Кисточка света умеет рисовать. И еще как! Подставить на пути лучей распахнутую тетрадку, и на ней возникнет прелестная картинка, нарисованная яркими, свежими красками. На ней и кусочек улицы, видной из окна столетовского дома, и Рождественский монастырь, вырисовывающийся на ярком ультрамариновом небе. Картина эта удивительная — она живая: по мостовой проезжает крохотная извозчичья пролетка, идут малюсенькие человечки. И пролетка и человечки движутся вверх ногами. Ведь все на этой картинке перевернуто.

Вот как просто заставить свет рисовать.

А сколько удовольствия может доставить в зимний вечер старый номер газеты! Приложить его к теплой изразцовой печке и пройтись по нему как следует платяной щеткой — и начинаются чудеса: лист прилипает к печке словно приклеенный. На нем появилось таинственное электричество. А стоит начать отдирать газету от печки, как слышится загадочное потрескивание и голубоватые вспышки пробегают волнами между изразцами и листом. К наэлектризованному листу прыгают со стола кусочки бумажек, под ним начинают танцовать маленькие уродцы, вырезанные из сердцевины бузинной палочки. Лист стал заправской электрической машиной.

Саша с увлечением строил дома самодельные физические приборы. На опыты, устраиваемые им, приходили смотреть, как на представления, не только сестры и младший братишка, но и старший брат Василий и даже сама Александра Васильевна.

К окончанию гимназии Саша уже отчетливо наметил свой жизненный путь. Он будет физиком.

Как и Николай, Саша окончил гимназию с золотой медалью. Наконец-то осуществится его мечта — он поедет в Московский университет, поступит на физико-математический факультет, туда же, где учился Николай.

И вот уже у Саши на руках свидетельство:

«От директора училищ Владимирской губернии дано сие свидетельство окончившему курс во Владимирской гимназии из купцов Александру Столетову, желающему поступить в число студентов Императорского Московского Университета, в том, что он журналом Совета гимназии 16 июня сего года признан окончившим Гимназический курс с предоставлением права на поступление в Университет без вторичного экзамена и с награждением за отличные успехи в науках и благонравие золотой медалью.

Директор училищ Владимирской губернии статский советник и кавалер Соханский».

В июле 1856 года наступил день отъезда. Последние сборы, последнее прощание, — и вот возок уже бежит по Большой улице. Окончилось детство, уходит, скрывается. Вот еще один удар кнута, еще один мосток, еще один встречный, уступающий дорогу, и уже почти не виден чудесный родной город, в котором так спокойно и хорошо прошли невозвратные годы детства. Вот последний раз сверкнул над рощами шпиль Дмитриевского собора и исчез вдали.

Впереди Москва, университет, впереди новая жизнь.

В один из сентябрьских дней 1857 года Сретенскую полицейскую часть окружила шумная толпа студентов университета. Юношей собрала сюда весть о возмутительном деле, учиненном полицейскими. Накануне квартальные Сретенской части зверски избили студентов, собравшихся у своего товарища, и арестовали троих из участников собрания. Возмущенные произволом полицейских, студенты ворвались в Сретенскую часть и заставили «блюстителей порядка» освободить арестованных ни за что ни про что товарищей.

С триумфом, вместе с освобожденными, студенты вернулись в университет. Дело этим не окончилось.

Весь университет превратился в клокочущий котел. На бурных студенческих сходках выступавшие требовали положить конец произволу полиции. Передовая общественность встала на сторону студентов. Правительство было вынуждено наказать зарвавшихся «блюстителей порядка» — квартальные были разжалованы в солдаты.

Вся вторая половина пятидесятых годов проходила под знаком бурного роста студенческого движения. Русские университеты, по выражению великого ученого Н. И. Пирогова, оказались в те годы чуткими «барометрами общества».

Россия жила в обстановке нараставшего подъема.

В селах все чаще вспыхивают крестьянские волнения. Теперь крестьяне выступают не только против того или иного помещика, они борются против самой крепостнической системы. Они отказываются от крепостных повинностей, от барщины, от платы оброков. В стране складывается революционная ситуация.

Широкое общественное движение охватывает и русскую интеллигенцию.

Даже умеренно либеральные круги осознают необходимость отмены крепостного права.

В обществе начинают ходить рукописные листки со всевозможными проектами. Авторы их говорят о конституции, резко обличают злоупотребления чиновников, выдвигают планы социально-политических преобразований.

Огромным влиянием пользуется издаваемый Герценом в «Вольной русской типографии» «Колокол». К «Колоколу» прислушиваются и в правительственных кругах. «„Колокол“ — власть», — это говорили Герцену «Тургенев, и Аксаков, и Самарин, и Кавелин, генералы из либералов, либералы из статских советников, придворные дамы с жаждой прогресса и флигель-адъютанты с литературой»[5].

Со страниц «Современника» начинают греметь голоса великих революционных демократов Чернышевского и Добролюбова, клеймивших самодержавие, несмотря на все цензурные препоны, ратовавших за переустройство всей русской жизни, звавших народ к революции. Вся Россия зачитывается обличительными стихами Некрасова. Все резче начинает звучать гневный смех Салтыкова-Щедрина. Появляются первые статьи Писарева, одного из властителей дум поколения шестидесятников. В русскую литературу в эти годы входит новый гений, участник героической обороны Севастополя, Лев Толстой. Блестящего расцвета достигает талант Тургенева. Русская литература делает своими героями людей из народа, ведет страстную пропаганду за отмену крепостнических порядков.

Испуганное ростом революционного движения и ослабленное неудачами в Крымской войне, правительство вынуждено отступать. Оно отменяет многие запрещения Николая I, ослабляет цензуру, разрешает новые периодические издания; не имеет возможности оно действовать по-старому и в области просвещения.

Празднование столетнего юбилея Московского университета, происходившее еще в январе 1855 года, превратилось в своеобразную общественную демонстрацию. На юбилее громко прозвучало обращенное к царскому правительству требование изменить политику в области просвещения. Недаром Чернышевский назвал 12 января 1855 года «днем блестящей победы науки над холодностью или неприязнью».

Правительство возвращает университетам многие из льгот, отнятых у них при Николае I. Университетам разрешают посылать за границу студентов, оставленных для подготовки к профессуре. Правительство упраздняет существовавшую ранее подопечность университетов генерал-губернаторам. Попечителями учебных округов назначаются люди прогрессивного направления. Попечителем был в этот период и такой выдающийся деятель русской культуры, как Н. И. Пирогов.

В 1857 году правительство открыло доступ в университеты лицам, вышедшим из низших сословий. Приток в университет этих людей способствовал усилению студенческого движения.

В университетах разгорается упорная борьба. Студенты выступают против реакционной профессуры, против произвола начальства, засилья формализма и казенщины, борются за свое право на самоуправление, за свободу студенческих корпораций.

Не дожидаясь соизволения свыше, студенты организуют кассы взаимопомощи, создают свои собственные библиотеки. Возникают многочисленные кружки самообразования, в которых студенты изучают материалистическую литературу. Начинают издаваться студенческие журналы и газеты. Многие студенты вступают в тайные революционные организации.

Студенты в эти годы становятся, как говорил в своих воспоминаниях Б. Н. Чичерин, «хозяевами университета».

Инициаторами многих выступлений и начинаний студенчества были казеннокоштные студенты, пенсионеры университета.