— Никак мы перехитрили его снова, а?

Голос Чи, несмотря на ее измученность и усталость, был возбужден.

— Что ты подразумеваешь под словом «мы»? — подразнил ее Фолкэйн.

— Я добыла координаты! Это самая важная информация, которой мы овладели за все путешествие.

— Ты права, — согласился Фолкэйн. — Приношу мои извинения. Как Латимер?

— Мертв.

Фолкэйн резко выпрямился в кресле.

— Что? Как?

— Поддерживающая жизнь аппаратура была выведена из строя во время тряски, а в его ослабленном состоянии прошло слишком много времени, реанимация ничего не даст.

Фолкэйн мог представить безразличный жест Чи Лан, ее вероятные мысли.

«Это очень скверно. Ну да ладно, кое-что от него мы получили, и мы живы. — Такие мысли удивили его самого. — Я отомстил, я очищен от позора и я обнаружил, что это фактически не имеет никакого значения».

Спокойствие наполнило корабль: «Сквозь Хаос» вышел в открытый космос, и звезды вновь окружили его. Фолкэйн не мог долго сожалеть о случившемся. Он чувствовал стыд, но чувство избавления было гораздо сильнее. Они с Чи устроят своему недругу почетные похороны, направив его тело по орбите прямо в пылающее величественное Солнце, а затем направятся к Земле.

«Нет! — молнией пронзила его мысль. — Мы не можем еще отправиться домой».

Борьба за выживание еще только начиналась.

Хорошо обоснованные законы природы редко опрокидываются новыми научными открытиями. На худой конец они оборачиваются приближенными частными случаями или нуждаются в перефразировке.

Таким образом, в то время как более широкие знания физики разрешают нам делать вещи, ранее считавшиеся невозможными, скажем, преодолеть за два часа ограничения Эйнштейна относительно концепции одновременности, в целом законы природы остаются неизменными, и какой бы высокой псевдоскорости вы ни достигли, она все-таки конечна.

Поэтому Адзель и сказал:

— Вы напрасно пытаетесь выяснить, что наши друзья делают «сейчас», когда нас разделяют огромные межзвездные расстояния. Правда, после того как они присоединятся к нам, мы можем сравнить наши часы и обнаружить, что прошло одно и то же время. Но совмещать любой момент нашего измеримого интервала с каким-нибудь моментом их жизни — значит, идти против факта и впасть в заблуждение.

— О’кей! — сказал Ван Рийн.

Он замахал руками в воздухе.

— Тогда дай мне здравый ответ. Прошло четыре недели с тех пор как они улетели. Достаточно двух, чтобы добраться до Бета Креста. Они что, нашли оттаявший ледник из пива?

— Понимаю вашу озабоченность, — спокойно сказал Адзель. — Согласитесь, я беспокоюсь намного больше, чем вы. Но не будем забывать и тот факт, что капсула с сообщением преодолевает пространства медленнее, чем корабль типа «Сквозь Хаос». Даже если они отправили ее немедленно по прибытии на место, капсула едва бы достигла сейчас Солнечной системы. А по логике они обязаны были это сделать. Наверняка поправившийся Дэвид предоставляет нам возможность извлечь из компьютера «Оракула» полнейшую, с его точки зрения, информацию. Зачем тогда тратить капсулу, чтобы просто подтвердить существование бродячей планеты? Нет, он и Чи Лан сперва соберут побольше данных. Если повезет, им не нужно будет рисковать перехватом капсулы, они должны будут сами скоро вернуться домой.

Огромное чешуйчатое тело Адзеля поднялось с пола. Он вынужден был согнуться под низким потолком, хвост в углу загибался, копыта громко цокали по стали. Адзель сделал несколько кругов вокруг командного мостика, потом остановился и посмотрел на рассыпанные на экранах звезды.

Корабль шел на гипертяге. Земля и Луна сократились в двойную звезду, голубую и золотую. Солнце тоже заметно уменьшилось. Впереди блестели Южные звезды. Выгравированное на носовом экране перекрестье было ориентировано на район близ созвездия Бета Креста.

— Мы можем вернуться и ждать, — предложил Адзель.

