Похоже, что настоящим прецедентом, особенно в связи с созданием Юлиевой трибы, была история Деметрия. О новой трибе сообщает Дион Кассий, он пишет при этом и о месяце Юлия, отмечая лишь, что такая же честь была оказана Октавиану в 29 году. От трех изначальных триб — рамнов, тициев и луцеров — римляне дошли до 35, и это число сохранялось в течение всего периода Империи. Эти трибы были когда-то названы либо по территориям, либо по родовым именам. Похоже, Цезарь и здесь вдохновлялся греческим образцом, восходящим ко времени Деметрия. В 307 году были созданы две филы (трибы): Деметриева (Demetras) и Антигонова (Antigonis). И еще: нося имя освободителя, эти филы имели привилегии, например, право голосовать первыми, первыми выдвигать должностных лиц, сменяющих друг друга в течение года. Греки создавали подобные филы также и в честь римских военачальников и продолжали это делать и в честь императоров. Подражая греческому прецеденту, Цезарь приспосабливал его к своим планам, ибо ему предстояло создать новых граждан. Он основал новые колонии, где были организованы новые трибы, получившие имена членов его семьи. Так, в колонии Laus Iulia (Коринф) мы встречаем Аврелиеву и Кальпурниеву трибы. В Риме Юлиева триба, которая наложилась на древнюю Фабиеву трибу, получает преимущественные права при голосовании на манер новых греческих фил, что привело к определенному влиянию на результаты голосования в трибутных комициях и в центуриатных комициях при выборах консулов и преторов. Закон Валерия-Корнелия (lex Valeria-Cornelia), принятый в 5 году н.э. и известный под названием Tabula Hebana,505 основывался на преимуществах центурий Цезарей (centuriae Caesarum) при голосовании. Это позволяет предположить, что существовал некий закон Юлия (lex Iulia), содержание которого было намного шире простого упоминания о Юлиевой трибе у Диона Кассия. Во всяком случае, как эта триба, так и месяц июль были призваны возвеличить славу Освободителя.

Вернемся к статуе, увенчанной гражданским венком, возложенным на Цезаря как спасителя сограждан. Вслед за Свободой (Libertas) подчеркивалось Благополучие, или Спасение (Salus).

Венком из дубовых листьев награждали римского гражданина, спасшего другого гражданина на поле битвы. Спаситель имел право носить свой венок во время состязаний в цирке, и все вставали, когда он подходил, чтобы сесть подле сенаторов. Цезарь уже получил такой венок из рук пропретора М. Минуция Терма в 80 году при осаде Митилен, когда ему было двадцать лет. В 45 году он получил этот венок вторично за спасение множества граждан на поле битвы. Образцы богов-спасителей (θεοι σωτηρες) следует искать в греческом мире: так величали царей и римских военачальников. Изображения гражданского венка на монетах впервые появляются в 110 году506. Этот венок уже получали не на поле битвы, а на политической арене, поскольку известно, что Л. Геллий Публикола хотел, чтобы сенат вручил его Цицерону507. Цезарь спас своим великодушием Галлию, а вслед за тем он пощадил и своих сограждан. Цицерон называет его «спасителем»508: он намекает на статуи, установленные на Рострах; впрочем, немало статуй, увенчанных гражданским венком, было и в других городах, например Фасосе509.[140] Можно подумать, что именно Цицерон вдохновил на присуждение гражданского венка и положил таким образом начало длительной традиции.

Римские боги часто почитались как спасители, а одна из богинь — Salus — даже не имела никакой другой функции, кроме спасения и дарования благополучия, превосходя в этом Valetudo (Здравие). Salus почиталась в Риме с IV века как Salus Publica (Общественное Благоденствие), но когда с самого начала гражданской войны так называли Цезаря его сторонники, то имелось в виду как общественное, так и частное благополучие и спасение. Как бы то ни было, Цицерон очень рано называет Цезаря Спасителем (Salus), как мы видели в его речи «В защиту Марцелла». Он взывает к богине Salus, поскольку был обнаружен заговор. Кроме того, планировалось также поместить статую Цезаря в древнем храме Спасения-Благоденствия (Salus), а формула присяги начиналась со слов «per salutem Caesaris» («Клянусь благоденствием Цезаря»), в ожидании того, что будет построен новый храм в честь Благоденствия Цезаря (Salus Caesaris). Там тоже поставили бы статую с гражданским венком. Август впоследствии также назывался Спасителем и получил в награду гражданский венок с надписью «Ob cives servatos» («За спасение граждан») и золотой щит510.

Многие решения о почестях 45 года были приняты 20 апреля, когда известие о Мунде достигло Рима. А на следующий день, 21 апреля, справлялись Палилии (Palilia, или Parilia) в честь основания Рима Ромулом. Игры 21 апреля были даны во славу Цезаря511, и его статуя из слоновой кости заняла место в процессии богов, предшествовавшей играм, попав в компанию Ромула-Квирина, Основателя. Еще одна статуя с надписью «Deo invicto» («Непобедимому богу»)512 должна была быть установлена в храме Ромула-Квирина. Все эти отличия вращаются вокруг одной центральной темы: связи Цезаря с Ромулом, основанием Рима и его праздниками.

Совпадение времени получения известий из Мунды с датой Палилий может показаться подозрительным: в этом случае среди весны потребовалось бы 34 дня для того, чтобы сообщение дошло из Мунды в Рим, в то время как в разгар зимы Цезарь прошел это расстояние со своими войсками за 24 или 27 дней, а известие о смерти Нерона в июне 68 года достигло Испании из Рима всего за семь дней. Так что известие о победе при Мунде было нарочно задержано для того, чтобы помочь установлению фундаментальной связи между Цезарем и Ромулом, между Цезарем и праздником Палилий. Ромул был первым героем Рима. Обладая божественным происхождением, он в конце концов и сам превратился в бога Квирина, который был одним из главных римских богов.

Для греков спаситель — это основатель (κτίστης), и Ромул как основатель приобретает особое значение: Камилла за освобождение Рима от галлов называли вторым Ромулом513,[141] Мария же за отражение германцев — третьим514. Со своей стороны Цезарь спас Рим от разрушения, которым ему грозил Помпей. В декабрьские ноны 63 года, Цицерон, помышляя о своих действиях против Катилины, говорил о новом основании Рима515. Однако требовать титул «нового основателя» он не осмелился. Что же до Цезаря, то сам Цицерон, уже много позже — в речах «В защиту Марцелла» и «В защиту Лигария»516 — заявлял, что после своих побед Цезарь станет новым основателем и новым законодателем Рима. Цезарь вполне подходил для этой новой роли благодаря своей связи с Ромулом через легенду, и род Юлиев был звеном в цепи, которая вела от Троянской легенды до Цезаря: согласно изложению семейного историка Л. Юлия Цезаря, Эней и Юл были предками Ромула и Рема. Он утверждал также, что свидетелем апофеоза Ромула был некий Прокул Юлий517.[142] На Востоке Цезаря называли (κτίστης); в латинском языке соответствующего термина не существовало: сначала использовали слово creator (создатель), потом conditor (основатель), — этим титулом Цезаря стали величать писатели после его смерти. Август предпочтет термин «Parens patriae» (Отец Отечества). Цезарь остался единственным истинным Основателем (Conditor): применительно к Камиллу и Марию этот титул был анахронизмом.