуться

224

Немногие известные нам сведения о Раисе Алексеевне Поповой (1860–1932) содержатся в опубликованных воспоминаниях ее детей об отце. Приведем эти строки: «Простая и спокойная домашняя обстановка давала ему возможность целиком отдаваться своей научной работе. В лице нашей матери, Раисы Алексеевны, он имел доброго друга. Р. А. была врачом. Благодаря ее постоянному заработку, А. С. имел возможность в первое время, когда он не получал на свои опыты никаких ассигнований, расходовать свои деньги на постройку радиоприборов. Хорошо зная французский и немецкий языки, Раиса Алексеевна помогала отцу в переводах статей и при переписке с иностранными лабораториями и учеными» (Александр Степанович Попов в характеристиках и воспоминаниях современников. С. 240). И еще — в заметке старшей дочери Попова Раисы Александровны «Последние дни моего отца»: «Мать моя была врачом. Она намного пережила отца и скончалась в возрасте 72 лет, в 1932 г…Мать моя отличалась большим характером и выдержкой. Она не плакала, хотя отчаяние ее было безмерно: в первые минуты она и представить себе не могла, как будет жить и растить четырех детей без отца» (Там же. С. 273–276).

Здесь необходимо вкратце рассказать о судьбе детей А. С. Попова, не освещенной в книге М. И. Радовского. Старший сын ученого Степан (1884–1920) окончил исторический факультет Петербургского университета, впоследствии стал композитором. В годы Гражданской войны воевал на стороне красных, умер от тифа в Ростове. Второй сын, Александр (1887–1942), архитектор, увлекался живописью; умер от голода в блокадном Ленинграде. Старшая дочь, Раиса (1891–1976), работала врачом. Младшая, Екатерина (1899–1976), основала музей отца при Ленинградском электротехническом институте. Ее мужем стал ученик Попова — электротехник Георгий Кьяндский; их дочь Екатерина Кьяндская руководила Музеем А. С. Попова до своей смерти в 1994 году.

вернуться

225

Смирнов Николай Александрович (1864–1941) — преподаватель физики в Минном офицерском классе, сотрудник академика А. Н. Крылова по опытному бассейну.

вернуться

226

ЖРФХО. 1906. Т. 38. Вып. 1. Ч. физ. Отд. 1. С. 1–2.

вернуться

227

Русский перевод см. в кн.: Из предыстории радио. Сборник оригинальных статей и материалов / Сост. М. Рытов; под ред. Л. И. Мандельштама. М.; Л., 1948. С. 63 и cл.

вернуться

228

Эта традиция восходит к первому известному нам описанию Петербурга, составленному иностранцем, подписавшимся начальными буквами Н. С, и изданному в Лейпциге в 1713 году. Русский перевод вышел через полтора века: Описание Санкт-Петербурга и Кроншлота в 1710-м и 1711-м годах. СПб., 1860. Описание острова см.: с. 34 и сл.

вернуться

229

С незапамятных времен остров принадлежал России — во времена Великого Новгорода он входил в состав Вотской пятины. В 1617 году остров перешел к шведам, назвавшим его Ретусари, и возвращен России при Петре I. По преданию, название Котлин остров получил по следующему обстоятельству. Когда русские войска приблизились к острову, шведы, готовившие тогда себе обед, поспешно покинули остров, оставив котел, в котором варили пищу. Изображение котла вошло в герб, присвоенный городу.

вернуться

230

Об этом сооружении см.: Дуров Н. Материалы для истории строительного дела в России. Строители Петрова времени и работы их. Канал Петра Великого в Кронштадте // Журнал Главного управления путей сообщения и публичных зданий. 1862. Т. 37. С. 175.

вернуться

231

Елагин С. История русского флота. Период азовский. СПб., 1864. С. 31.

вернуться

232

Забаринский П. П. Первые «огневые» машины в Кронштадтском порту (К истории введения паровых двигателей в России). М.; Л., 1936.

вернуться

233

Генри Фарварсон в России стал Андреем Даниловичем (ум. в 1739 г.). О нем см.: Русский биографический словарь. Т. Фабер-Цявловский. СПб., 1901. С. 22–23.

вернуться

234

Юшкевич А. П. Математика и ее преподавание в России в XVII–XIX вв. // Математика в школе. 1947. № 2. С. 12–13.

вернуться

235

Академические сочинения, избранные из первого тома деяний имп. Академии наук. Т. I. СПб., 1801. С. 106.

16
{"b":"197300","o":1}