— Надеюсь, леди Белданиель будет вынуждена снять свою угрозу отказаться от встречи, а еще лучше, если бы это был пустой каприз.

— Нет, — покачал головой Ван Рийн. — Я думаю, нет. Она невероятно упряма, достаточно вспомнить, как мы торговались. Она поливает сладким соусом колючую проволоку. Доверимся ей, когда она утверждает, что ее хозяева не слишком жаждут переговоров и что она не может гарантировать их прибытие на встречу. Если мы чем-то им не понравимся — или ей не понравимся, — они просто уедут домой, и встреча не состоится.

Ван Рийн добавил несколько голубых спиралей дыма и продолжил:

— Мы не знаем о них практически ничего, они знают о нас много. Следовательно, когда дело доходит до встречи и обмена идеями, мы являемся покупателями и можем только вежливо просить их не спешить с боевыми действиями.

— Если вы беспокоитесь относительно Дэвида и Чи, — сказал Адзель, — прежде чем включить гипертяту, вам следовало бы включить радио и отправить парочку кораблей им на подкрепление.

— Зачем? Мы можем так поступить, если получим от них вопль о помощи или когда пройдет слишком много времени, а от них не будет никаких известий. Фолкэйн и Чи Лан слишком опытные пионеры и сами могут справиться с любой проблемой. Если же они погибли, то все равно уже слишком поздно что-либо предпринимать.

— Я говорю о поддержке в боевых действиях. Они могут столкнуться с вооруженной группой, направленной к планете с теми компаньонами «Оракула», что вылетели в неизвестном направлении несколько недель назад.

— Какие же силы следует нам послать для ведения боевых действий? Могу сказать только одно — много! — Ван Рейн покачал головой. — В сражении не бывает второго места, мой дракон-бой. Если мы пошлем слишком мало боевой силы, то, вероятнее всего, никого не дождемся назад. Мы же сегодня не в состоянии выделить достаточное число кораблей, чтобы быть уверенными в победе над этими неизвестными злодеями, пытающимися вытеснить нас из нашего трудно достающегося бизнеса.

— Доход! — Кончик хвоста Адзеля с глухим стуком ударил о пол. Невольная обида послышалась в его басе. — У нас было бы достаточно наличной силы, если бы вы уведомили обо всем Правительство. Чем больше я думаю о нашем молчании, тем больше я с ужасом осознаю, что вы намеренно позволяете целым планетам, целым цивилизациям, биллионам разумных существ оставаться в неизвестности, лишь бы не упустить свой шанс на монополию?

— Хо-хо, скакнул! — Ван Рийн поднял руку. — Неужели все так скверно? Послушай, ведь я не получу ни гроша, если все лопнет и моя компания пойдет ко дну. Или все-таки получу? А кроме того, у меня еще есть совесть, искаженная, запачканная табаком, но совесть. Когда-нибудь я должен буду держать ответ перед Богом.

Он показал пальцем на маленькую марсианскую статуэтку Святого Дисмаса, которая обычно путешествовала вместе с ним. Статуэтка стояла на полке, свечи забыли в спешке отъезда. Ван Рийн перекрестился.

— Нет, — сказал он. — На мне лежит решение стратегии борьбы. Я не могу дать каждому полную определенность — такого просто не существует в природе, но каждому я могу дать его шанс. Этим старым и усталым мозгом я должен обдумывать наши действия. Даже если бы я позволил тебе принимать решение, это было бы мое решение, и я должен был бы отвечать за него. К тому же, я не думаю, что ты захотел бы взять на себя ответственность.

— Нет, — подтвердил Адзель. — Это страшно, но вы сейчас подвержены очень опасной гордыне.

— Ты слишком наивен, слишком доверчив. Скажи, кто лучше меня? Другие и того хуже: или глупцы, или истерички, или трубят про какую-то политическую теорию, дескать, они заставят Вселенную уступить им, или жадные, или жестокие, или… Ну, что касается меня, я могу попросить моего друга на полке походатайствовать за меня на небесах. Кроме того, у меня есть связи и в этой жизни, сам знаешь. Я не играю одной картой. Нет, у меня в руках достаточно хороших людей, каждому из них было сказано ровно столько, сколько им должно знать.